- Ну что там такое? - крикнула Айри. - Прогони его! Что застыл?

Тронулись. Айри, морщась, смотрит в окно. Вот и пропало все настроение. Да и вера исчезла. Встретит она судьбу, как же! Старухе просто захотелось побольше денег загрести.

Приехали. Айри спрыгнула на землю, и от негодования забыла про мешок. Тот же оборванец стоит и смотрит на дворец, как ни в чем не бывало!

- А он что здесь делает? - Айри шагнула вперед.

Оборванец повернулся, и сердце Айри замерло, в животе поселилась пустота, а из головы выдуло все до единой мысли. Губы сами собой растянулись в улыбку, и княжна склонилась перед своей судьбой.

Восток

Старый рыбак распутал невод и выпрямился, глядя на алеющий горизонт. Усмехнулся в усы - начиналась любимая игра.

- Ну, Речка Алая, накорми бедняка!

Старик забросил невод туда, где ему померещилось серебро чешуи. Сеть погрузилась в набежавшую волну. Выждав немного, рыбак потянул снасть. За долгие годы руки привыкли видеть скорее и лучше глаз. По свободному ходу рыбак сразу понял: пуста сеть, ни малечка.

- Ох, Реченька, - покачал головой старик, снова косясь на горизонт, - кончается твое времечко. Порадовала бы напоследок.

До свету рыбак всегда уговаривал Реку, а с восходом обращался к Солнцу. Удастся до зорьки обед выловить - весь день ходит старик по деревне и славит Алую Реку. Если же только с восходом удача улыбнется - Солнце восхваляет. Давно перестали бить и бранить за такое издевательство старика, привыкли. А он и рад, лишь бы голосить.

Во второй раз вытащил рыбак пустой невод. Сплюнул в сердцах.

- Ну, Солнышко, выручай! Все надежа на тебя теперь.

Красные сполохи поползли по рябящей морской глади, что-то сверкнуло в глубине, и рыбак сноровисто кинул туда невод.

- Ай да Солнышко! - воскликнул, потягивая враз потяжелевшую снасть. - Эх, ясное! Всю неделю тебе славословить стану.

Борясь с волнами, старик вошел по колено в море. Худенькие штаны промокли, облепили костлявые ноги. Скрипят остатки желтых зубов, из худой груди рвутся стоны.

Хоть бы невод не лопнул! Знал бы, что такой зверь попадется, взял бы крупную сеть. Так ведь сто лет уж большая рыба к берегу не подходит. Разве с лодки если, да где взять лодку? Старая потонула, а попробуй на новую деревца раздобыть - сей же час князь сиятельный руки отрубить велит.

Но вот ослабло противление воды. Старик, кряхтя, выволок неподвижный улов на берег. Очертания тела под мелкой сеткой рыбу не напоминали.

Осёл, поди, в море упал. Вздохнул старик, сплюнул и принялся распутывать невод.

- Ах ты ж! - отпрянул. - Мертвяк!

Из сети выпала белая рука, ногти сильно отросли - должно быть, давно бултыхается, бедолага. Только духу что-то не слыхать.

Старик сплюнул еще раз - для успокоения. Пристыдил себя - что, мол, мертвяка не видел? Частенько выносит море подарочки, в городе-то не жизнь - загляденье! Вот и летят молодые туда, птицами быстрыми, а назад все больше так вот. Кто с дыркой в пузе, кто с камешком.

Рыбак склонился над сетью, руки брезгливо освободили мертвеца. Бледен - хуже молока, а запаха не слыхать все равно. Рыбак оттащил труп в сторонку и принялся разглядывать.

Парень выглядел очень странно. Не смутили старика ни ужасные лохмотья, ни ножик за поясом. Эдак-то еще можно подумать, что разбойник, и только. А вот волосы что-то слишком уж светлые, как песок под ногами. И чем больше сохнут, тем светлее становятся. Старик отродясь такого не видел, хотя в пяти княжествах жить доводилось. Все кругом черноволосые, пока старость не высеребрит.

Изорванная одежда отдаленно напоминает штаны и куртку. Под курткой - что-то вроде рубахи. Все серое или черное. Опять, получается, разбойник - добрые-то люди все поярче норовят одеться. Но странность - рукава и штанины коротки, будто с ребенка сняты. И ни царапины, ни раны не видать. Да и камня с веревкой тоже. Может, от болезни помер, да и выкинули, чтоб не возиться? И так тоже делают.

На вид парню лет семнадцать, не больше. Совсем молодой. А фигурой-то со взрослым мужиком поспорит. Силен был, сразу видно. Не щадила жизнь, работу подбрасывала. Или, опять же, из лиходеев. Эти, говорят, от безделья колоды тяжеленные тягают, чтоб сильнее стать.

Старик вздохнул: ничегошеньки-то на парне пригодного, даже ботинки и те ни на что не похожи. К тому же странные какие, со шнурком.

Тут взгляд рыбака упал на обнажившуюся грудь утопленника. Из-под рубахи выглядывает голубенькая лента. Глаза старика хищно сверкнули. Пальцы коснулись шелка, потянули, и вот в руке тускло отсвечивает крупная монета с ушком. Не золото, конечно, а вещичка занятная, с драконьей головой и буквами. Букв старик не знал, да и знать не хотел. Приподняв голову парня, осторожно снял не подобающее мужчине украшение. Ну точно разбойник!

Рыбак увлекся головой дракона, поворачивал то так, то эдак, ловя восходящее солнце.

- Диковина, - протянул, прикидывая, к кому лучше с таким подойти.

- Нравится?

- Отчего ж нет? Красота, - улыбнулся старик. - Али себе оставить? Вдруг удачу принесет.

- Оставь. Только ленточку верни.

- Это мигом. - Старик начал было расковыривать тугущий узел, но пальцы вдруг замерли.

"Кто ж говорит-то? Никак, шайтан?"

Несмотря на утреннюю прохладу, старика пот прошиб. Медленно-медленно повернул голову и увидел давешнего мертвеца. Только он теперь сидит. Стянул ботинки и рассматривает их с сокрушенным видом.

- Шайтан, - прохрипел старик. - Изыди, вон пошел! Не твое теперь время! Солнце - вона как высоко висит.

Парень отбросил ботинки, взглянул на солнце. Рука, уже не такая белая, а все ж не смуглая, протянулась к старику.

- Дай.

Рыбак безропотно кинул в ладонь монету. Парень легкими движениями распустил узелок. Ленточку повязал обратно на шею, а монету бросил на песок перед стариком. Тот сразу же накрыл ее руками.

Упрятав ленточку, парень встал. Песок налип на одежду, но некому отряхнуть. Взгляд "шайтана" скользит по горизонту. Шпиль часовой башни, зубцы стены - все, что видно отсюда, а большую часть скрывает холм. С другой стороны - крыши ветхих деревенских домиков. Остановившись на них, взгляд парня будто потеплел.

Тут старика второй раз будто ошпарило. Да какой же с него шайтан? Вот придумал!

И рыбак пал ниц перед ожившим незнакомцем.

- Не прогневайся, повелитель! Не знал я, не ведал! И красть не хотел - шайтан попутал. Думал ведь, мертвый ты давно.

- Встань, чего ты! - послышался удивленный голос. - Какой я тебе повелитель?

Старик встал, протянул на вытянутой руке злополучную монету.

- Я ведь сказал - забирай. - Парень начинал сердиться. - Мне он не нужен. Скажи лучше, где я? Восток это?

Рыбак замотал головой.

- Это самый запад. Западнее только пустыня.

- Вот как? - Парень посмотрел на запад, в сторону города. - Тогда спрошу по-другому. Вампиры с вас кровь берут?

Старик попятился, глядя в невероятные глаза парня.

- Какие вампиры? Эта ж пакость только в сказках и бывает.

Парень засмеялся, будто услышал самую смешную шутку. Даже согнулся от хохота. Старик робко улыбался в ответ, скаля мелкие зубы с огромными щербинами. Монету осторожно припрятал. Смех смехом, а мало ли чего блаженному в ум придет.

- Тебя как звать-то, мил человек? - спросил старик. - Откуда путь держишь?

- Меня Левмир зовут, - отозвался парень, вытирая слезы. - Откуда? Не знаю даже. Из сказки, наверное. Скажи, кто тут самый главный? Граф, король, кто-нибудь?

Старик почесал в затылке.

- Князьев у нас двое. Торатис и Бинвир. Один слева, другой справа, а мы промеж них как горемыки. То один завоюет, то другой.

- А который... лучше?