Взревел рассекаемый воздух, стальная балка обрушилась на голову вампира, и тот, наконец, затих. Милашка испустила крик. Подбежала ближе, подняла руку, и вот с пальцев хлынул огонь. Сразу стало ясно, почему не получалось - силы на исходе. От жажды в ушах грохочет, перед глазами алая пелена. Но сил хватило, чтобы сжечь останки. После чего женщина упала. Поползла навстречу судьбе, заливаясь кровавыми слезами. Подняла голову, увидев перед собой босые ноги.

- Прости, - застонала она, единственный боец, дотянувший до встречи. Позор и надругательство над всем, что этот могучий человек считал делом своей жизни. - Я не должна была...

Рядом кто-то встал. Она повернулась, увидела Саспия, который, тяжело дыша, поднимал меч.

- Не надо! - крикнула Милашка. - Не смей!

Сталь ударила в сталь, и вдруг яркий свет ослепил женщину. В первое мгновение она не понимала, в чем дело, но сообразила быстро: солнце. Тьма исчезла, и над ущельем поднялось солнце!

- Отойди на шаг и не дергайся, - прогудел голос вожака. - Ты теперь будешь мне подчиняться или сдохнешь здесь.

Ратканон опустился перед ней на одно колено, коснулся исхудавшей, но все такой же сильной рукой подбородка. Глядя в его спокойные глаза, бояться не хотелось. Милашка улыбнулась.

- Тебе не за что извиняться, Ринайна, - произнес он, доставая откуда-то из далекого прошлого ее настоящее, человеческое имя. - Ты все сделала правильно. Осталась в живых и дошла до конца. А теперь - пей.

- Нет, - прошептала Ринайна, пытаясь отползти, но он удержал ее двумя руками.

- Да. Меня еще надолго хватит. И все то, чего тебе сейчас не хватает, ты потратила на меня. Я возвращаю долги. Всем и каждому - сторицей. Упрашивать не буду. Это приказ: пей.

Сражаться с жаждой дольше было невозможно, и Ринайна, всхлипнув, прижалась губами к некогда могучей шее, пронзила клыками плоть...

***

Аммит бежал, преследуя ускользающую тьму, и меч в его руке пылал, выжирая остатки сил. Сколько бы их ни было - все равно мало. Он не знал, на что уповать в этой последней битве. На удачу? На ловкость? Хитрость? Опыт? Точно не на силу.

Быть может, потом в легендах (если настанет час этих легенд) все будет передано иначе. Но Аммит-то видел, как в лапах чудовища исчезали не только вампиры, но и люди. Исполненная первозданного гнева тварь убивала без разбора, ненавидела всех, кроме, быть может, пары-тройки тех, к кому пыталась еще испытывать какие-то другие чувства. Например, к той, в жилах которой текла его кровь. Например, к тому, кто пытался, на самом деле пытался ему помочь, с самого начала. И к Ратканону, жизнь которого так много значила.

Каменный коридор сузился, повернул. Вот слышится шум воды, и последние языки черного пламени исчезают из виду.

Аммит выбежал на берег, остановился. Никто не ждал его, никто не готовился к битве. В первый миг почудилось, будто здесь и вовсе никого нет.

Но у самой воды сидел, сжавшись в комок, человек. И Аммит, неслышно ступая, медленно двинулся к нему.

Это был Сардат. Дрожащие руки пытались удержать что-то в неистовом потоке, и, спустя несколько шагов, Аммит смог это разглядеть.

Одна из пластин, покрывавших фургон. Выгнутая ударом, напоминающая не то уродливый таз, не то... Ковш?

Меч погас и опустился. Аммит во второй раз за всю свою долгую жизнь испытал желание умереть. Прямо здесь и сейчас - прекратить существование, не возрождаясь по Ту Сторону. Просто исчезнуть, раствориться навсегда в Великой Реке, утратить память и разум, и никогда, никогда не касаться вот этого.

Сардат поднял "ковш", медленно вылил из него прозрачную воду чистейшей горной реки. Разжал пальцы, и кусок стали унесло вдаль. Брякнуло о торчащий зубец, перевернуло. Миг - и нету.

- Знаешь, что? - сказал Сардат совершенно чужим голосом, поднявшись на ноги. - Ничего здесь не осталось. Ни песчинки, понимаешь?

Аммит молчал. Смотрел в кровавые провалы на месте глаз Сардата, смотрел на его кривую улыбку и не мог ничего сказать, потому что здесь, в этом мире боли и гнева, равных которым не видел свет, он стоял впервые.

- Ни песчинки, - повторил Сардат и пошел назад, туда, где оставались Милашка, Саспий и Ратканон - начало нового отряда.

Помедлив, Аммит вернул меч в ножны и отправился следом.

- Мне жаль, - тихо сказал он, поравнявшись с Сардатом.

Тот замер. Повернул голову.

- Молчи. - В голосе послышался рык дракона. - Не заставляй меня видеть то, чего нет.

Аммит отступил на шаг, когда Сардат поднял руку - правую, свою - и будто погладил воздух:

- Она здесь. А больше ничего не существует.

Восток

Половина князей оказались приверженцами Алой Реки, другая половина - Солнца, поэтому много спорили о времени начала заседаний. Точку в споре поставил усталый князь Торатис, сказав, что собираться будут через раз: то утром, то вечером. Тридцать правителей склонили головы и провозгласили Торатиса Князем Князей, за выдающуюся мудрость. Торатис в ответ лишь кисло улыбнулся. После того как узнал, что произошло с Айри, он будто сразу же постарел лет на десять и утратил интерес ко всему.

"Так Алая Река карает отступников", - говорил он.

"Придержал бы язык! - одергивал его Эмарис. - Твою дочь спасли от смерти. За это нужно благодарить - хоть Солнце, хоть Реку, хоть Фиолетового Трехглавого Крокодила. Но правильнее - того, кто осмелился совершить верный поступок".

"Верный?" - сомневался князь.

"За последние дни я видел твою дочь три раза, и все три раза она смеялась, - сказал Эмарис. - За предыдущие три года я не слышал ее смеха ни разу".

Слова Эмариса повлияли на князя. Однажды утром Левмир обнаружил у дверей своих покоев большой сундук, в котором нашел десяток перемен одежды, на этот раз выдержанной в темных тонах, и множество золотых изделий - от монет до украшений, названия которым он не знал, да и знать не хотел.

- Вот это да! - восхищенно выдохнула вездесущая Рикеси. - Какой вы счастливый!

Левмир в ответ повесил ей на шею золотую цепочку с красивым камешком почти черного цвета.

- А зачем это все мне? - пожал плечами Левмир в ответ на возражения покрасневшей девушки. - Не самому ведь носить. Здесь меня кормят, а на Западе сейчас на золото ничего не купишь.

- У вас же есть любимая девушка! - нахмурилась Рикеси, старательно пряча цепочку под одежду. - Разве ей не будет приятно?

Левмир попытался представить И, с восторгом перебирающую драгоценности, и... у него получилось.

- Вот-вот! - закивала Рикеси. - Так что берегите сундучок, а я побежала, дела у меня.

Рикеси унеслась, спасая подаренную цепочку, а на ее место тут же пришла Айри. Окинув содержимое сундука придирчивым взглядом, она изрекла:

- О, мое приданное? Блеск! Поехали в город, напьемся.

Левмир опешил, не зная, против чего возражать первым делом. Новая Айри немного его пугала. Внутри девушки теперь постоянно бушевал огонь, и как он вырвется наружу, предсказать было невозможно. Айри как будто родилась вампиром и всю жизнь ждала, пока ей об этом напомнят.

Растерявшись абсолютно, Левмир осторожно начал разговор о приданном уже в карете, несущей их с Айри в город - напиваться.

- Я ведь уплыву на Запад, - сказал он, глядя в окошко.

- Да, конечно, я слышала, - отозвалась Айри. Она жонглировала семью золотыми монетами и как раз подумывала добавить еще парочку. - Надо же, раньше только пятью получалось!

- Ты ведь не отправишься со мной? - робко продолжил Левмир. - Кто-то должен остаться управлять княжеством.

- Ну разумеется, я останусь и буду тебя ждать. - Айри довела число монет до десяти. - Побеждайте своего Эрлота и возвращайтесь. Съездим в город, напьемся.