«Неужели это и есть ментальное отображение человека, который сидит передо мной?», опешил я, поглядывая на существо.

Мало, что могло в нём выдать человека. Скользкое аморфное создание, которое перекатывается с места на места. Вместо того, чтобы обойти две могилки, чуть ли не вплотную приставленные друг к другу, он вытянулся и пролез в отверстие шириной сантиметров в двадцать, не больше.

«Ну да, вполне подходит под его род деятельности. Надо уметь лавировать, преодолевать все препятствия, причем не привлекать к себе полицию и тайную стражу, то есть быть максимально скользким типом, что он и демонстрирует», хмыкнул я, осматривая это существо.

Зеркала рядом нет, но я вижу часть своего тела. Сам я предстал чуть ли не в той же форме, что и перед «медведем‑пятнадцать». Если и есть отличия, то я их не замечаю.

Ладно, чего это я тут осматриваюсь? Действовать надо быстро, пока этот чудик окончательно не понял, что мы в его разуме. Пусть он совсем и не маг, но для защиты мозга им быть и не надо. Достаточно иметь развитую фантазию, а дальше уже само пойдёт.

– Подчиняйся и показывай то, что мне надо! – грозно заявил я.

– Прочь из моей головы! – истерически заявила перекатывающаяся туда‑сюда фигура. Он то и дело пытался принять человеческий облик, но эта желеобразная масса каждый раз рассыпалась, превращаясь в огромную каплю.

Ладно, я буду действовать исходя из того, что умею в реальном мире, а там уже глянем, как оно пойдёт. В первую очередь мне надо победить этого чудика, чтобы открылся полный доступ к его воспоминаниям. Раз так, то этим и займёмся.

Привычным движением превращаю руки в огненные плети, которыми начинаю раз за разом наносить удары по желеобразной массе. Как бы бандит не пытался, но у него не получается убежать от меня.

Вот он пробует ускользнуть за какую‑то ограду – я мысленно сношу её, оставляя себе простор для манёвра, лишая его очередного укрытия. Несколько минут – он тупо замирает и не двигается даже под моими ударами. Что, все так просто? Теперь он будет выполнять мои команды?

Не разрываю связь, которая нас соединяет, но выскальзываю по ней в своё тело, выпадая в реальность.

– Рассказывай, где ещё у вас такие перевалочные базы, – требую я, после чего он реально начал называть адреса…

Бандит рассказал нам очень и очень много весьма занимательной информации, от которой мы чуть ли не в осадок выпали. Причем не только я, но и Никита. Он до этого момента особо и не представлял, во что мы влезли, а тут ему показали всю полноту картины. Своей памяти я полностью не доверял, так что снимал всё это на телефон.

Я сам, если честно, был уверен, что всё куда проще. Думал, мол есть какие‑то мелкие аристократы, умудряющиеся подобными методами стать богаче. Прикидывал, что они особо стараются не наглеть, чтобы не спалиться перед тайной стражей и полицией.

Нет, всё совсем иначе. Или мы умудрились попасть на чрезмерно информированного бандюгана, или они все такие, но выяснилось, что подобную тему крышуют целые Юсуповы!

Есть, чему удивиться. Не самый древний род в Российской Империи, но умудрился даже за свой относительно короткий срок существования влезть в десятку богатейший кланов, занимая в нём почётное шестое место. Грубо говоря – молодые да дерзкие ребята, которые не гнушаются через своих подставных лиц заниматься самыми грязными делами. Более того, чуть ли не половина всего криминала, который творится в Европейской части Российской Империи, контролирует конкретно этот клан.

В чём причина их подобного успеха? Всё просто, они умеют грамотно подбирать для себя противников, не трогая тех, кто может им ответить. Совершенно не боятся за свою репутацию, которая и так на высоте, так что иногда, если получают значительный отпор, плюют на потенциальную прибыль и перестают лезть к подобным людям. Но и не спускают откровенную наглость и хамство в свою сторону.

Звучит весьма неплохо для меня, наверное. Самое главное – понять, где заканчивается момент с адекватной ответкой с моей стороны, а где начинается откровенная наглость, пусть и по мнению этих самых аристократов.

Никита же удивляется совсем по другому поводу. Юношеский максимализм во всей красе, парень не понимает, почему его отец закрывает глаза на происходящее, фактически давая добро на подобные темы.

Тут, на самом деле, весьма сложный вопрос, на который я не готов ответить. Для этого надо хорошо разбираться во всей той системе, на которой зиждется такая страна, как Российская Империя. Причем разговор не только о том, как это выглядит внешне, но и о внутренней составляющей, до которой мне вряд ли получится добраться.

Вот Коля, как ни странно, особого удивления не выразил. Тут уже свою роль играет близость к начальнику тайной стражи, коим является его дед. Более того, эта должность в их семье чуть ли не по наследству передается…

Бешеный, в общем, сплав неприкрытого кумовства, что вполне логично для мира, поделённого на кланы. Продолжаю удивляться, каким образом это все умудряется работать. Стоит признать, причем, что куда лучше, чем в моём предыдущем мире. Населения, вон, в три раза больше, чем там, что уж говорить про остальное?

Ладно, это всё лирика. Ну сравню я эти два мира, дальше что? Выбора‑то у меня нет, понятия не имею, каким образом я в этом оказался, придётся и дальше в нём жить и развиваться, на чём и надо делать основной уклон.

Смотрю я на этого бандита и думаю, что с ним делать дальше. Он уже не совсем хорошо выглядел, когда наши разумы связывала нить, по которой я заставил его отвечать на мои вопросы. Чем дольше мы с ним «общались», тем хуже становился его внешний вид, причем на его ответы это особо не влияло. Едва я оборвал нашу связь, посчитав, что получил все нужные ответы, как некогда здоровый человек превратился в слюнявого идиота. Всё, на что он способен на данный момент – пускать слюни и ходить под себя. Оба этих дела он моментально и выполнил, ничуть не смущаясь нашего присутствия.

Ладно, оставить его в таком виде тут – сущее издевательство. Пусть он и был полной скотиной, исходя из его ответов, но я до сих пор считаю себя вполне гуманным человеком.

«Медведь‑пятнадцать» говорил, что подобные повреждения разума, получаемые во время ментального допроса, исцелить невозможно. Вот и выходит, что передо мной сидит уже не человек, а пустая оболочка без малейших проявлений сознательности.

Через десять минут ничего и не напоминает, что тут хоть что‑то было. Лёгкий порыв ветра подхватил небольшую кучку пепла – всё, что осталось от некогда пышущего жизнью мужчины, разнося его дальше по лесу. Даже траву умудрился не поджечь, конспирация практически на высшем уровне.

С машиной что‑то делать придётся, да. Оставим, наверное, в какой‑нибудь промышленной зоне, где концентрация камер видеонаблюдения минимальная.

Я даже не надеюсь на то, что кого‑то из нашей троицы не опознали. Мы не закрывали лиц, не добивали выживших, не пытались спрятаться. Знал бы, наверное, против кого пытаюсь огрызнуться, что‑нибудь придумал бы, но «поздно пить Боржоми, когда почки отвалились». Остаётся верить в то, что плохие ребятки осознают свою ошибку и больше не рискнут на нас наезжать.

Понимаю, насколько глупо это звучит, просто вся моя решимость совершенно внезапно испарилась. Оно и понятно, вместо потенциально слабых врагов я, совершенно внезапно для себя, начал противостоять весьма серьёзной организации, особо ничего не имея за своей спиной.

Пока что отписался Алексею с Вадимом. Пусть выпускают курьеров. Есть у меня ощущение, что некоторое время эти ребятки, которые пытались отжать мою раскручивающуюся доставку, ничего делать не будут.

Им надо будет понять, с какого перепугу со мной на разнос одной из их перевалочной базы пошёл сам сын императора. Не демонстрация ли это того, что меня теперь прикрывает клан Романовых? Это значит, что у меня появится возможность продумать наши дальнейшие шаги.