Больше книг на сайте — Knigoed.net

Официант принёс нам наши заказы и ретировался, оставляя одних. Так приятно и непривычно было оказаться в качестве посетителя ресторана, а не обслуживающего персонала. Эта мысль подняла меня на ещё одну ступень выше к хорошему настроению, а когда я сделала глоток умопомрачительно вкусного чая, то, можно сказать, забыла обо всем на свете и ощутила себя почти счастливым человеком.

— Катя, — вдруг окликнул меня мужчина, пристальным взглядом всматриваясь мне в лицо.

Я вздрогнула от неожиданности, погрязнув в своих мыслях. Смотрела в окно, не обращая внимания на Ксандера.

— Вы грустите? — спросил он, на что я едва приподняла уголки губ.

Настроение было лёгким, правда, немного грустным, но о себе говорить мне не хотелось. Будто, расскажи я какие-то подробности, и мы станем несколько ближе друг к другу. А мне уже одного сближения было за глаза.

— Нет, просто задумалась, за окном такая красота…

— Хотите прогуляться?

— Нет, — я сложила руки на столе. — Хотела бы поговорить о работе, — дала ясно понять, что не намерена переходить черту деловых отношений.

— Конечно, — он кивнул и тоже грустно улыбнулся.

— А я вот совсем не люблю осень. У меня с ней связаны личные неприятные воспоминания…

«Наверное, бросила жена», — подумала я.

— Много лет назад на исходе лета я лишился своей семьи. Трагически погибли два родных человека. Стояла невыносимая жара, а потом резко пришли дожди и холод…

Я замерла, ощущая напряжение в каждой клетке. Прекрасно понимала мужчину и все его чувства. Ведь не понаслышке знала, как тяжело пережить такую утрату. А ещё и сразу двух… «Наверное, жену и ребенка», — снова подумала я, но спрашивать ничего не стала. На эти темы всегда непросто говорить.

— Сочувствую… — я поджала губы.

— Я это говорю не для того, чтобы вы меня пожалели. Это было очень давно, и я смирился с этим. Но вот вернулся в Россию и снова осень, дожди, цветные парки…

— Мне очень жаль… — я почему-то чувствовала себя неловко.

— Катя… Меня на днях пригласили на благотворительный ужин. Собирают деньги для детей, больных раком. Набирают по максимуму с обеспеченных людей, чтобы охватить больше средств. И я бы очень хотел помочь таким деткам, но обязательное условие — наличие пары.

— Нет… — меня застали врасплох подобным предложением.

Я пожала плечами и покачала головой из стороны в сторону. Даже ради Алекса я бы не сделала исключения. Уже очень давно я не появлялась на людях.

— Я просто давно не был в России, ну не приглашать же мне Ольгу Васильевну или обращаться в какие-то агентства? Вы приличная, красивая девушка и… это ради помощи детям, — почувствовав мою неуверенность и замешательство, он продолжил наступать и сыпать на меня доводами.

Тяжело вздохнув, я снова отвернулась к окну, размышляя над его словами. Ведь невозможно пройти мимо человека, который просит о помощи, а особенно, когда он просит ее не для себя, а для своего ребёнка. Эта тема, которая никогда не станет для меня обыденной и простой. Это крик души и сейчас в эпоху, когда все и вся процветает на просторах интернета — реклама, магазины, блоги, рецепты и даже книги… наравне с ними идут странички о помощи, где люди делятся своей болью и бедой.

И натыкаясь взглядом на детские лица, которым довелось испытать подобные переживания и тягости, сердце сжималось от боли. Именно поэтому я не заводила в социальных сетях свои странички, потому что, так или иначе, рекламой или ещё каким способом, но обязательно натыкалась взглядом на больных детей. Я бы помогала каждому, посылала лучи тепла и силы маленькому существу, а не только денежные средства… Одиночество сделало меня не жестокой, а наоборот, очень трепетной к чужим страданиям, я не могла спокойно и равнодушно относиться к таким вещам, и ежемесячная помощь в благотворительные фонды для больных детей опустошала мой кошелёк. Я отправляла маленькие суммы, не более ста или ста пятидесяти рублей, а в итоге общие суммы всегда переваливали за тысячу и больше. И где я находила номера для отправки сообщений, не состоя ни в каких группах и не имея социальных страниц, я не знала. Эти дети сами находили меня. И я считала своим долгом помочь. Это не притупляло боль в моей душе, но вселяло надежду, что общими усилиями неравнодушных людей жизнь малыша будет спасена.

Наверное, по жизни я была слабым, непрочным звеном, а моё сердце большим и вместительным на разного рода боль. Гибель Андрея и нашего ребенка отложили в моей душе неизгладимый отпечаток. И теперь во сто крат сильнее я понимала, что нет ничего ценнее семьи.

— Да, хорошо, — согласилась я, вспомнив о том, что деньги и недвижимость родственники Андрея у меня забрали, а вот красивые вечерние наряды по-прежнему висели в шкафу. Их, правда, было немного, и я не уверена, как они сейчас будут на мне смотреться…

— Спасибо, — с какими-то облегчением выдохнул Ксандер и лучезарно мне улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, понимая, чем сильнее прилагала усилий, чтобы не сближаться с этим человеком, тем сильнее он напирал и пытался протянуть ко мне руки. Или, может быть, я это все придумывала. Но только одно я знала наверняка — ни один из мужчин — ни Алекс, ни Ксандер — не вызывали у меня доверия и надёжности.

— Если вам вдруг нужна какая-то помощь стилиста или…

— Спасибо, ничего этого не нужно. Я иду с вами, чтобы помочь детям.

— Я не хотел вас обидеть, наоборот… — он как-то странно на меня посмотрел. — Вы такая красивая. От вас буквально исходит свет. Вы добрая и…

— Вы меня смущаете, — перебила я мужчину.

Во-первых, потому что не любила к себе повышенного внимания, а во-вторых, давно не получала столько комплиментов, они меня и в самом деле смущали.

— Хорошо, — он усмехнулся и поднял руки вверх, держа в них столовые приборы. — Я понял. Если вы не против, буду молча есть и любоваться вами.

Ничего не ответив, я отвернулась к окну, наблюдая как с клёна, что стоял через дорогу, опадала листва. Мне вдруг показалось, что я, как это самое дерево, сбрасывала с себя балласт — груз прошлого, открывая себя для чего-то нового и интересного. Мне было очень важно удачно закончить проект, у меня появилась хоть какая-то мечта, мне хотелось перемен… И неважно, что я металась и путалась в своих чувствах к Алексу, боялась ему довериться. Сам факт этого внутреннего раздрая и подъема заставляли чувствовать себя иначе — живой… а не поломанной куклой.

Новый телефон я так и не купила. Опоздала на электричку, вернулась домой позже, чем рассчитывала и поленилась ехать куда-то ещё. Решила, что присмотрю какую-нибудь недорогую модель в интернет-магазине: и идти никуда не нужно, и домой принесут. Быстро поужинала и спустя час вышла на пробежку. Вечер выдался на удивление теплым. Я вдыхала полной грудью свежий прохладный воздух и как будто заряжалась энергией. Думала о проекте, и мысли о том, что осталась без телефона, как минимум, еще на сутки, меня уже не посещали. На случай, если курьер все же не принесёт заказ до этого времени, с Ксандером мы договорились, что он заедет за мной около пяти вечера. Я была очень пунктуальна, мужчина надеюсь тоже.

Перебирая ногами по жёлтым листьям, вспоминала о своей бывшей жизни и бабушке. Мне так не хватало ее и ее мудрых советов. Сейчас же я осталась совсем одна. Нет, знакомые и друзья были, но близких среди них — никого. Да и какая-то сомнительная радость выплескивать свои проблемы на человека, у которого их нет, будто перекладывать их часть на его плечи. А в худшем случае можно получить и неприятную отдачу, как, например, с Таней — уходя, она не преминула напоследок уколоть меня словами, будто я была никчемной дурой, отказавшейся от достатка и роскоши. Будь она на моем месте, вероятно, заткнула за пояс и сестру, и мать своего бывшего мужа, наплевала на все скандалы и козни и жила припеваючи. А я не такая. Меня били по правой щеке, а я следом подставляла левую. В этом мире и так было слишком много злости и несправедливости. И лишь в своей тихой и уютной квартире мне было комфортно и уютно. Будто я находилась в раковине и закрывалась время от времени в ней от всего мира. Как улитка.