- Да что он вам такого сделал? - кричал вампир, и принцесса вдруг поняла, что он едва сдерживает слезы. А еще поняла, что отец совсем не злится, и не будет никакого сражения.

Эмарис протянул руки к гостю, взял его за плечи, и до принцессы донеслись его тихие слова:

- Освик не должен был умирать, я скорблю не меньше твоего. И если ты не намерен умирать за него сейчас, прошу, будь моим гостем, Санат. Отдохни. А утром мы обсудим твою судьбу.

Весь этот клубок воспоминаний развернулся в голове принцессы именно сейчас, в затопленной туманом гостинице, потому что она вспомнила те давние скучные слова учителя. Чтобы защитить человека от тумана, его нужно прижать к стене или дереву, и самой прижаться к нему так плотно, как только возможно, чтобы не дать туману возможности просочиться между, чтобы слиться с подзащитным в единое целое.

Осознанно или нет, но Роткир сейчас защищал ее именно так. Дышать почти не получалось, перед глазами все плыло, и, чтобы спастись от страха удушья, Ирабиль мысленно металась по воспоминаниям.

- Не твой брат? - процедил Роткир сквозь зубы.

"Брат? Санат?"

Она вспомнила его лицо той давней ночью, искаженное яростью, но все равно довольно красивое.

Моргнула, прогоняя видения, и вновь перед глазами туман. Разделившись на несколько струй, он постепенно окружает. Белые сгустки приближаются к лицу. Ах, если бы зажечь огонек...

- Нет, - прокряхтела принцесса. - Прическа другая. Издеваешься?!

- Ну, вдруг ты его как-то отличаешь?

Отличила бы, наверное, не забери Река дар. Впрочем, была еще возможность. Ирабиль прислушалась к своим чувствам. Страх одолевал, мешал мыслить трезво, но все же это был страх, самый обычный. Она прекрасно понимала, что может последовать дальше. Знала, что защитник из Роткира так себе, и что умереть они могут в любую секунду. Знала и боялась смерти.

Однако яд Кастилоса, все еще гулявший по венам, молчал. Будь рядом он, желай он напугать, простой страх превратился бы в ужас, терпеть который невозможно.

- Это не он, - шепнула принцесса.

- Эй, умник! - крикнул Роткир, будто лишь этого и ждал. - Ты меня знаешь, я быстро бегаю, и убить меня непросто. Прикончишь рыжую - граф узнает прежде чем успеешь салфеткой губы промокнуть. Она под защитой, понял? Сделай вид, что просто гуляешь, и уходи.

Щупальца тумана отползли назад. В очередной раз с трудом вдохнув, Ирабиль задержала дыхание. Неужели правда уйдет?

На полу образовалось семь сгустков, похожих на пушистых овечек. Прежде чем они изменили цвет, принцесса поняла, что сейчас будет.

- Волки! - выдохнула в ухо Роткиру.

Но тот и сам уже сообразил.

- Окно! - рявкнул он.

Шагнул вперед, повернулся. Ирабиль не успела даже понять, как и за что он ее схватил. Неприятный рывок, прошедший сквозь все тело, перед глазами завертелась комната, в уши рванулся звериный рык...

Ирабиль снесла бумажный экран, упала вместе с ним на кровать, которая, скрипнув ножками по полу, прокатилась от удара не меньше метра. Ветерок из окна коснулся кожи прохладными пальцами.

Страх гнал принцессу прочь. Скатилась с кровати, поставила ногу на подоконник. Одно движение - и...

Принцесса замерла. Кричит Роткир, рычат волки, но за ней никто не гонится. А если бы погнались, разве убежать человеку от волка? Разве скрыться ночью от летучей мыши?

Ирабиль опустила ногу на пол, повернулась к Роткиру. Зрелище семи волков со вздыбленной шерстью, нападающих на человека в гостиничном номере напоминало скорее нелепый сон, чем реальность. Роткир запрыгнул на спинку кресла, что-то швырнул в одного соперника, а когда прыгнул другой - свалился кулем и перекатился. Вот снова на ногах, встречает ножом следующую атаку.

Взгляд принцессы опустился. Из-под отодвинувшейся кровати, поблескивая золотым навершием, выглядывает рукоять сабли. Возможно, показалось, но Ирабиль почувствовала то, что Аммит называл "зовом крови". Сабля просилась в руку, пусть и могла служить лишь обычным оружием. Разве отец, король Эмарис, убежал бы сейчас? Да, он просто поджег бы всех волков разом и, не отрываясь от беседы, позвонил бы в колокольчик, вызывая прислугу. Да, его дочери и в былые времена такое могущество даже не снилось. Но все же... Разве можно просто сбежать, когда враг убивает твоего...

"Друга", - само собой выпрыгнуло слово. Времени с ним бороться не нашлось. Принцесса Ирабиль подняла саблю отца.

***

У вампира есть разные способы, чтобы подумать. Большинство предпочитает не запускать сердца, чтобы всегда принимать разумные решения, но лишь немногие понимают с годами, что решения эти становятся поверхностными.

Можно запустить сердце, позволить крови разнести мысль, разогреть тело, рассмотреть те мелочи, которые скрывались из виду раньше.

А еще можно разбить мысль на осколки, доверив каждый летучей мысли, и жонглировать ими, как клоун на площади Варготоса. Именно этим занимался теперь Кастилос.

Он неспешно кружил восьмерками над городом, перебирая осколки разговора с графом, выискивая скрытые смыслы и делая выводы. Эрлот, война, Река, бегство на восток... Но во главу стаи выбилась мышка, несущая совсем другую мысль, которая и в разговоре-то мелькнула как бы вскользь.

Роткир. Вот где проблема, решить которую, не обидев графа, нельзя. Вампир, который не знает, что он - вампир, но стихийно пользуется всеми преимуществами вечного. Кастилос не упустил ни одного взгляда, брошенного на него принцессой, но лишь теперь, перебирая осколки, смог осознать, почему его эти взгляды тревожат.

Начиная свой путь, он искал двоих: отчаявшегося мальчишку и высокомерную принцессу, но там, на черном берегу Реки, нашел нечто иное. Нашел целое, союз, в который они умудрились соединиться, и ощутил ту страшную силу, что явили они, взявшись за руки посреди алых вод.

Сами того не сознавая, веря в глупые сказки, вчерашние дети превратились в Судьбу целого мира. Не потому ли Река разделила их? Не потому ли забросила Левмира в те места, о которых даже легенд почти не осталось, а силу принцессы сокрыла? Именно сокрыла, а не украла, ведь Кастилос слышал, чувствовал ее в тот миг, когда воскресала память о Левмире.

Он мог спасти принцессу от чего угодно в этом мире, мог, стиснув зубы, убежать с ней от любой опасности. Но вырвать ее сердце из рук другого? Заставить третьего лишнего отойти в сторону? Здесь потребуется что-то похитрее взмаха мечом. Это вампир способен любить вечно, а человеческое сердце пропускает через себя слишком многое. Человеческий разум ищет спасения от боли. И находит.

"Так что ты здесь делаешь? - зародилась в стае мысль. - Оставив их в гостиничном номере с бутылкой крепкого - что ты делаешь?"

Стая, выйдя из очередной петли, устремилась к гостинице. Обогнула десяток фонарей, всполошила пьянчугу, распевавшего веселую песню.

Вот и раскрытое окно, остался какой-то миг. И тут стая ощутила присутствие чужого. Этот отзвук, напоминающий отраженный от предметов писк летучей мыши, у Роткира был совсем слабым, но уверенным. То, что ощутил Кастилос сейчас, "звучит" гораздо сильнее.

Стая ворвалась в комнату. Беспорядочные картинки собрались в подобие целого. Перевернутая мебель, мечущиеся силуэты - в номере идет битва. Кастилос различил длинноволосую тень с изогнутой палкой - это, видимо, принцесса взялась за саблю. Еще один силуэт в другом конце комнаты - Роткир. И несколько серых пятен, не похожих на людей.

"Волки!" - Эта мысль уже не принадлежала стае. Кастилос образовался стоящим на коленях у своей кровати. Рука нащупала лежащий на полу меч императора Киверри.

- Кас! - истошно завопила принцесса. - Скорее!

Похоже, волки, увлекшись атакой, его даже не заметили. Пятеро зажали Роткира в углу и, судя по взгляду принцессы, именно они ее и обеспокоили, а вовсе не тот, что стоит перед ней, колотя хвостом по бокам. Не нападает, а скорее отрезает путь.