– Тогда вы сможете оторваться на несколько минут?

– Конечно. Чем могу быть полезен, сэр?

– Дело тонкое, Пит. Я звоню вот почему – завтра вас могут вызвать наверх, вдруг вам захочется продумать свои ответы.

– Какие ответы? На какие вопросы?

«Может, Питер Мейсон Пейн и не агент-убийца, – подумал Уэсли, – но явно что-то у кого-то берет. Это ясно было по вздоху, прозвучавшему прежде, чем тот начал говорить».

– У нас серьезные проблемы с новыми кадрами, поэтому мы проводим проверку почти круглосуточно. Некоторым из рекомендованных вами сотрудников не хватило квалификации, и компания понесла значительные убытки.

– Тогда дело в характеристиках или кандидатов не подготовили к собеседованию, мистер Кернс. Я никогда не рекомендовал кого-либо, кто, по моему мнению, не справился бы с работой, и деньги за это втихаря не брал.

– Понятно. – «Так вот в чем дело, – подумал Соренсон. – Он принялся отрицать свою вину быстрее, чем напрашивался сам вывод». – Но я ведь ничего подобного и не говорил, Пит.

– Нет, но до меня дошли слухи – богатые семьи хотят, чтобы их отпрыски поработали в Управлении пару лет – это впечатляет при поступлении на другую работу… Не стану утверждать, что несколько таких субъектов не могло проскочить из-за неправильной информации, как я уже говорил, и заготовленных ответов для собеседования, но тут вам надо будет проверить моих коллег. Они могли дать эту информацию, я – нет!

«Слава богу, вас не допустили к полевой службе, мистер Пейн, – подумал директор К.О. – Вас бы хватило на одиннадцать секунд». Однако Питер Пейн подвел его к заключительному вопросу.

– Тогда, возможно, кто-то другой пытается свалить все на вас. Понимаете, родители одного из ребят с недостаточной квалификацией говорят, будто встречались с кем-то из ваших позавчера рано утром, чтобы расплатиться окончательно.

– Бога ради, это был не я!

– А где вы были, Пит?

– Тут все просто. – Облегчение, прозвучавшее в голосе Пейна, было мучительным. – Мы с женой были в доме конгрессмена Эрлиха на позднем пикнике для всей нашей улицы… позднем, поскольку палата собралась на сессию. Мы там пробыли приблизительно до 2.30 ночи, и, честно говоря, мистер Кернс, никому не хотелось садиться в машину и куда-то ехать.

Кандидатура отклоняется.

– Мистера Бруса Уитерса, пожалуйста.

– Других тут нет, приятель. Ты кто?

Соренсон опять представился заместителем директора Кернсом и теперь упирал на постоянные и значительные перерасходы на офисные поставки.

– Высокая технология дорого стоит, господин директор. И я тут ничего поделать не могу, да, честно говоря, принимать такие решения – не в моей компетенции.

– Но давать рекомендации в вашей компетенции?

– Должен же кто-то начальной спецификацией заниматься, это я и делаю.

– Скажем, есть конкурентная цена на более мощный компьютер в пределах ста тысяч долларов. Ведь ваше слово много значит?

– Нет, если мои боссы могут отличить мегабайт от своего локтя.

– Но большинство не может?

– Кто как.

– Тогда для тех, кто не может, ваша рекомендация окончательна, верно?

– Возможно. Я выполняю домашнее задание.

– А могут быть такие ситуации, когда выбор определенной компании выгоден лично вам?

– Кончайте задавать мне такие вопросы! Что вы пытаетесь навесить на меня?

– Позавчера ночью, а точнее, рано утром фирма из Сиэтла произвела выплату лоббисту здесь, в Вашингтоне. Хотелось бы знать, не вы ли это были.

– Чушь собачья! – воскликнул Уитерс, у него перехватило дыхание. – Извините, господин директор, но вы меня оскорбили. Я на этой проклятой работе уже семь лет, потому что лучше всех знаю высокую технологию, а это же непознанная земля. Я незаменим, поэтому меня не повышают и не понижают – думаю, это вам о чем-то говорит.

– Я не хочу вас обидеть, Брус, мне просто надо знать, где вы были позавчера в три часа утра.

– Вы не имеете права задавать такие вопросы.

– Думаю, имею. Именно тогда и произведена выплата, о которой я упомянул.

– Послушайте, мистер Кернс, я в разводе, мне приходится искать удовольствия на стороне, понимаете?

– Кажется, да. Так где вы были?

– Встречался с замужней женщиной, муж ее за границей. Он генерал.

– Она подтвердит?

– Я не могу назвать ее имя.

– Мы же выясним, вы знаете.

– Да, конечно… Ладно, мы провели вечер здесь, у меня, она только что уехала. Муж ее с инспекторской поездкой на Дальнем Востоке, ежедневно звонит ей где-то в час – упаси боже нарушить военный распорядок ради одинокой жены. Такова история ее брака.

– Очень трогательно, Брус. Как ее зовут?

– До дома она добирается за двадцать – двадцать пять минут.

– Имя, пожалуйста?

– Анита Гризуальд, жена генерала Эндрю Гризуальда.

– «Злобный Энди». Божья кара Сонгчоу во Вьетнаме? Он ведь уже старый?

– Для армии точно. Анита – его четвертая жена и намного моложе. Пентагон его не загружает, ждет не дождется следующего года, когда сможет наконец избавиться от него.

– Зачем она за него вышла?

– Денег не было, а у нее трое детей. Но, впрочем, хватит вопросов, господин директор.

Кандидатура остается.

– Мистера Васкеса-Рамиреса, пожалуйста!

– Минутку, – произнес женский голос с легким латиноамериканским акцентом. – Муж говорит по другому телефону, скоро закончит. Что передать, кто звонит?

– Замдиректора Кернс, Центральное разведывательное управление, советник.

– Вы знаете, что я юрист?.. Да, конечно, знаете.

– Простите за поздний звонок, но дело срочное.

– Надеюсь, seсor. У мужа слишком продолжительный рабочий день, иногда допоздна задерживается. Хорошо, если бы вы и платили соответственно, простите за смелость. Не вешайте трубку.

Воцарилось молчание. Нигде не зарегистрировано, что Васкес-Рамирес допоздна задерживается на работе. Через сорок пять секунд Рамирес взял трубку.

– Что за срочное дело, мистер Кернс?

– Утечка в вашем отделе, мистер Васкес-Рамирес.

– Мы же знакомы, сэр. Зовите меня просто Ролли или Рамирес.

– Так короче, спасибо.

– Вы простужены, мистер Кернс? Что-то голос у вас изменился.

– Грипп, Рамирес. Дышу с трудом.

– Тогда ром и горячий чай с лимоном… Так что за утечка, и чем я могу помочь?

– Утечка из вашего сектора.

– Нас там четверо, – прервал его Рамирес. – Почему вы мне звоните?

– Другим тоже позвоню. Вы первый в списке.

– Потому что кожа не так бела, как у них?

– Прекратите!

– Нет, не прекращу, это правда. В первую очередь вы, конечно же, набрасываетесь на латиноамериканца.

– Теперь вы оскорбляете и меня и себя. Некто сделал большие деньги, выдав позавчера совершенно секретную информацию из вашего сектора, – очень большие деньги, а мы знаем, кто их заплатил. В данный момент вопрос лишь в том, кому заплатили! Так что кончайте трепаться о расизме. Мне нужен источник утечки, а не латиноамериканец.

– Вот что я скажу, Americano. Мои люди не платят за информацию, ее доставляют бесплатно. Да, были времена, когда я вскрывал над паром запечатанные конверты, но только если на них стояло «Карибский бассейн». Зачем? Объясню. Я был шестнадцатилетним солдатом в заливе Свиней и провел пять лет в мерзких тюрьмах Кастро, пока меня не обменяли на лекарства. Эти великие Estados Unidos[151] говорят и говорят, но ничего не делают, чтобы освободить мою Кубу!

– Как вы попали в Управление?

– Самым легким способом, amigo. У меня ушло на это шесть лет, но я стал ученым, получил три степени – куда больше, чем нужно для той должности, что мне предложили, но я согласился, искренне надеясь, что вы оцените мою квалификацию и дадите мне пост, где я бы что-то значил. Вы его так и не дали, потому что я латиноамериканец, а вас тянуло к белой молодежи и к чернокожим – ах, как часто мне предпочитали черных без всякого образования! Вам, видите ли, надо было избавиться от репутации расистов, и они пришлись как нельзя кстати.