- Как насчет еще двух десятков таких же? - услышал он голос Аммита. - Сколько ты продержишься? Или полагаешь, кто-то тебе поможет?

Уже никаких слов - лишь движение мысли. Летучие мыши, соткавшись из тумана, взлетели на берег, заметались и исчезли, оставив окровавленного Сардата в изодранной одежде. Он скорчился на земле, но прийти в себя не успел - сапог врезался в лицо, заставив опрокинуться на спину. Лезвие меча коснулось шеи.

- Это просто игра, - объяснил Аммит. - А те, что придут завтра, играть не станут. Сотня людей, которые внезапно поймут, что все их палки, мечи и копья ничего не стоят. Ты, избитый и израненный, будешь искать меня взглядом, но не найдешь, потому что я буду уже далеко. Кто тебе поможет, Сардат? Рэнт? Возможно, его и хватит на минуту-другую. Сиера? Она встанет под первый же огненный удар и исполнит свою мечту. А потом ты встретишь смерть. Ну, или высвободишь свою страсть и победишь. А потом сам же убьешь их всех до единого, утоляя жажду. Я видел подобное. Я убивал подобных. Убью и в этот раз. Могу прямо сейчас, чтобы не суетиться потом.

Глаз Аммита Сардат поначалу не видел. Потом будто два маленьких огонечка загорелись.

- Чего ты от меня хочешь? - прохрипел Сардат. - Твою мать... Чего?

- Реши здесь и сейчас, кого ты хочешь спасти: человека или людей?

- Людей, - буквально выплюнул Сардат в бесстрастное лицо Учителя.

- Она к их числу не относится.

- Да пошел ты...

- Вытряси дерьмо из своей пустотелой башки! - Лезвие расчетливо пронзило кожу на шее, вниз потекла капелька крови. - Я не оскорбляю, я признаю. Люди - это стадо, безмозглый скот, которым можно управлять или жертвовать. Так всегда было и будет, иного им не дано. А вот человек... Человек - это уже что-то очень похожее на вампира. Вот что я усвоил, столкнувшись с Ратканоном впервые. Вот почему я хочу его вытащить. Он - человек. Как и ты. Как и Сиера. Как, может быть, та Милашка, к которой ты сейчас поползешь за глотком крови. А я - вампир.

- Ты ведь сам хотел спасти партизан! - завопил Сардат, ощущая, как его начинает колотить какая-то странная дрожь, холодная и неудержимая. - Зачем? Чтобы потом бросить?

- "Спасти" и "тащить с собой" - разные вещи, - прозвучал спокойный ответ. - Я бы вывел их из оцепления. Может, прошел с ними немного днем, а ночью полетел бы вперед и уже решал главный вопрос. А вместо этого я засел тут, с тобой, и до сих пор понять не могу, что меня держит? Не то собственная жалость, не то какие-то обязательства перед принцессой...

- Она бы поступила так же, как я, - прошипел Сардат. - И ты слова бы поперек не пикнул.

- Это возможно, - легко согласился Аммит. - Но она - принцесса, ей полагаются капризы, и в моих силах иногда им потакать. А вот чем ты оправдаешься? Как я уже сказал: выбирай. Либо подыхаешь здесь и сейчас, либо идешь и будишь двух женщин, которые что-то для тебя значат. Мы уходим. И забываем про то, что с нами было еще какое-то стадо. Я сосчитаю до трех. Раз...

С пронзительным визгом в грудь Аммита ударилась стая летучих мышей. Учитель отлетел назад, рухнул на спину. Сардат вскочил как раз вовремя, чтобы увидеть Сиеру. Она взмахнула рукой, и между ней и Аммитом пролегла огненная черта.

Аммит встал. Одним взглядом погасил огонь и уставился на Сиеру, рядом с которой стоял Сардат.

- Только не позволяй ей принимать это решение. Из двух вариантов она всегда выберет тот, что ведет к смерти. Просто потому, что голоса зовут ее на Ту Сторону, не из-за желания спасти людей.

Сиера вздрогнула и как будто съежилась. Шагнула назад. Сардат придержал ее за локоть, но она высвободилась.

- Уходи! - прошептала, отвернувшись к ручью. - Иди с ним, он все правильно сказал.

Сардат перевел взгляд на Аммита. Тот кивнул. Почудилась ли на его лице печаль?

- Все верно, - вздохнул Учитель. - И та, другая, рассудит точно так же. Обе они знают, ради чего остаются. А ради чего остаешься ты?

Тишина. Только ручей журчит. Так спокойно течет вода, будто недоумевает, из-за чего можно переживать в этом совершенном мире.

Сардат схватил Сиеру за руку и на этот раз не позволил ей вырваться. Встретился с ней взглядом, мотнул головой в сторону лагеря. В ответ лицо ее исказилось.

- Зачем...

- Молчи. Идем.

Они пошли, подставив Аммиту спины, даже не думая защищаться.

- А что бы ты сказал, - донесся вслед грустный голос, - о старателе, который, не сумев достать две золотых песчинки, утопился в реке?

Не услышав ответа, Аммит закрыл глаза и покачал головой. Меч вошел в ножны.

- А мне-то зачем это все? - услышали лес и ручей исполненный муки голос.

***

- Слушай, это уже не смешно!

Милашка смотрела на Сардата, с виноватым видом присевшего рядом.

- А я что - смеюсь?

- Теперь после каждой драки тебя отпаивать? Ну найди ты кого другого, народу кругом - плюнуть некуда. Этим, барачным, поди еще объясни, что гадить в одно место нужно. Заключенные хоть понимают... Ай, да о чем это я, - поморщилась женщина. - Я только-только оклемалась немного, а тут - опять.

- Завтра - хочешь, на закорках понесу? - предложил Сардат.

Милашка фыркнула:

- О картинка будет! Может, тогда уж и на ночь останешься? А после победы вовсе свадебку справим.

- Ты ж решительная, - заметил Сардат. - Хотела бы "нет" сказать - давно б сказала. Так чего ломаешься?

Милашка долго молчала, борясь с этим гадким чувством, поселившимся в груди после вчерашнего укуса. И проиграла.

- Знаешь, Сардат - сука ты, вот что. И все вы, вампиры, - суки скулящие. Вас, должно быть, когда-то пожалели да приласкали, а вы и решили, что так оно и положено.

- Вот бы Аммит тебя послушал, - усмехнулся Сардат.

- Завтра силы нужны, - продолжала рассуждать Милашка. - Битва будет. А мне - опять полудохлой ползать... А, чего там - давай. Может, хоть от тебя польза выйдет. Напобеждаешь всем по первое число, да опять - ко мне. Доедать. Жри, разрешаю.

Она оттянула воротник, взгляд направила в сторону. Однако Сардат в этот раз не торопился. Лицо его было уже рядом, а укуса все нет.

- Ну? Чего испугался? В первый раз, что ли?

Милашка повернула голову, и в этот момент он ее поцеловал. Она отпрянула. Сердце гулко заколотилось в груди.

- Ты... Ты чего? - раздался хриплый шепот.

- Ничего, - тихо ответил он. - Просто... Спасибо тебе.

А в следующее мгновение сладкая боль пронзила шею.

Перед уходом он поцеловал ее еще раз, и теперь ее губы ответили. "Дожилась, - мелькнула мысль в меркнущем сознании. - Фаворитка..."

Однако даже эта горькая мысль не смогла согнать с лица улыбку. Милашка засыпала, погружаясь в невыносимо-прекрасные грезы, от которых утром останется лишь слабость и смутные воспоминания.

Вдруг губы скользнули по ее шее. Холодные. Кожа покрылась мурашками.

- Опять ты, - пробормотала, не в силах открыть глаз.

Но когда клыки впились в плоть, из глубины души хлынул ледяной ужас.

Чужой!

С каких-то пор Сардат стал своим. А этот - чужой. Наглый, безжалостный. Каждый глоток - будто ножом по сердцу. Милашка застонала сквозь стиснутые зубы. Еще и еще, снова и снова. Хватит, кто бы ты ни был! Я ведь уже умираю!

Эта мысль оказалась последней, она долго держалась на плаву, а потом - утонула.

Восток

Ввалившись в свою крошечную комнатушку в подвальном помещении, Рикеси завизжала и попыталась выбежать обратно сквозь дверь.

- А это всего лишь я, - вздохнула Айри, покачиваясь на хлипком стуле. Поежилась, взглянула на маленькое окно. - И как ты здесь живешь? Лето, а холодина... Нет, я все изменю. Раньше слуги жили на втором этаже, теперь будет так же.