Бен помотал головой.

– У нас нет времени на игры, – сказала Анна. – Жорж Шардан – я знаю его только как имя на бумаге. Но он никому не известен, лично я никогда не слышала о нем. Так почему же он может иметь какое-то особое значение?

– Значение имеет его босс, легендарный французский промышленник – человек, бывший одним из учредителей Корпорации и присутствующий на фотографии. Человек по имени Эмиль Менар. В свое время он являлся одним из самых могучих титанов экономики. Уже в 1945 году он был стариком; он давно уже умер.

– О нем я знаю. Он основал «Трианон», который часто рассматривают как самую первую в мире многопрофильную промышленную корпорацию, верно?

– Совершенно правильно. «Трианон» – одна из крупнейших индустриальных империй во Франции. Эмиль Менар сделал из «Трианона» французский нефтехимический гигант, рядом с которым даже «Шлумбергер» казался лавкой дешевых распродаж.

– В таком случае этот Жорж Шардан работал на легендарного Эмиля Менара?

– Работал? Лучше сказать, что он дышал за него. Шардан был его доверенным помощником, адъютантом, фактотумом – называйте, как хотите. Он был не просто приближенным Менара, он был, в буквальном смысле слова, его правой рукой. Шардан попал к нему на работу в 1950 году, когда ему только исполнилось двадцать лет, и всего лишь через несколько лет новичок полностью изменил порядок капиталовложений, предложил сложный путь, гарантирующий их высокоэффективный возврат, и соответствующим образом реструктурировал компанию. Намного опередив при этом свое время. Гигантская фигура.

– Возможно, только в вашем мире.

– Согласен с вами. Но, если говорить как можно короче, дело в том, что старик целиком и полностью доверял своему молодому протеже, тот имел право определять любые крупные и мелкие детали в управлении этим колоссальным предприятием. После 1950 года Эмиль Менар нигде не показывался без Шардана. Говорят, что Шардан знал на память все бухгалтерские книги фирмы. Его можно было назвать ходячим компьютером. – Бен извлек пожелтевшую фотографию группы «Сигма», положил ее перед Анной и ткнул пальцем в лицо Эмиля Менара. – Что вы видите?

– По правде говоря, Менар выглядит довольно усталым. И отнюдь не здоровяком.

– Совершенно верно. Уже тогда он был очень серьезно болен. А последние десять лет своей жизни он провел в безнадежной борьбе против рака, хотя до самого конца оставался все тем же несравненным гигантом. Но он умер с сознанием полной уверенности в том, что его корпорация не только останется сильной, но и продолжит свой рост, потому что в ней имеется такой блестящий молодой Directeur General du Departement des Finance – то есть главный управляющий финансами.

– Из всего этого вы делаете вывод, что Менар мог доверить Жоржу Шардану и тайну предприятия «Сигма»?

– Я абсолютно уверен в этом. Вне всякого сомнения, Шардан оставался где-то за сценой. Но ведь он был так же неотделим от Менара, как его собственная тень. Невозможно даже представить, что Шардан не был полностью посвящен в секреты «Сигмы», какие бы цели ни преследовала эта корпорация и какими бы методами ни пользовалась. А теперь взгляните с точки зрения «Сигмы»: чтобы выжить, независимо от своей истинной цели, «Сигма» была обязана постепенно вводить новых членов взамен основателей. И Шардан не мог не играть в ней существенную роль, вероятно, в качестве члена внутреннего совета – Менар должен был позаботиться об этом.

– Ладно, ладно, в этом вы меня убедили, – нетерпеливо прервала его Анна. – Но что это может дать нам сегодня? Мы же знаем, что Шардан умер четыре года назад. Вы думаете, что после него могли сохраниться какие-нибудь бумаги, архивы или нечто в таком роде?

– Нам сказали, что Шардан умер четыре года назад, так? Как раз тогда, когда и мой брат Питер разыграл свою гибель. А что, если он сделал нечто вроде того, что и Питер: чтобы таким образом исчезнуть, уйти в убежище, спрятаться от убийц, которые, как он знал наверняка, уже были или вскоре будут отправлены к нему?

– Постойте, Бен! Вы сами строите предположения, а от них переходите к совершенно необоснованным выводам!

– В вашем списке сказано, что он погиб при пожаре, правильно? – терпеливо ответил Бен. – Так не может ли это быть старой уловкой с «обгоревшим до неузнаваемости трупом»? Как было с моим братом? Простите, не стоит позволять снова дурачить себя. – Он, вероятно, заметил скептицизм на ее лице. – Послушайте! Вы же это сами сказали. Мы имеем толпу стариков, которые убиты из-за того, что кто-то увидел в них возможную угрозу. «Сигма», или ее наследники, или распорядители. Так давайте как следует подумаем: почему кучка старикашек, доживающих последние дни, могла рассматриваться кем-то как настолько серьезная опасность, что для ее пресечения стоило пойти на множество убийств? – Бен встал и принялся расхаживать по номеру. – Видите ли, главная моя ошибка заключалась в том, что я рассматривал «Сигму» как некий фасад, подставную организацию, а не подлинную.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, это же должно быть совершенно очевидным! Я могу привести вам сотню примеров из тех времен, которые я провел на Уолл-стрит. В 1992 году один парень выгнал своего конкурента, чтобы стать единственным главным управляющим «Тайм Уорнер», и знаете, каким был его первый приказ на этом посту? Произвести чистку правления от реальных и потенциальных недругов. Таким образом и осуществляется управление. Вы избавляетесь от своих противников!

– Но ваш парень из «Тайм Уорнер», полагаю, не убивал своих врагов, – сухо заметила Анна.

– У нас на Уолл-стрит используются различные методы устранения врагов. – Бен криво улыбнулся. – Но, так или иначе, он их устранил. Это случается всегда, когда происходит резкая смена руководства.

– Вы хотите сказать, что такая смена произошла и в «Сигме»?

– Совершенно верно. Чистка от тех, кого, вероятно, можно было бы назвать диссидентами.

– Россиньоль, Мэйлхот, Проспери и все остальные – вы утверждаете, что все они были диссидентами? Занимали неверную позицию по отношению к новому руководству?

– Что-то в этом роде. А Жорж Шардан, как известно, обладал блестящим умом. Несомненно, он видел, к чему идет дело, и предпочел вовремя исчезнуть.

– Возможно, да, а возможно, и нет. И все равно мы остаемся в царстве самых диких предположений.

– Не совсем, – без малейшего недовольства возразил Бен.

Он остановился и повернулся к Анне.

– Руководствуясь проверенным временем принципом «Иди за деньгами», я нанял французского аудитора, который уже неоднократно работал на «Хартманс Капитал Менеджмент». Этого волшебника зовут Оскар Пейо. Мы использовали его для работы с должниками в Париже, и каждый раз он изумлял нас быстротой и качеством своей работы. И размером своих счетов, но это уже другой вопрос.

– Спасибо, что вы держите меня в курсе ваших действий, – с ядовитым сарказмом произнесла Анна. – Очень мило со стороны партнера.

– Выслушайте меня. Человек не может жить без какой бы то ни было финансовой поддержки. Вот я и подумал: а что будет, если попробовать выследить распорядителя состоянием Шардана – посмотреть, в каком виде тот оставил свои активы, каким образом мог сохранить доступ к ним? – Он сделал паузу и вынул из кармана куртки сложенный листок бумаги. – Час назад об этом мне сообщил из Парижа Оскар Пейо.

На листочке не было ничего, кроме краткого адреса, написанного по-французски:

Анна, одновременно и озадаченная, и возбужденная, уставилась на адрес.

– Шабо?

– Готов держать пари, что это псевдоним Жоржа Шардана. Я думаю, что мы нашли нужного нам человека. Теперь проблема только в том, чтобы добраться до него раньше, чем это сделает «Сигма».

Еще часом позже на столе Вальтера Хайслера зазвонил телефон. Серия из двух коротких звонков: внутренняя линия. Хайслер глубоко затянулся сигаретой – он уже успел с утра выкурить две пачки «Касабланки» и взялся за третью – и лишь через пару секунд произнес: