Дверь резко распахнулась, и Зверев собственной персоной забрался в автомобиль, присаживаясь на заднее сидение рядом со мной. Наши взгляды встретились, и я почувствовала себя так, словно меня посадили на электрический стул — ожидала своей печальной участи, мечтая о помиловании. Мне предстояло выдержать мощную оборону, потому как я не знала, что ему от меня понадобилось. Унизить вконец и попросить подняться наверх, чтобы стереть остатки дешевого потрвейна, вымыть пол? А ведь он скорее всего успел уже переодеться в чистый, потому как пятна на брючине я не заметила.

— Думали так просто от меня сбежать после того что сделали? — он криво ухмыльнулся пристально вглядываясь мне в лицо.

— Во-первых, я никуда не сбегала и тороплюсь на работу и… кажется, несколько минут назад вы получили деньги за испорченный костюм? Теперь можно считать это недоразумение решенным? — я изо всех сил старалась вести себя уверенно, но остатки решимости таяли на глазах.

— А во-вторых?

— А во-вторых, ничего предосудительного и вызывающего пренебрежения и желания унизить меня на рабочем месте я не совершила, — я скрывала обиду и правда, хотела забыть об этой истории. — И в третьих у меня больше нет средств, чтобы оплатить еще одну химчистку, — вполне серьезно проговорила я.

— То есть у вас в сумке лежит еще одна бутылка спиртного? — на лице мужчины снова мелькнуло подобие улыбки, но он тут же взял себя в руки и прокашлялся, а у меня от волнения пересохло во рту.

Я не стала ничего говорить в ответ. Понимала, что он ерничает и негодовала только сильнее. Мне точно было не до смеха.

— Тимур, будь любезен, поезжай в «Облако».

Батюшки, да он оказывается умел быть вежливым и учтивым. Весьма неожиданно…

Тимур без лишних вопросов завел двигатель, и машина тронулась с места. По стеклам барабанил дождь. Уже второй день погода была так себе и я рассчитывала весь завтрашний день не вылазить из кровати и позалипать перед телевизором. Возможно, сходить на тренировку… но теперь об этих планах можно было забыть, потому как должна буду отрабатывать свой сегодняшний отгул.

— Так значит, обычно вы платите по счетам подобным образом? — сохраняя официальный тон, спросил Зверев с любопытством разглядывая меня.

От этого открытого взгляда я наверняка покрылась румянцем. Причем до самых кончиков волос. Но все же надев на лицо невозмутимую маску, передернула плечами. Меня сложно вывести из себя парой острых фраз, но последние два дня я себя просто не узнавала. Взъелась на мужчину, будто на заклятого врага.

— Обычно я очень добра и милосердна к людям. Но не к таким как вы, — презрительно высказала я все, что чувствовала по отношению к этому мужчине.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Машина резко повернула, а меня качнуло в сторону Зверева, но я тут же отстранилась от мужчины.

— А какой я? — спросил он, словно затевая игру и раздражая меня своим тоном еще сильнее. Но я не собиралась играть с ним в кокетку.

— Вам совершенно чужды такие понятия как сострадание. Сомневаюсь, что такие слова и вовсе есть в вашем лексиконе… и мире. Только я не намерена обсуждать с вами вашу моральную составляющую. Как и в целом вести разговор. Ваш водитель, или кем он вам приходится, непрозрачно намекнул мне, что в случае если я попытаюсь поднять шум и не сесть в вашу машину, то он силой дотащит меня до нее… То есть вот так вы общаетесь с людьми? — к моему изумлению мужчина помрачнел, а я с негодованием, закусив губу, смотрела в его красивое и надменное лицо.

Моей храбрости оставалось недолго жить, когда на меня смотрели вот таким взглядом, расчленяющим на куски.

— Так я вас и не держу, — насмешливо заметил он, смотря все тем же тяжелым, цепляющим, проникающим взглядом прямо в душу и выворачивающим ее наизнанку. — И указаний никаких не давал. Вы сами сели в мой автомобиль. Рассчитывали на что-то? — меня били моей же картой.

Я вспыхнула как свеча после этих слов, и новая волна негодования поднялась из моих глубин. Меня выставляли полной дурой вот уже второй день, будто намеренно издеваясь. Но мое терпение не было безграничным.

— Остановите машину, — твердо и уверенно попросила я, ощущая ярость. — Немедленно.

— Пожалуйста, — нагло и самонадеянно усмехнулся Зверев. — Если полагаете, что на автобусе или метро будет быстрее… Тимур, останови машину, — отчеканил он.

Та плавно остановилась. Раздался щелчок разблокировки двери, а в моем мозгу, будто тоже что-то щелкнуло и я, не желая задерживаться в обществе этого самонадеянного индивидуума ни секунды, выбралась наружу. Пусть на автобусе или метро было не так комфортно, как в шикарном автомобиле Зверева, но спокойнее — наверняка!

Машина тут же сорвалась с места, а я смотря вдаль удаляющемуся черному седану, вскинула руку верх, вспомнив, что оставила свою сумку на сидении.

И вот как теперь, спрашивается, добираться до работы? А может быть, в свете последних событий он сегодня и вовсе стал последним рабочим днем? До ресторана мне и за пару часов не дойти, даже если буду идти бодрым шагом. А сумка, документы, деньги, телефон, ключи от дома… Только я могла попасть в такую нелепую ситуацию и думать теперь над тем, что делать дальше. Ноги сами собой направились в сторону остановки. Попробую проехать «зайцем», если повезёт, а нет, то на крайний случай меня просто высадят посреди улицы, когда я скажу, что не в состоянии оплатить проезд. Правда, я могла притвориться, что потеряла память… только вот актриса из меня была никудышная.

Всегда надо думать о хорошем, никто из нас не знает, что его ожидает в будущем — этими словами я часто себя успокаивала в тяжелые моменты, но сейчас ничего не помогало. Будущее без работы представлялось не таким радужным. Хотелось немедля отправиться домой и скрыться от всех проблем и событий за дверями своей крепости. Но совесть обязывала меня вернуться на работу и попытаться загладить свою вину перед Олежкой, что так надолго задержалась. Заминка в банке с выдачей денег отняла у меня чуть больше времени, чем я рассчитывала. Наверняка на работе меня уже хватились…

Спустя полтора часа, взмыленная и уставшая, промокшая до нитки, я влетела в ресторан и скрылась в подсобке, переводя дыхание. Половину пути мне все же пришлось идти пешком. Я долго робела садиться в автобус и ехать «зайцем», но, когда от холода зуб перестал попадать на зуб, я переступила через себя и села в него. Кондукторша сжалилась надо мной и оплатила за меня проезд, наверняка мой вид оставлял желать лучшего, даже и придумывать ничего не пришлось. Женщина подумала, что муж выгнал меня из дома, говорила ободряющие слова. А я, придав лицу страдальческий вид, молча кивала в ответ. Кому-то в жизни везло, а мне с моей добротой и отзывчивостью — еще ни разу.

Сняв мокрое пальто, я повесила его на сушилку, кофта отправилась туда же. Едва отдышавшись, я переоделась в форму, немного привела себя в порядок и уже собиралась пройти в зал, но моим планам и намерениям не суждено было осуществиться. В подсобку влетела разгневанная Алиса. Мое сердце от страха, что я сейчас услышу два коротких слова «Ты уволена», пропустило несколько ударов. Я так и застыла на месте, в скорчившейся позе, когда переобувалась в балетки. Не до каблуков мне было после такой беготни. Медленно выпрямляясь, я ждала уже хоть каких-то слов, но Алиса лишь с долей пренебрежения осматривала меня с ног до головы, будто я была мерзким пауком, и того следовало немедленно прихлопнуть подошвой ботинка. Точнее, изрешетить тонким каблучком своих стильных лаковых туфель.

— Ты где была? — зло зашипела она на меня. — И почему ты не предупреждаешь меня об уходе, перекладываешь обязанности на других, а сама… — она запнулась. — А сама в это время занимаешься, не пойми, чем!? — я окаменела, не ожидая таких нападок.

Алисе не следовало переходить на личности и требовать от меня подобным тоном объяснений. Потому как, в первую очередь, я оставалась человеком, и у меня могли случиться непредвиденные обстоятельства, по которым мне потребовалось уйти. Можно подумать, стать безвозмездной слугой на час для нахального миллионера вписывалось в мои планы… А тем более, оплачивать ему двойной счет.