- Все так. Один ужин на две персоны. Миска была одна. Считать-то умеешь? Могу научить, начну с ребер.

- Язык придержи, сопляк, - проворчал хозяин, оторвавшись, наконец, от стула. - Щас все будет.

- Хлеба захвати.

- А шел бы ты...

Хозяин скрылся в дверях кухни. Видимо, вечерами здесь у прислуги хватало забот.

- А почему не скажешь, что ты - вампир? - спросила Ирабиль. - Он бы не вел себя так.

- Я не для того принял дар и дошел до Алой Реки, чтобы мне в кабаках ноги целовали.

- Зачем тогда? - заинтересовалась Ирабиль.

- Много будешь знать - скоро состаришься, - улыбнулся Кастилос и щелкнул принцессу по носу. - Кстати, у людей быстро появляются морщины, если они так хмурятся. Появляются и остаются навсегда.

"Морщины!" - ужаснулась Ирабиль. Она сразу же улыбнулась, несмотря на то, что захотелось плакать. Увидев ее гримаску. Кастилос покатился со смеху.

- Да, - воскликнул он. - Теперь я их всех понимаю.

- Кого? - снова нахмурилась Ирабиль.

- Левмира, Аммита - всех. Тебя либо сразу обожать больше жизни, либо пристукнуть с первого взгляда хочется.

Не обращая внимания на горящие щеки (не то от вина, не то от смущения), И сказала мрачным голосом:

- Не пристукнул ведь.

Из замешательства Кастилоса вывела тарелка с куриным окорочком и картофельным пюре, опустившаяся на стол. Принцесса и Кастилос подняли головы. Высокий парень лет двадцати, с благородными чертами лица, отнюдь не походил на прислугу. Темно-синие глаза посмотрели на И, на Кастилоса.

- Это что? - Кастилос кивнул на тарелку.

- Называется "еда", - приятным, чуть глухим голосом сказал парень. - Здесь много чего можно получить, если правильно спрашивать. - Не дожидаясь приглашения, он уселся за стол. - Ну? Кто из вас двоих - герцог Кастилос Вэссэлот?

- Она. - Кастилос, глазом не моргнув, указал на Ирабиль.

- Так и подумал, - кивнул парень. Повернулся к принцессе, руки легли на стол. Лицо грозное, а в глазах почему-то улыбка. Это несоответствие заворожило Ирабиль, отвести взгляд оказалось не под силу.

- Вижу, замаскироваться у тебя ума хватило, - заговорил парень. - А потом что? Головой ударился? Зачем назвался на входе? Поздравляю, почтовые голуби уже в пути.

- Голуби? - пробормотала Ирабиль.

- Ага. Те, что с когтями на крыльях. Надо бы вытащить тебя на улицу, да как следует подвыбить дурь.

Принцесса шарахнулась, чуть не упала со стула. Кастилос, перегнувшись через стол, придержал ее за плечо.

- Хватит шутки шутить, - сказал, глядя на парня. - Кто ты, и в чем твоя проблема?

- Так мне теперь с тобой разговаривать, да? - обратился к нему парень. - Ладно. Ты кушай, детка. Прости за испуг.

- Детка? - возмутилась Ирабиль. На миг показалось, сердце вот-вот остановится. Взять бы, да приложить этого наглеца рожей об стол! - У меня есть имя...

- Которое я слышать не желаю, - отрезал парень. - Меня зовут Роткир, и это нормально. А если твое имя хоть немного связано с нашим досточтимым королем - лучше назови другое.

Подумав, И сказала:

- Ирия.

- Мне нравится, - кивнул Роткир и вновь обратился к Кастилосу: - Серьезно, мужик, ты поступил очень глупо. Не мог просто перелететь через стену? Здесь постоянно шныряют туда-обратно, никто бы внимания не обратил.

- Моя сестра, - Кастилос взглядом указал на И, - не умеет летать. К тому же я посчитал невежливым проникать в дом своего друга тайком. Он не хочет меня видеть?

- Он передает привет. Утром пришлет за тобой карету. Да, вот еще. - Роткир выложил на стол увесистый кошель. - Возьмете на рынке нормальное шмотье, и можете переехать в клоповник поприличнее.

Приоткрыв кошель, Кастилос вскинул брови. Принцесса тоже попробовала сунуть нос, но кошель захлопнулся. Сердитое выражение лица Ирабиль не укрылось от Кастилоса. Он толкнул к ней кошель. Внутри оказались золотые монеты. Одну из них И вынула. Повертела между пальцами.

Роткир смотрел на девушку с умилением, даже, кажется, прослезился.

- Твоя сестра давно из сказки?

- Три дня как. - Кастилос забрал монету и закрыл кошель. - Не надо показывать всем вокруг такие вещи.

- Почему? - захлопала глазами принцесса.

- Потому что тебя за этот мешочек убьют, изнасилуют, ограбят, а потом снова изнасилуют, - пояснил Роткир. - Впрочем, возможно, в другом порядке. Ладно. - Хлопнув руками по столу, Роткир встал. - Меньше болтовни, больше внимательности. С графом говорите очень осторожно, он будет не один. На все вопросы ответит сам, позже. Я всегда неподалеку. Если что понадобится - скажите толстяку, он меня отыщет.

- А что ты умеешь? - спросил Кастилос.

- Здесь? Все. Спокойной ночи.

Роткир ушел, не оглядываясь. Принцесса проводила его взглядом.

- Похоже, Эрлот дотянулся досюда, - вздохнул Кастилос, подливая вина. - Ладно, завтра разберемся. Эй! - пощелкал пальцами перед носом Ирабиль.

Девушка встрепенулась, краска залила лицо.

- Устала, - буркнула И, пряча взгляд.

- Заметно. Дело, конечно, не мое, но ты уж постарайся себя не забыть. Шестнадцать лет - это непросто, по себе знаю. А когда они вот так падают на голову, должно быть, еще сложнее. Так что держи себя в руках.

Глядя в тарелку, Ирабиль вспомнила Левмира и улыбнулась. Сохранить себя? Да запросто! С этой мыслью она выпила вина. А потом - еще и еще, будто пыталась утопить в нем какую-то надоедливую мысль.

Вдруг все мысли исчезли. Принцесса обнаружила, что висит на плече Кастилоса, который поднимается по ступенькам.

- Ты хороший, - вздохнула она, обхватив его руками. Прежде чем провалиться в сон, услышала ответ:

- Полезешь целоваться - налысо побрею.

Юг

От сумасшедшего визга - звука, который не должен издавать мужчина, - заложило уши. Ладони дрогнули, но Сиера не позволила себе укрыться от кошмара. Закрыв глаза, она, чуть дыша, продолжала сидеть в своем уголке, в норке, вырытой в позабытом в углу мусоре. Вонючие слежавшиеся матрацы, гнилые доски и даже кости людей. Никто в целом мире не знал, что происходит в этом подвале. Не должна была узнать и она. Но - узнала.

- Нормально? Живой? - Сиера услышала голос мужа и тихо-тихо подалась вперед, прильнула глазом к щели между двумя досками.

Барон Модор обнимал человека, подвешенного на цепях посередине маленькой площадки. Человек уже не визжал - попискивал, как мышь с переломленным хребтом, но и это лишь выходил из легких последний воздух.

- Как же ты меня напугал, малыш, как напугал, - бормотал барон, ткнувшись лбом в лоб человека. - Я думал... Думал, ты умираешь, малыш...

Из ладони барона свешивалась плеть, с которой на каменный пол стекала кровь.

Сиера знала, что не одна смотрит. Свидетелями безумия барона стали десятки людей. Это от их немытых тел, от их испражнений стоит такой смрад, что с бьющимся сердцем здесь невозможно находиться. Большую часть времени они стонут и плачут, отбирают друг у друга скудные пайки и надеются... На что-то, наверное, надеются.

Но однажды в подвал спускается барон в сопровождении адъютанта - этот и сейчас здесь, Сиера его не видит, но слышит хихиканье. Барон лично указывает жертву, и адъютант выволакивает несчастного или несчастную из клетки, заковывает в цепи, подвешивает на крюк.

- Еще немного, малыш, - просит барон. - Еще капельку потерпишь - и все закончится. Хорошо? Да?

Сиера слышит это уже раз в пятнадцатый, не меньше, но снова к горлу подступает тошнота. Ведь разве не с нею он разговаривает так же?

"Прости, малыш, я подвел тебя. - И пронизывающий ветер, все семь пресловутых ветров рвут одежды стоящих на скале над разоренной долиной. - Я во всем виноват, знаю. - И ветер сушит слезы. - Постарайся перетерпеть это, малыш. У тебя есть вечность, а она... Она многое стирает".