Помимо прочего, здесь можно было найти перечень описательных заголовков:

«1. Приключение в Туарехе.

2. Дуэль с поборниками Сарсена Эбратана.

3. Пришествие Зейды.

4. Дерзкое высокомерие Короля-Вепря.

5. Покинутая Зейда.

6. Замок Харунд.

7. Соблазнение Зейды.

8. Семь чудаков из Хальтенхорста.

9. Любопытное происшествие на постоялом дворе «Под зеленой звездой».

10. Знаменитые состязания Ветреного Вуна.

11. Темницы Морны.

12. Торжество паладинов!»

Судя по всему, Ховард Хардоа намеревался сопроводить эти двенадцать заголовков какими-то рассказами, но на дальнейших страницах дневника содержались лишь разрозненные отрывки и фрагменты. Затем, когда оставалась нетронутой еще примерно треть блокнота, записи внезапно обрывались посреди последней незаконченной фразы.

Герсен отложил блокнот в сторону. Спустившись на упругий мшистый ковер тундры, он принялся расхаживать, заложив руки за спину, вокруг «Трепетнокрылого Фантамика». Все еще могло получиться. Его постигла неудача в Воймонте, и в Блаженном Приюте тоже, но в связи с «Дневником мечтателя» открывалась еще одна, третья возможность — вполне перспективная, если воспользоваться ею с надлежащей осторожностью. К любой очевидной наживке Ховард Алан Трисонг, дважды раненый, отнесется с исключительным подозрением.

Задача, таким образом, заключалась в том, чтобы разместить наживку там, где она воспринималась бы как нечто другое.

Герсен остановился, мрачно глядя на юг. Прежде чем строить какие-либо планы, следовало еще раз побывать в Блаженном Приюте.

О соблюдении запретов, относившихся к полетам в воздушном пространстве кантона Мониш, явно никто не беспокоился — перестал о нем беспокоиться и Герсен. Примерно через час после полудня «Трепетнокрылый Фантамик» спустился из низко нависшей тучи на опушку леса за фермой семьи Хардоа. Памятуя о затруднениях, с которыми ему пришлось столкнуться раньше, Герсен тщательно вооружился, после чего задраил люк звездолета и вышел из леса на открытое пространство. Справа блестел большой пруд, слева простиралось поле, когда-то обрабатывавшееся родителями Нимпи Клидхо. По мере того, как Герсен приближался к Помещичьей Ферме, Ледезмус Хардоа вышел из амбара с ведром птичьего корма; вытряхнув корм в курятник, он вернулся в амбар.

Герсен подошел к двери фермерского дома и постучал.

Дверь сдвинулась в сторону; в проеме появилась высокая тощая фигура Ребы Хардоа. Она смерила Герсена с головы до ног непонимающим взглядом.

Герсен вежливо поздоровался и сказал: «Сегодня я осмелился потревожить вас в связи с профессиональным поручением. Мне нужны кое-какие дополнительные сведения. Само собой, я готов заплатить за время, которое вы могли бы мне уделить».

Реба Хардоа нервно выпалила: «Сейчас господина Хардоа нет дома. Он уехал в поселок».

Ледезмус снова вышел из амбара и заметил Герсена. Поставив ведро на землю, он проковылял по заднему двору к крыльцу: «Так вы вернулись, а? Вы слышали, что наделал Ховард?»

«Нет. Что случилось?»

Ледезмус хохотнул и вытер рот тыльной стороной руки: «Может быть, мне не следует смеяться, но Ховард окончательно спятил — завалился на встречу бывших одноклассников с бандой головорезов и заставил всех плясать под свою дудку. Свел старые счеты, как говорится».

«Ужасно, просто ужасно! — взвыла Реба Хардоа. — Он оскорбил ван Буйеров, унизил Блоя Садальфлури и устроил неимоверные пакости! Нам стыдно за непристойные проделки нашего сына — что еще я могу сказать?»

«Не унывай по этому поводу, мама, — успокоил ее Ледезмус, — ничего страшного. По правде говоря, я только усмехаюсь, когда мне рассказывают, как Ховард накуролесил в школе. Кто бы мог подумать, что мой братец окажется таким злопамятным прохвостом?»

«Он нас опозорил! — воскликнула Реба. — Твой отец до сих пор пытается как-то уладить отношения с лучшими семьями кантона».

«Отцу не в чем себя обвинить, — возразил Ледезмус. — Ховард давно не имеет к нам никакого отношения».

«Я тоже так считаю, — согласился Герсен. — Очень жаль, что он навлек на вас незаслуженные порицания».

«Приходя в Храм Наставлений, я не знаю, куда спрятаться — все на меня смотрят и судачат», — пожаловалась Реба.

«А ты их не бойся, — посоветовал Ледезмус. — Пригрози, что в случае чего позовешь Ховарда, и он их снова проучит. Они живо заткнутся и станут паиньками».

«Ты с ума сошел! Тебе бы все шутки шутить. Лучше предоставь этому господину нужные ему сведения — он готов за них заплатить».

«Неужели? Что вас интересует на этот раз?»

«Ничего особенного. Вы упомянули об одном приятеле Ховарда, по имени Нимпи Клидхо».

«Было дело. Что с того?»

«Что случилось с Нимпи? Где он теперь?»

Ледезмус нахмурился и посмотрел на унылый маленький дом под двумя чахлыми джинсоками, за заброшенным соседним полем: «Клидхо... Странная у них была семья, инопланетного племени. А старик Клидхо, тот был самый чудной из всех — что не удивительно, конечно, ведь это он служил мармелизатором в приходе Флютера. Уж не помню точно, как все это было, но им очень не понравилось, что Ховард поколотил Нимпи и обвинял его в краже своей драгоценной книжонки. Мамаша Нимпи, госпожа Клидхо, даже пришла к отцу жаловаться, после чего отец устроил Ховарду головомойку. А тот сбежал в космос, чтобы сделать карьеру — и добился успеха, как мы теперь видим».

«Ледезмус, как ты можешь так говорить? Его кошмарное хулиганство навлекло на нас позор!»

Ледезмус только рассмеялся: «Жаль, что я не побывал на вечеринке в лицее! Только представьте себе Мэддо Страббинса, сидящего голой задницей на льду! Такой редкостной картиной я не прочь был бы полюбоваться».

«Так что же случилось с Нимпи?» — напомнил Герсен.

«Семья Клидхо уехала, и мы больше их не видели».

«Куда они уехали?»

«Мне они ничего не говорили», — Ледезмус повернулся к матери: «А тебе?»

«Они вернулись туда, откуда прилетели, — Реба Хардоа ткнула большим пальцем вверх. — Когда прежние владельцы фермы Клидхо умерли, кто-то связался с их инопланетной родней, и сюда прибыли родители Нимпи. Это было еще до того, как ты родился. Мы с ними редко общались, в чем нас трудно упрекнуть, учитывая род занятий старого Клидхо».

«Городской потрошильщик и мармелизатор», — с отвращением обронил Ледезмус.

Реба Хардоа содрогнулась и повела костлявыми плечами: «Все там будем — нарушай Наставления или соблюдай, смерти все равно. И все же, кто возьмется быть мармелизатором, кроме человека низкого происхождения или с другой планеты?»

Из города вернулся Адриан Хардоа. Увидев Герсена, он остановился, с подозрением переводя взгляд с одного лица на другое: «Что тут происходит? Ховард опять что-нибудь натворил?»

«Еще не успел, — отозвался Герсен. — Мы обсуждаем ваших соседей, семью Клидхо».

Адриан крякнул, жестом пригласил всех зайти в дом и бросил шляпу на софу: «Неважнецкие были людишки, безродные. Все у них из рук валилось, да и сынок ростом не вышел. Мелкота, короче говоря. Хорошо, что они уехали».

«А куда они уехали?»

«Кто знает? Куда-то к черту на кулички, на другую планету».

«Разве ты не помнишь? — вмешалась Реба. — Старый Ото говорил, что возвращается в родные места».

«Что-то такое припоминаю».

«А где его родные места, откуда он родом?» — спросил Герсен.

Адриан Хардоа недружелюбно покосился на гостя: «Семья Хардоа — прямые потомки дидрама Флютера. Я — работал инструктором в колледже, моя мать — из рода Биствайдеров, а отец моей матери был Двинт в девятнадцатом поколении! Ото Клидхо зарабатывал на жизнь потрошением трупов и слышать не хотел ни о каких Наставлениях. Следует ли, на этих основаниях, считать меня его закадычным приятелем?»

«Ни в коем случае!» — поспешил признать Герсен.