- Нет, мне действительно с ней интересно.

Удивленный взгляд Эрлота послужил великолепной наградой.

- Раз уж об этом заговорили, я бы хотела обратиться... Думаю, ты понял. Если вдруг захочешь другую игрушку, я бы забрала эту. Или приняла бы в дар, например, за хорошую службу. Только не обращай ее, хочу сама дать девчонке кровь.

Эрлот молчал, глядя на Атсаму. Та хранила на лице безучастное выражение. С улицы донесся особо громкий взвизг. Указав пальцем на дверь, Атсама вскинула брови:

- Ринтер - лорд?

- Я опрометчиво обещал лордство тому, кто достанет принцессу.

Атсама подалась вперед.

- Давай-ка с начала. Ринтер же присматривал за Ливирро. Погоди... Ирабиль объявилась на севере?

Эрлот кивнул. Атсама нахмурилась, зашевелила губами, будто что-то высчитывала. Потом вновь откинулась назад:

- Несчастное дитя... И что же дала ей Река?

- Кастилоса, - зевнул Эрлот. - Увы, ничего больше.

- И чем все закончилось?

Эрлот усмехнулся, изучая взглядом каменный пол.

- Расскажу как-нибудь в другой раз, еще будет подходящий случай. Как ты смотришь на то, чтобы провести охоту? Несколько жертв, чтобы было интереснее...

Атсама с видимым трудом отвлеклась от мыслей о принцессе Ирабиль и бывшем герцоге Кастилосе.

- Охота? - Пальцы пробарабанили по кожаному подлокотнику. - А почему бы и нет?

***

Неровное черное пятно на камнях так и не сумели отмыть. Портрет будто въелся навсегда в стену, и пусть изображения уже не разглядеть, от него все равно веет чем-то невыносимым.

Арека, держа канделябр с тремя горящими свечами, впервые за прошедшие годы стояла в этой комнате. В голове кружится одна и та же фраза: "Бывают люди, как звезды. Они лишь и могут сиять". Фраза наложилась на другое воспоминание. Похожая на куклу девчонка в пышном платье внимательно смотрит себе на ладошку, где, как цветок, распускается синее пламя.

Ни одного слова, произнесенного в крепости, Арека не могла считать своим. Поэтому, когда не хватало мыслей, а доверить воздуху нельзя, она беззвучно шевелила губами, вперившись взглядом в черноту на стене.

"Ненавижу тебя все равно. Хотя бы за то, что нет больше ненависти".

- Тебе все не дает покоя принцесса? - Эрлот ступил в комнату, бесшумно, как всегда. - В странствиях своих я встретил ее.

Арека взглянула господину в глаза. Свет свечей превращал его лицо в белесую маску.

- Поверь, милая, нам больше нечего ненавидеть.

- Она мертва? - До чего же спокойно звучат слова. До чего легко слушается тело.

- Можешь в этом не сомневаться, - улыбнулся Эрлот, и его холодный палец погладил щеку Ареки. Она прикрыла глаза, чуть подняв подбородок. Губы приоткрылись, уступая вздоху.

- Принцесса Ирабиль более чем мертва. - Шепот над самым ухом.

- Тогда зачем говорить о ней? - еще тише откликнулась Арека.

Укус. Исчезла крепость. Арека сидит на скамейке, глядя в небо. Там, высоко, будто созвездия, стоят двое: Арека и Эрлот, соединившиеся в поцелуе крови. Здесь, на скамье, настоящая Арека засмеялась. За один миг она трижды обманула господина: притворилась, что осталась прежней, подсунула вместо себя пустышку и, самое главное, убедила, что верит в его ложь. Все три раза Эрлот поверил.

Запад

Красное солнце заблудилось в переплетенных ветвях. Пятеро мужчин и четыре женщины молчат, переминаясь с ноги на ногу на краю полянки неподалеку от Кармаигса. Вампиры так далеко, лес так близко. Кажется, только шагни...

- Да уймись ты, никуда они без команды не денутся! - Олтис плюнул на землю и растер слюну носком сапога. - А даже если сбегут - что с того? В этом ведь суть.

- Поди найди их потом, - проворчал Ринтер, косясь в сторону людей.

Олтис перевел взгляд на Каммата, который с напускным безразличием прислушивался к спору. Заметив внимание лорда, дернул плечами, отошел в сторону. Серый плащ с откинутым капюшоном делал его похожим на бродягу.

- Слушай, Каммат, - не выдержал Олтис, - я уже не могу смотреть на твою голову. Отчего бы тебе не помолодеть, как все делают? Ну или хотя бы зайди ко мне как-нибудь за расческой.

- Не вижу смысла прятать седин, - отозвался Каммат, и рука его пробежалась по волосам. - Я жил немало как человек и гораздо больше - как вампир. И что, мне стыдиться этого?

Голос герцогини, выступившей из-за широкого ствола сосны, заставил вздрогнуть всех троих. Впрочем, не "вздрогнуть", а резко повернуться. Чтобы напугать вампира, остановившего сердце, внезапного появления мало.

- Он полагает, что седина делает его мудрее, - сказала Атсама. - Жаль только, что покупаются на эту байку лишь люди.

Ринтер захихикал, но быстро прекратил. В отличие от других лордов, Атсама не считала нужным скрывать своего к нему отношения. Ринтер с тоской покосился на широкую тропу, ведущую к полянке. Пусто. Король задерживается. И зачем было так рано приходить? - обругал себя Ринтер.

- По-твоему, я рисуюсь перед людьми? - Каммат удостоил герцогиню высокомерным взглядом.

- А что, это секрет? - удивилась та. - Ну, я про твои... Как ты это называешь? "Душеспасительные беседы"?

Каммат замер с открытым ртом. Олтис и Ринтер переводили взгляды с него на герцогиню и обратно.

- Что? - засмеялась Атсама. - Никто не слышал? Ну так позвольте, я расскажу.

- Что ты несешь? - невпопад ляпнул Каммат, но внимания на него никто не обратил.

Атсама, заложив руки за спину, принялась расхаживать по полянке.

- Да будет вам известно, - говорила она, - что лорд Каммат - величайший мыслитель. Жаль только, что мысли его не интересуют никого из вампиров. Впрочем, к чести седовласого мудреца стоит заметить, что вампиров вообще мало что интересует, помимо крови. Итак, что же он делает в своем имении?

Остановилась, окинула взглядом лица. Ринтера и Олтиса - заинтересованные, Каммата - яростное.

- Раз в неделю-другую господин Каммат собирает людей во дворе. У него есть специально подготовленные скамейки, простые, из неструганных досок. Сам же мудрец восседает на шикарном кресле, покрытом выделанной кожей...

- Атсама! - фальшиво улыбаясь, перебил Каммат. - К чему все это?

- Сейчас расскажу, спасибо за наводящий вопрос. Итак, устроившись в кресле, господин Каммат несколько минут сидит молча с закрытыми глазами и вздыхает. Говорят, в эти минуты у него бьется сердце. Он позволяет себе ровно три вздоха. Проверенное число. Если больше - люди начинают зевать, меньше - не успевают проникнуться благоговением.

- Прекрати пороть чушь, - прорычал Каммат.

- О, нет, пусть продолжает! - Из легкого облачка тумана посреди поляны появился король Эрлот. - Пока ждем последнюю жертву, можно и поболтать, не так ли?

Атсама поклонилась, отметив, что остальные лорды последовали ее примеру, и продолжила рассказ:

- Господин Каммат обычно начинает с того, что указывает концом посоха - ах, я не упомянула посох? - на кого-нибудь из людей и спрашивает, плохо ли тому живется. Поначалу люди смущались, но потом привыкли, и теперь смело заявляют: "Да, господин, плохо нам живется. Вот раньше - хорошо было!"

Под насмешливым взглядом Эрлота Каммат не знал, куда деваться. Вертел головой, отходил в сторону, но успокоился лишь когда король обратил все внимание на рассказчицу.

- Дождавшись нужных слов, господин Каммат вздыхает снова и начинает говорить. "Глупые вы создания! - Тут Атсама нарочито приглушила голос ради сходства с Камматом. Ринтер и Олтис рассмеялись громче прежнего. - Жалуетесь на долю, а того не ведаете, что Река вам такое испытание уготовила. Известно ведь, кто достойно долю свою здесь вытерпит, тот По Ту Сторону весело да беззаботно живет! Вот, взять меня. Завидуете вы вечной жизни моей, силе и власти, роскоши, в которой я существую. Но потребна ли мне та роскошь? Мне, привыкшему довольствоваться тем ложем, что любой клок земли обеспечит? Нет. А нужна эта роскошь лишь для того только, чтобы в душах ваших злобу и зависть пробуждать, испытывать их. А власть и сила мне к чему? Наделила меня всем этим Река, чтобы стражем я стоял между вами и Нею. Усмирите свою гордыню, опустите головы, раскайтесь в мыслях дурных и поступках, и будет вам благо. А не будь меня тут, над вами, вечно, тонули бы во грехе, а По Ту Сторону работали бы в каменоломнях без сна и отдыха".