Выбранный им мрачный черноволосый субъект в облегающей черной куртке и белых брюках уроженца Бернала, подошел к стойке. Служащий приготовил бланк: «Ваше имя?»

«Ряд Ольгвин 92, шеренга Метье 6».

«Кого вы желаете выкупить?»

«Ряд Сетт 44, шеренга Метье 7».

«Сумма погашаемой задолженности?»

«Двенадцать тысяч пятьсот СЕРСов».

«Кто вы — посредник, основная заинтересованная сторона или независимый скупщик?»

«Посредник».

«Очень хорошо. Будьте добры, предъявите выкуп».

Посредник выложил на стойку деньги, служащий тщательно пересчитал их, пропуская каждую купюру через прорезь фальсометра и убеждаясь в подлинности банкнот. Выписав квитанцию, он потребовал встречную расписку, каковую бернальский посредник отказался предоставить до тех пор, пока выкупленное лицо не окажется в его присутствии. Регистратор откинулся на спинку стула, пораженный таким несоблюдением установленного порядка, и прищурился, глядя бернальцу прямо в глаза: «Сударь, вы не понимаете. Добросовестное выполнение обязательств — непреложное правило Менял. Сам по себе тот факт, что я позволил вам предъявить сумму, погашающую задолженность, служит достаточной гарантией того, что выкупленное лицо имеется в наличии и находится в хорошем состоянии. Ваше недоверие, ваша подозрительность не только бросают тень на нашу репутацию, но и не делают честь вам самому».

Берналец пожал плечами, нисколько не впечатленный полученной отповедью. Тем не менее, он оформил встречную расписку. Служащий сухо кивнул и прикоснулся к кнопке; вышел проводник в красном пиджаке, чтобы проводить бернальца в зал ожидания.

Регистратор неодобрительно покачал головой и снова ткнул пальцем в случайно выбранного посетителя — на этот раз им оказался коренастый хмурый громила с окрашенной в темновато-бежевый цвет кожей; на нем был более или менее стандартный космический комбинезон, такой же, как на Герсене, что не позволяло сразу определить его происхождение.

Нисколько не смущенный угрожающей внешностью клиента, служащий спросил: «Ваше имя?»

«Не твое дело».

Регистратор снова откинулся на спинку стула: «Это еще что такое? Так не пойдет! Я должен записать ваше имя».

«Пиши: господин Безымянный».

Желтушный служащий широко раскрыл глаза: «Наша организация функционирует, не прибегая к какому-либо обману и не нарушая объявленные правила. Естественно, мы ожидаем такого же подхода со стороны наших деловых партнеров. Хорошо, раз вы настаиваете, так и запишем: господин Безымянный». Регистратор со вкусом сделал витиеватую запись: «Будьте добры, назовите гостя, за которого вы вносите сумму погашения задолженности».

«Я выкупаю заложника, а не гостя! — взревел коренастый громила. — Вот твои чертовы награбленные деньги, чтоб вы подавились! Отдавай моего племянника и перестань лапшу на уши вешать!»

Регистратор чопорно поджал губы: «Все будет сделано в кратчайшие сроки, как того требуют правила. Как зовут вашего племянника?»

«Кэйдер, лорд Саттербус. Приведите его — и пошевелитесь!»

Служащий полуприкрыл веки и вызвал проводника: «Будьте добры, приведите к этому господину лорда Саттербуса из номера 14». Сделав ладонью перед лицом такое движение, словно он отмахивался от дурного запаха, регистратор указал пальцем на третьего ожидающего: «Подойдите, сударь — вы следующий».

Третий клиент был стройный человек со смущенным выражением лица; он выкрасил кожу зеленым пигментом с шелковым блеском, на нем был расшитый узорами камзол с брыжами, в последнее время модными в Диковатых горах на Нирване, одной из планет Кортежа. Этот посетитель хотел, чтобы его дело не предавалось гласности — он наклонился над стойкой поближе к служащему и что-то пробормотал полушепотом. Регистратор не желал напрягать слух: «Будьте добры, говорите громче, сударь. Не могу понять, чего вы хотите».

Смущение клиента словно сдуло порывом ветра — он тут же взорвался: «Нет никаких причин, по которым позорными делишками, которые вы тут обделываете, необходимо заниматься во всеуслышание! Вы должны предусмотреть отдельные закрытые кабины для тех из нас, кому еще дороги честь и достоинство».

«Что вы, сударь! — возмутился служащий. — За кого вы нас принимаете? С какой стати вы стали бы пробираться сюда тайком, как в какой-нибудь бордель? Наша организация пользуется самой высокой репутацией. Мы выступаем в качестве доверенных посредников, обеспечивающих соблюдение условий сделки, заключенной между двумя сторонами, добросовестно и неподкупно представляя интересы обеих сторон. Поэтому извольте изложить свой запрос открыто».

Посетитель побагровел — его зеленая кожа приобрела грязновато-серый оттенок: «В таком случае, раз вы такие олицетворения честности и добропорядочности, будьте любезны назвать владельцев вашего предприятия! Кто получает прибыль?»

«Этот вопрос не имеет никакого отношения к погашению задолженностей», — отозвался служащий.

«Мое имя и мой адрес также не имеют никакого отношения к внесению выкупа как такового. Что же вы молчите? Отвечайте: кто снимает сливки с денег, полученных вымогателями? Где ваша хваленая добросовестность?»

«Достаточно сказать, что нашей корпорацией руководят несколько групп владельцев-акционеров».

«Бандитов и вымогателей!»

В конечном счете этот клиент заплатил выкуп, и его провели в зал ожидания. Следующим оказался Герсен. Он назвал свое имя и заявил, что является независимым скупщиком — другими словами, не берущим на себя никаких обязательств предпринимателем, который может «погасить задолженность» (Менялы настаивали на применении этого эвфемизма) по своему усмотрению, заплатив за «гостя» по истечении пятнадцатидневного срока ожидания выкупа заложника «основной заинтересованной стороной»; при этом допускалось, что «скупщик» мог перепродать заложника впоследствии по более высокой цене и таким образом извлечь прибыль. Регистратор сухо кивнул: «В настоящее время в наличии имеются следующие лица, ожидающие погашения просроченной задолженности». Он передал Герсену перечень из нескольких десятков имен с указанием соответствующих сумм «задолженностей». Герсен просмотрел список. Одна из верхних записей гласила:

«Одмар Даро, 9 лет, мужского пола; Одмар Викс, 7 лет, женского пола;

Сумма задолженности: 100 000 000 СЕРСов»

Чуть ниже значилось:

«Кромарти Белла, 15 лет, женского пола;

Сумма задолженности: 100 000 000 СЕРСов»

За пятнадцатилетней Беллой следовал четырехлетний ребенок:

«Дарбассин Олег, 4 года, мужского пола;

Сумма задолженности: 100 000 000 СЕРСов»

И еще, чуть ниже:

«Эперже-Токай, Алюсс-Ифигения, 20 лет, женского пола;

Сумма задолженности: 10 000 000 000 СЕРСов»

Заметив последнюю цифру, Герсен моргнул. Опечатка? Десять миллиардов СЕРСов? Неслыханная сумма выкупа, невозможная! Сто миллионов можно было считать беспрецедентным запросом, хотя в списке — Герсен еще раз пробежался по нему глазами — было семь или восемь «гостей», за которых требовали по сто миллионов. Огромные деньги — но десять миллиардов? В сто раз больше ста миллионов? Здесь что-то было не так. От кого можно было ожидать выкупа в десять миллиардов СЕРСов? Такой расход не выдержали бы бюджеты большинства планет, не говоря уже об индивидуальных лицах. Герсен продолжал просматривать перечень. Вслед за восемью «гостями», стоившими по сто миллионов, значился только один, оцененный больше, чем в сто тысяч:

«Пач Мирон, 56 лет, мужского пола;

Сумма задолженности: 427 685 СЕРСов»

Пока Герсен изучал список, регистратор занимался другими посетителями; через некоторое время он вернулся к Герсену: «Соответствуют ли вашим сегодняшним потребностям какие-либо из имеющихся в наличии гостей?»