На пристани нас уже ждал ярл Гейр. Один. Без своих хельтов и почти сторхельта. Зато с копьем, мечом, щитом и броней. Я не стал ничего спрашивать, лишь негромко сказал, проходя мимо:

— Помни, кто тут хёвдинг.

Хотя, если подумать, что я мог ему сделать? Он сторхельт, при том далеко не на пятнадцатой руне, а у меня всего лишь двенадцатая. Гейр может прихлопнуть меня как муху в любой момент. Каким бы безумным ярл ни был, он отличается от тупых измененных, что лишь сильны и быстры под стать руне, но толком не помнят ни воинских ухваток, ни боевых хитростей.

До Птичьего острова мы добрались быстро, всего с двумя ночными привалами, но приставать не спешили. Коршун почуял морскую тварь, болтающуюся у побережья, потому мы пошли вокруг острова. Возле брошенной рыбацкой деревеньки крутилась другая морская тварь, мы ее, конечно, не видели, но руны отличались от первой. Пришлось пройти еще немного, прежде чем нашли подходящее место, где нет Бездновых отродий. На всякий случай мы шли медленно, прощупывая воду перед собой веслом.

Стоило кораблям пристать к берегу, как я и без Коршуна услышал чужую рунную силу. На острове и впрямь было немало тварей! Я спрыгнул на камень, предвкушая скорый бой. Бояться тут нечего, до меня доносились лишь хельтовые руны. Для нас — плёвое дело.

— Первая тварь — Дамиану! — сказал я.

Обещанная награда за победу в боях меж хускарлами. Наконец я расплачусь с долгом перед этим клетусовцем.

Но стоило нам немного отойти от воды, как твари вмиг разбежались, их рунная сила исчезла, и даже Коршун не мог их унюхать.

— Нас слишком много, — заметил Рысь. — И с нами сторхельт.

Твари хоть и глупы, да кое-что всё же разумеют.

— Можешь его спрятать?

— Не знаю. Попробую. Но всех я точно не укрою. Да и для него кое-что надобно…

А вот об этом-то я и не подумал. Как охотиться на мелких тварей, если те будут разбегаться? И как скрыть руны Гейра, если не взять его в стаю? Рысь может скрывать только руны тех, кто внутри стаи.

Для начала я решил испробовать самое простое:

— Гейр, останешься на «Соколе». Ты пугаешь добычу.

— Хорошо, — согласился ярл. — Только сперва пусть твой хирдман сцепит всех.

— Сцепит?

— Скрепит всех в единую цепь. Как на том острове, перед кабаном.

Сторхельт стоял и спокойно смотрел на меня своими жуткими светлыми глазами. Значит, всё-таки заметил… И даже что-то понял, раз напросился в ненужный ему поход. Ведь не тварей же убивать он сюда приплыл? Не отнимать же благодать у хускарлов?

— Зачем?

— Это кто-то из живичей? — будто бы не слыша, продолжал он. — Только они становятся хускарлами будучи в возрасте, когда появляется хоть какое-то разумение. Всё же есть толк от поздних рун.

Я невольно усмехнулся, ведь совсем недавно живич говорил обратное.

— Да и зачем иначе ты бы потащил их сюда? — договорил Гейр.

Спорить с Лопатой я не стал. Лень.

— Мы уже скреплены, — бросил я. — Сиди на корабле! Если понадобишься, Вепрь тебе скажет.

Пусть только попробует ослушаться! Хоть я не мог его избить или заставить, зато мог вернуться в Хандельсби и оставить его там, разругаться с Магнусом и сказать, чтоб больше никого не засовывал к ульверам против моей воли.

Едва мы отошли от кораблей на несколько сотен шагов, как Рысь скрыл наши руны до пятой, но нас всё равно было слишком много. Ведь не охотятся на зайца вдесятером! Потому я решил пойти вперед, чтоб отыскать первую тварь.

Она выскочила на меня сама, захотев пожрать низкорунного мяса. Я был готов почти ко всему: к ходячим деревьям, к огромным кабанам, к червям хоть огненным, хоть земляным, так что эта меня ничуть не испугала. Уродливая несуразная морда, которую будто расплющил кузнечный молот, и множество тонких, обтянутых сморщенной кожей лап. Некоторые были короткими и беспомощно болтались под мордой, длинные бесшумно переступали по камням, даже из бугристой спины торчали лапы с пучками шевелящихся когтей. Скорее всего, эта тварь шустро бегает. Не спугнуть бы!

Ульверы осторожно окружили нас со всех сторон, и ко мне шагнул Дамиан с копьем в руке. Мечи годятся больше против людей, а для охоты лучше подходят копья, топоры и стрелы. Я отошел назад, чтоб отдать клетусовцу обещанную руну. Это живичей я собирался подпускать лишь к раненым и слабым тварям. Хирдманов, что сражались на гульборгской арене, можно не жалеть, они видели всякое и бились со всяким, а уж те, что прошли через учение Клетуса, сами могли хоть кого поучить.

Дамиан обошел вокруг твари, та не сводила с него взгляда и рывками поворачивалась то к нему, то ко мне. И впрямь быстрая! Я едва моргнул, как она прыгнула на клетусовца, выбросив вперед когтистые лапы. Дамиан легко отбил атаку, подставив под удар не слабую деревянную часть древка, а его укрепленную железом сторону. Отбил и тут же лихо крутанул копье, выбив щебень из-под лап Безднова отпрыска. В хирде есть дары на ловкость, еще есть Квигульв, потому я за Дамиана не боялся. Но это была первая наша добыча на Птичьем острове, и если мы убьем ее чисто, без ранений и ненужных смертей, это придаст ульверам храбрости. Особенно живичам.

Удары сыпались один за другим. Дамиан колол без устали, тварь скакала, будто кузнечик, она могла вмиг перескочить не только вперед или назад, но и вообще куда угодно, еще эти наспинные лапы били не хуже копий. Пару раз тварь пыталась уйти, но не смогла прорваться через заслон хельтов.

Пару лап клетусовец ей перебил, и она уже не могла скакать так быстро, как вначале. Дамиан, как и на хускарловых боях, неторопливо перемалывал противника в своих жерновах, поди, доказывал Дометию, что и впрямь достоин стать хельтом. Под конец израненная тварь наскочила на хирдмана, протащила свое тело по копью, насаживая себя еще глубже, и уже протянула короткие лапки к лицу Дамиана, как тот отбросил копье, выхватил меч с пояса, отсек ей сначала одну пару лап, потом другую и последним ударом раскроил морду.

Долгожданная благодать опалила через стаю и меня.

— Возвращаемся к кораблям! Надо построить домик для перехода в хельты. Чую, нам он пригодится.

— Ургх! — в который раз взревел обезумевший ульвер.

Я устало выбранился, схватил его за руки и напрягся. Он вновь забился в припадке, стараясь вырваться из моей хватки. Казалось бы, да и пусть его… Но он же хотел вырвать всё то, что делает его мужчиной! Я и так едва не проворонил первую попытку, попросту опешил, когда он, откусив от твариного сердца в очередной раз, сорвал с себя штаны. Еще подумал, как буду объяснять жене, почему убил ее брата. А Трудюр взял и ударил себе промеж ног! Меня скрутило от одного лишь вида. И вот я уже полдня сторожил его приступы и не давал покалечиться.

Наконец он повалился наземь и заснул. Я глянул на его посиневшее хозяйство, вздохнул и сел, опершись спиной о необтесанные бревна. Пусть сам потом разбирается или Живодер что подскажет. Я сделал что мог.

Как я и обещал, шурин стал хельтом в самом конце, после всех шестирунных живичей. И далось это сложнее, чем казалось в начале. Первую тварь Дамиан лихо завалил, да и выловили мы ее легко. А потом мы две с лишним седмицы бегали по Птичьему острову, чтоб он провалился в Бездну, и выискивали других тварей. Искали, окружали, убивали, снова начинали поиск. Я разделил хирд на три части, с одной ходил сам, вторую отдал Херлифу, а третью — Дометию. Вторым после Дамиана хельтом стал Тул… Фродр, и для этого понадобилось четыре или пять тварей, а ведь он был уже на восьмой руне! Живичам и того больше.

Фродр… Я даже опасался помогать ему с поеданием сердца. Мало ли что может вытворить Мамиров жрец? Вдруг у них это как-то по-другому проходит? Хоть я и не мог придумать, что там может произойти такого, с чем я бы не сладил. А Фродр взял сердце и выставил меня вон! Сказал, сам сделает всё как надо. Я просидел у порога всю ночь, прислушивался к звукам в доме, но так ничего и не услыхал. Утром Фродр вышел как ни в чем не бывало, разве что бледен был сильно да его правая ладонь настолько крепко сжалась в кулак, что из-под пальцев капала кровь. Зато живой и хельт.