Тан’элКот поднялся на ноги и принялся беспокойно расхаживать, словно тигр по клетке, окруженной безмолвными полицейскими-истуканами.

– Чтобы успешно разрешить этот аспект проблемы – так сказать, затупить рапиру Кейна, – мы должны отвлечь его, рассеять его силы, завалить множеством задач так, чтобы он не мог сосредоточиться на решении хотя бы одной. Недостаточно победить его объективно – он должен признать себя побежденным. Мы должны без всякого сомнения продемонстрировать ему его беспомощность. Научить его воспринимать себя проигравшим.

Уголки толстых, вялых губ Коллберга дернулись в попытке улыбнуться.

– Ты хочешь сломить его, прежде чем убить.

Тан’элКот остановился и, обернувшись, взглянул в пустые зенки Коллберга:

– Да.

– Это необходимо? Или такова твоя месть?

– Вам правда нужен ответ? – Тан’элКот пожал плечами. – В данном случае необходимость и удовольствие счастливым образом совпадают. Иными словами: да, мы должны так поступить… и да, мне это доставит огромное удовольствие.

Буро-красный кончик языка коснулся пухлых губ.

– Одобряю, – снизошел Коллберг.

Тан’элКот сдержанно улыбнулся.

– Теперь вернемся к той части проблемы, что связана с Пэллес Рил. Она также распадается на два компонента: мистический и физический. Физические трудности, на мой взгляд, очевидны. Пэллес Рил является созданием практически неограниченной мощи, способным ощутить и, теоретически, подчинить своей воле всякое живое существо в бассейне водосбора Великого Шамбайгена на любом расстоянии. Она может за час пройти Империю от края до края. Даже будь у нас возможность уничтожить ее, мы не сможем даже обнаружить ее против ее воли.

– По твоим словам, она неуязвима.

– Неуязвимых не бывает, – мрачно отозвался Тан’элКот, – как я выяснил к вечному своему стыду. Надо только выбрать подходящее оружие.

Глаза Коллберга были тусклы и невыразительны, как осколки сланца.

– Продолжай.

– Мистическая часть проблемы вызывает еще больше затруднений. Недостаточно просто убить ее: воля ее пропитала Шамбарайю до такой степени, что смерть тела причинит нам больше вреда, чем блага, – в отношении успеха ваших планов. – Тан’элКот нервно заложил массивные руки за спину, но голос оставался ровным, педантично-отчужденным, как у профессионального лектора. – Сознание есть энергетический узор. Питаемое силой Шамбарайи, ее сознание не погибнет вместе с телом. Воля выражается через тело и до определенной степени сдерживается его возможностями. Просто убить Пэллес Рил – значит высвободить ее душу, чтобы та воплотилась в самой реке и весь Великий Шамбайген, от истоков до устья, стал ее телом. Вместо актрисы на полставки, которая тешится незаслуженно обретенным могуществом, нашим противником станет истинная богиня.

Он обернулся к Коллбергу. По лицу его блуждала слабая улыбка.

– С другой стороны, она – единственная часть Шамбарайи, которой не все равно, выживут разумные расы Поднебесья или вымрут. Для Шамбарайи жизнь – это жизнь; черви, которые заведутся на наших трупах, для реки столь же ценны, как эльфы, и гномы, и даже люди, убитые вашей чумой. Таким образом, решение очевидно: мы должны отсечь ее от реки. Таким – и только таким – образом мы можем решить проблему Пэллес Рил.

Ящеричьи глазки Коллберга смотрели на него не отрываясь.

– Каким образом это будет достигнуто?

– Не мною лично, можете быть уверены, – ответил Тан’элКот. – Стоит мне лишь вдохнуть воздух Поднебесья, как она узнает о моем прибытии и и будет настороже. Так же и Кейн не должен знать, что я поднял на него руку; показать ему врага все равно что подарить победу.

Улыбка на лице бывшего императора обозначилась четче.

– Компоненты подвергнуты анализу. Но истинной мерой успеха станет изящество решения. Мы разобрали части проблемы по отдельности. А решить ее должны одним ударом.

– Ты утверждаешь, что тебе это под силу, – пробормотал Коллберг.

– Да.

– Тогда делай.

Тан’элКот опустился в кресло и глубоко неторопливо вздохнул. Посмотрев на четыре отражения своего лица в кривых забралах соцполицейских, он пристально глянул на Коллберга:

– Вначале, как сказал бы Кейн, поторгуемся.

Винсон Гаррет, вице-король Забожья, наклонился над столом, держа перед носом хрустальный бокал и вглядываясь, как рубиновое каберне на стыке жидкости и стекла приобретает ржавый оттенок.

– Что, если мы, правители артан, в качестве… жеста доброй воли… – промолвил он задумчиво, – чтобы… скрепить… наши отношения с Монастырями, передадим вам нечто важное? Гипотетически. То, что не имеет особой ценности для нас, но крайне необходимо Монастырям. Вам лично, ваше превосходительство.

Райте сложил тощие длани на груди и посмотрел на вице-короля. Свой бокал он даже не тронул.

– И – гипотетически – о каком даре может идти речь, ваше высочество?

– Чего бы вы не отдали, например, – Гаррет откинулся на изукрашенную резьбой спинку кресла, – чтобы заполучить Кейна?

Долго-долго Райте сидел, не шевелясь и даже не моргая, как ящерица.

Потом взял бокал и медленно поднес к губам.

Глядя на отражение посла Райте в артанском зеркале, его сияние патриарх Анханской империи Тоа-Сителл размышлял, осознает ли юноша, как много сокровенных тайн Монастырей Империя уже выведала.

За какой-то месяц артанские зеркала произвели революцию в имперской курьерской службе. Теперь в каждом крупном городе стояло по зеркалу или даже по два, их примеру следовали и мелкие, то же относилось и к главным армейским лагерям. А всего три дня тому назад молодой тавматург на службе у Глаз Божьих сообщил, что нашел способ подслушивать разговоры через зеркало, не привлекая внимания участников беседы.

Свободной рукой Тоа-Сителл утер пот, проступивший на верхней губе; за последнюю пару дней погода то и дело менялась, и патриарху казалось, что он вот-вот сляжет с лихорадкой. Неприятное чувство мешало полностью сосредоточиться на словах молодого посла.

– … Как вам известно, – вещал посол, – Совет Братьев полностью поддерживает как правительство Империи, так и элКотанскую церковь. Мы не ожидаем ответных даров на тот жест доброй воли, что мы намерены сделать.

Тоа-Сителл покосился на Глаза-динамика, чью руку сжимал неотрывно. Тот кивнул, показывая, что посол говорит правду, насколько та ему известна. Еще одно нововведение из лабораторий Глаз Божьих: динамик ощутил бы любую ложь.

– Это все очень благородно, – отозвался патриарх с обычным своим сарказмом, – но мне передали, что дело в некотором роде срочное.

– Лишь в том, что мы хотим быть уверены, что наш дар будет применен по назначению, ваша святость.

– И для чего же он предназначен?

– Это подарок к празднеству Успения, ваша святость. Особенный дар во славу Империи и церкви.

Динамик снова кивнул.

– Да-да, – раздраженно бросил Тоа-Сителл. – Так о чем идет речь?

– Будь это в вашей власти, что вы сделали бы с Кейном? – с потаенной усмешкой, будто заранее зная ответ, поинтересовался Райте.

Тоа-Сителл вскочил на ноги. Глаза его вспыхнули.

– Кейн?!

– Официально Кейн так и не был осужден за убийство посла Крила. С точки зрения Монастырей, он формально свободный человек и ни в чем не обвиняется, – ответил Райте. – Однако в Империи, сколько я понимаю, дело обстоит иначе.

Тоа-Сителл едва слышал его. Его трясла крупная дрожь. Пальцы стиснули руку динамика так, что бедолага побелел.

– Ты можешь отдать мне Кейна ?!

Перед глазами его плясало пламя праздничного аутодафе, в ноздрях стоял запах обугленной плоти Кейна, в ушах гремели восторженные вопли Возлюбленных Детей по всему свету, а на сердце свернулась клубком давнишняя холодная змея, нашептывая патриарху о мести.

Райте улыбнулся.

– Так если я смогу…

– Я клянусь… мы клянемся – я и сам господь! – с трудом выдавил Тоа-Сителл, превозмогая волнение в груди, – вы не будете разочарованы.