Взглянем на перечень немецких соединений, участвовавших в битве на Одере. Внимание привлекают танковые бригады, никогда ранее не существовавшие в вермахте. История их появления любопытна — изучив опыт нашей операции «Багратион», Мантойфель пришел к выводу, что небольшие бронегруппы будут гораздо подвижнее излишне громоздких танковых дивизий. Так, еще в августе сорок третьего, были сформированы первые десять таких отрядов, названных танковыми бригадами, они включали в себя один танковый батальон и один мотопехотный. Никакой особой роли они не сыграли, так как большей частью использовались не «осиным роем», а в качестве пожарных команд, для чего были откровенно слабы. Пять из них, понесшие большие потери, были расформированы уже к завершению битвы на Висле. Тогда Мантойфель решил, что бригады надо усилить — еще три, 111-я, 112-я, 113-я, сформированные в октябре, имели в составе не один, а два танковых батальона. Именно эти бригады, совершенно свежие, полностью укомплектованные опытным личным составом, пошли в бой на Одере, составив основу танковой группы «Север» — которой Мантойфель командовал сам, твердо намереваясь применить изобретенную им новейшую тактику.
Если взглянуть на состав немецкой танковой бригады в сравнении с нашей, то бросается в глаза ее явная несбалансированность: отсутствие в составе разведывательных, артиллерийских подразделений, частей обслуживания. Немцы будто повторили нашу предвоенную ошибку с мехкорпусами, погнавшись за количеством чисто боевых элементов. Номинально немецкая бригада имела в составе 93 танка (два батальона по 44 машины плюс взвод управления) и 46 БТР (четырехротный панцергренадерский батальон, по 10 машин в роте, плюс шесть в штабном взводе, включая две ЗСУ). Кроме того, стремясь к подвижности, они практически не включали в состав приданные подразделения — предполагалось, что бригада будет действовать двумя, четырьмя, восемью боевыми группами, поддерживающими между собой связь. Что уже показывало отличие их тактики от советской.
В нашу танковую бригаду штата сорок третьего года входило три танковых батальона двухротного состава, всего с взводом управления 65 танков Т-54. Мотострелковый батальон, на автомашинах. Противотанковый артиллерийский дивизион — двенадцать 76-мм или 57-мм пушек на мехтяге. Зенитный дивизион — двенадцать 37-мм автоматов. Саперная рота, полностью моторизована. Разведывательная рота, на легких БТР, американских «скаутах» или британских «юниверсалах». Тыловые подразделения — взводы боепитания, ГСМ, ремонтный, медико-санитарный. Кроме того, бригаде мог быть придан тяжелый самоходный полк, 21 СУ-122-54, или легкосамоходный, 21 СУ-76. Артиллеристы — дивизион 122-мм гаубиц. Минометчики — взвод, или батарея «Тюльпанов», или дивизион 160-мм, или 120-мм. Дивизион «катюш» БМ-13. Зенитный дивизион 85-мм. Состав приданных сил менялся в зависимости от поставленной задачи и ожидаемых сил противника — но отмечу, что он был практически всегда, чрезвычайно редко бригады шли в бой без приданных подразделений, и обычно такое случалось, если несколько бригад действовали рядом, то есть «приданные» все равно наличествовали, лишь работая сразу на двоих или троих, подчиняясь не комбригу, а командиру корпуса. А бригаде, действующей в отрыве от главных сил, что-то придавалось всегда, и тем больше, чем дальше была «автономка».
Говорю вам эти факты, которые вы давно должны были заучить наизусть, чтобы вы поняли, отчего немцы поступили так «глупо» — на первый взгляд. Что, Мантойфель не понимал, что огневой мощи много не бывает, и располагая всего лишь танковыми калибрами, он не в состоянии штурмовать сколько-нибудь укрепленные опорные пункты? Что выделяя разведку из числа основных сил, он ослабляет подразделения? Что без саперов даже небольшая речка или вдрызг разбитая дорога становится огромной проблемой? Что без ремонтного взвода ему придется бросать технику даже при небольших повреждениях? Что без снабжения горючим и боеприпасами ему придется действовать «на коротком плече»? Что у него не всегда будет возможность вывозить своих раненых в тыл — а ротные санинструкторы способны оказать лишь первую помощь?
Все он понимал. Как и то, что все это — тылы. И то, что я перечислил для нашей бригады — и приданные подразделения тоже имеют свои взводы ГСМ и подвоза, и прочее тому подобное. Но в том-то и суть, что немецкий «рой» должен был уметь становиться «прозрачным», мгновенно рассыпаться по лесам, стать невидимкой, избегая лобового столкновения, пропуская наши превосходящие силы мимо и даже сквозь себя. И тылы тут становились обузой — это у нас они идут позади линии боевых групп, за которую врага пропускать нельзя!
Еще хуже обстояло дело, когда тактику «осиного роя» пытался применять не Мантойфель. Ему удалось убедить Манштейна и Балька (командующий отрядом «Юг» танковой группы «Одер»), в необходимости своего нововведения для одной из «южных» дивизий. Однако же в танковой дивизии «Герман Геринг» не придумали ничего лучше, чем включить в состав роя «Пантеры», причем в количестве от трети до половины машин! Если вспомнить характер местности, на которой предстояло действовать — торфяные болота южнее Кюстрина при переходе температуры воздуха уже выше ноля, и малое количество дорог — то эта мера сразу превратила быстрый и неуловимый по замыслу рой в медлительные и неповоротливые передовые отряды, они едва ползли по дамбам, подвергаясь налетам наших штурмовиков, причем «Пантеры» иногда застревали на слабом грунте даже при отсутствии водных преград, загораживая путь всей колонне, ну а форсирование канавы превращалось в целую операцию! Что вы говорите — солдатам лопатами помахать пять минут? Смотрите, вот фото из моего архива. Тут, правда, не понять, это канава была или воронка от бомбы — но видно, что ее засыпали вровень с дорогой. Вот только грунт не утрамбовали — и когда Пантера заползла, он осел, теперь тросами цепляют, на буксир.
Теперь перейдем от тактики к оперативному искусству. Взглянем на всю битву на Одере, как она предполагалась по немецкому плану. И за начальный момент возьмем взятие Зееловских высот морской пехотой вечером 1 февраля. Отчего не раньше — темп не позволял.
Не путайте темп и скорость! Вторая имеет размерность времени — а темп зависит не от часов, а от смены обстановки на карте между моментами принятия решений, «если-то-иначе»! И если вам удалось добиться, что для вас все ясно, лишь делай быстрее, а у противника еще неясность, взглянуть, что выйдет, и лишь тогда действовать в различных друг от друга направлениях, то вы выиграли темп. Если вам удалось своим действием создать для противника две или больше угроз, из которых он может парировать лишь одну, причем не обязательно из-за недостатка времени, это лишь частный случай — а может быть и так, что его действия в одном направлении исключают другое! — вы выиграли темп. Да, похоже на шахматы, с размерностью ходов, даже при выключенных часах. Но с соблюдением правила — противник делает ход после вашего не из-за честности, а оттого, что лишь тогда на игровой доске сложилась определяющая обстановка, фигура в вашей руке уже встала на свое поле.
В нашем случае этим завершением хода стало взятие Зееловских высот. Поскольку создалась ситуация, что теперь Катуков не мог отступить от Кюстрина, оставив наших на плацдарме на гибель. Таким образом, Первая танковая временно утратила подвижность, перейдя к обороне. При том, что немцы на рассматриваемом театре, имели явное превосходство в силах!
Перейдем к карте. Как вы помните, в ночь на 2 февраля приказом Манштейна все подвижные части вермахта и СС на правом, восточном берегу, были сведены в танковую группу «Одер». Отряд «Север» этой группы, под командой самого Хассо фон Мантойфеля, уже 2 февраля закончил сосредоточение севернее города Цеден. По силе этот «отряд» был равен танковой армии, включая в себя 3-й танковый корпус СС под командой Хауссера (5-я ТД СС «Викинг», 18-я панцергренадерская дивизия СС «Хорст Вессель», 25-я панцергренадерская дивизия вермахта), 7-й танковый корпус (7-я ТД, 24-я ТД, 4-я панцергренадерская дивизия СС «Полицай») и три уже перечисленные мной танковые бригады. Отряд «Юг» под командой генерала Балька не уступал по силам, включая корпус «Герман Геринг» в составе одноименных танковой и панцергренадерской дивизий, и корпус «Гроссдойчланд» (одноименная панцергренадерская дивизия, ТД «Мюнхеберг», панцергренадерская «Курмарк»), днем 1 февраля совершал переправу на левый берег у Грюнберга, но приказом Манштейна был задержан, а уже переправившиеся части должны быть возвращены на правый берег. Наконец, на левом берегу в районе Франкфурта должен был быть сосредоточен главный резерв ГА «Висла» — 6-я танковая армия СС, командующий Зепп Дитрих, в составе 1-го ТК СС (1-я ТД СС «Ляйбштандарт», 12-я ТД СС «Гитлерюгенд», 23-я панцергренадерская СС «Недерланд»), 2-й ТК СС (2-я ТД СС «Дас Райх», 9-я ТД СС «Гогенштауфен», 11-я панцергренадерская СС «Нордланд»), армейский резерв: 10-я ТД СС «Фрундсберг», 101-й, 102-й, 103-й отдельный танковый батальон СС. Вечером 1 февраля прибыла дивизия «Гитлерюгенд» и 101-й тяжелый батальон, на подходе были остальные части 1-го ТК. Таким образом, на территории, меньше сотни километров в поперечнике сосредотачивались три немецкие танковые армии, имеющие в большинстве кадровый, хорошо обученный личный состав, состоящий из фанатичных гитлеровцев, СС! Следует отметить, что оба отряда группы «Одер» были уже потрепаны в боях, но Шестая танковая была совершенно свежей, великолепно оснащенной — три ее тяжелых танковых батальона были полностью вооружены «кенигтиграми», имелось также три батальона «ягдпантер», и даже два экземпляра новейших сверхтяжелых танков «Маус». Наконец, оборону по Одеру держала 9-я армия, (5-й горный корпус СС, 11-й корпус СС, 18-й и 101-й АК — последние всего двухдивизионного состава) — ее соединения принимали участие в атаках на наш плацдарм, а при неблагоприятном для нас развитии событий, легко могли быть переброшены и на правый берег. Севернее же вы видите позиции 3-й танковой армии в составе 7-й ТК СС — 4-я и 9-я ТД, 27-я МД «Лангемарк» — район Гейфенхавен, Ниппервизе, Пиритц — и резерв, 6-я горная дивизия СС «Норд», и 156-я резервная дивизия (обе — район Ангермюнде). Вообще такое смешение под одним командованием частей вермахта и СС было нехарактерным — но в феврале сорок четвертого немцам уже было «не до жиру, быть бы живу».
