Может, разыграть столкновение, потом пуля мелкого калибра, выстрел заглушит транспорт… Да, это осуществимо. Затем схватить ее сумочку, чтоб отослать как трофей в Бонн, и раствориться в толпе гуляющих – и на все две-три секунды. Это сработает; сработало же четыре года назад в Западном Берлине, когда он убрал офицера британской военной разведки, который слишком часто делал вылазки за Стену.

Человек в «Пежо» открыл «бардачок», достал короткоствольный револьвер 22-го калибра и сунул его в карман пиджака. Завел мотор, проехал по улице и развернулся, как только позволило движение. Он затормозил у обочины, едва синий «Феррари» тронулся с места. Вход в дорогой магазин кожаных изделий был от него по диагонали налево, не более чем в десяти метрах, и отлично просматривался. Он мог выйти из машины и оказаться почти вплотную к той женщине за несколько секунд, но слишком велик был риск потерять ее среди случайных прохожих. Он вышел из машины и направился к изысканным витринам «Седла и сапог». Остановился, будто рассматривал экстравагантные вещи за стеклом, тем временем неотрывно наблюдая за входом в магазин всего в метре от него.

Прошло восемнадцать минут, и терпение модно одетого убийцы почти иссякло, как вдруг на него через окно, из-за изящно выставленного товара вопросительно посмотрел приятного вида клерк. Убийца пожал плечами и дружески улыбнулся. Через несколько секунд из двери вышел моложавый мужчина и заговорил с ним.

– Я заметил, вы уже давно разглядываете товар, мсье. Позвольте вам помочь.

– По правде сказать, я жду одного человека, а он опаздывает. Мы договорились здесь встретиться.

– Это, конечно, один из наших клиентов. Почему бы вам не зайти внутрь, чтоб не стоять на солнце? Ну и печет сегодня.

– Спасибо.

Бывший офицер Штази последовал за клерком в магазин.

– Я, пожалуй, взгляну на ваши сапоги, – продолжил он на превосходном французском.

– Лучше их в Париже не найдете, сэр. Будет нужна помощь, позовите меня.

Немец огляделся, сначала не поверив своим глазам. Потом медленно рассмотрел каждую клиентку. Их было семеро, одни стояли в только что приобретенной экипировке наездницы, другие сидели на стульях, им примеряли сапоги для верховой езды. Ее там не было!

Так вот почему агент Второго бюро опрометью кинулся к машине. Он почти час назад узнал то, что ликвидатор со стажем выяснил только сейчас. Жена посла ушла от наблюдения! Куда она делась? Кто помог ей незаметно уйти? Явно кто-то из служащих магазина.

– Мсье! – Убийца, стоя у шеренги начищенных сапог, поманил клерка. – Можно вас на минуту?

– Да, сэр, – ответил служащий, приближаясь к нему с улыбкой. – Вы подобрали что-нибудь себе по вкусу?

– Не совсем, но я должен задать вам один вопрос. На улице я был с вами не совсем откровенен, за что приношу извинения. Видите ли, я из Ке-д’Орсе, мне поручено сопровождать важную американку, оберегать ее от неприятностей в Париже, скажем так. Я подумал, она опаздывает, но не настолько же. Единственный ответ – она вошла сюда раньше, чем я приехал, потом вышла, и мы разминулись.

– Как она выглядит?

– Среднего роста, весьма привлекательная, ей чуть за сорок, наверное. У нее светло-коричневые волосы, не блондинка и не брюнетка, и, как мне сказали, на ней летнее платье, белое с розовым, кажется, и явно очень дорогое.

– Мсье, оглянитесь – это описание подходит половине наших клиенток.

– Скажите, – сказал убийца в костюме в полоску, – а не могла она выйти в другую дверь, скажем, через черный ход?

– Это было б очень странно. И потом зачем?

– Не знаю, – ответил убийца-неудачник, в голосе его звучала тревога. – Я просто спросил, возможно ли это.

– Дайте сообразить. – Клерк, наморщив лоб, оглядел магазин. – Была тут женщина в розовом платье, но позже я ее не видел, поскольку обслуживал графиню Левуазье, очаровательную, но очень требовательную клиентку.

Убийцу опять разрывали сомнения. Его начальник назвал этот магазин «связью через Андрэ». С одной стороны, стоит ему в своих расспросах зайти слишком далеко, о его неосторожности могут сообщить в Бонн. С другой стороны, если жена посла где-то в магазине или ее куда-то увезли, непременно нужно это выяснить. Фрау Кортленд уехала из посольства без охраны, не как обычно в лимузине с вооруженным водителем. Такое удачное стечение обстоятельств может не повториться еще много дней. Дней! А убийство откладывать нельзя.

– Позвольте узнать, – вновь обратился он к услужливому клерку, – поскольку я лицо официальное и правительство оценило бы вашу услугу, а Андрэ здесь?

– Бог ты мой, опять это имя! Сегодня Андрэ очень популярен, но здесь нет никакого Андрэ. Но когда ему, кто б он ни был, приходят сообщения, их принимает управляющий, мсье Рамбо. Он уже уехал, извините.

– Очень популярен… сегодня? – повторил ошеломленный киллер.

– Честно говоря, – сказал клерк, понизив голос, – как нам кажется, этот таинственный Андрэ – любовник Рамбо.

– Вы сказали, очень популярен… сегодня …

– Ах да. Всего несколько минут назад очаровательная молодая леди с таким телом – умереть можно – передала мне сообщение для Андрэ.

– Какое? Не забывайте, я правительственный чиновник.

– Сомневаюсь, чтоб правительство это хоть как-то заинтересовало. Все вполне безобидно, даже забавно, если я правильно вычислил.

– Что вычислили?

– Города, а может, и страны – пункты назначения – заменяют другое.

– Что именно?

– Скорее всего отели. «Позвоните в Лондон» может означать гостиницу «Кенсингтон» или «Англетер», «позвоните в Мадрид» – «Эсмеральду», «позвоните в Сан-Тропез» – «Сент-Перес». Понятно, что я имею в виду?

– Совершенно ничего не понятно.

– Свидания любовников. Номера в отеле, где чужие люди обеих ориентаций могут встречаться, не тревожа тех, с кем живут.

– Какое сообщение вы получили?

– Да совсем простое: отель «Аббэ Сен-Жермен».

– Что?..

– Германия по-английски для французов звучит похоже на «Жермен».

– Что?

– Так передали Андрэ, мсье. «Позвоните в Берлин».

Ликвидатор в шоке уставился на любезного клерка. Потом, не сказав ни слова, выбежал из магазина.

Карин де Фрис настояла на переезде с Дру в отель «Нормандия».

– Мы просто хотим сэкономить деньги Госдепартамента. Как налогоплательщик я настаиваю на этом!

– Да вы как с цепи сорвались, на людей бросаетесь. Ладно, побудьте еще денек в форме и парике. Мы вас охраняем, как скаковых лошадей. Я объясню начальству в отеле, что вы парочка компьютерных чудаков, которых мы терпеть не можем, но вынуждены использовать.

Разговор вызвал раздражение у Стэнли Витковски – он не любил, когда его обходили с фланга.

День клонился к вечеру. Лэтем сидел за столом и читал запись устного отчета своего старшего брата в Лондоне после побега из долины Братства. Карин предложила ему запросить эту бумагу: по поводу Гарри Лэтема возникало все больше вопросов.

– Тут так и сказано, – сказал Лэтем, подчеркивая слова на листке бумаги. – Гарри никогда не утверждал, что имена высечены на камне… Послушай-ка: «Я привез материал, а оценить его – ваше дело».

– Значит, он и сам сомневался? – спросила Карин, сидящая на тахте в гостиной, опустив газету.

– Да нет, он просто допускал это как вероятность, а не как возможность. При малейшем намеке, что ему могли «всучить липу», он просто-таки взорвался. Вот тут: «Зачем им это? Я внес большой вклад в их дело. Они мне верили!»

– Он точно так же взорвался, когда я сказала, что у Братства на него заведено досье.

– Он тогда на нас обоих набросился. А сразу после этого, когда я спросил, кто такой Крёгер, он произнес слова, которые я на всю жизнь запомню… «Я-то не должен говорить об этом, а вот Александр Лесситер может». Он раздваивался: то был самим собой, то Лесситером. До чего же это тяжело.

– Знаю, дорогой, но все уже кончилось. Он покоится с миром.