"Роберт бы сделал это за десять", Аша услышала хвастовство Лорда Фелла. Его дед погиб от руки Роберта в Летнем Замке, почему-то это возвысило убийцу до богоподобия в глазах внука. "Роберт был бы в Винтерфелле еще две недели назад и насмехался бы над Болтоном с замковых стен".

— Лучше на напоминай об этом Станнису, — предложил Джастин Месси, — или он заставит нас маршировать не только днем, но и ночью.

"Этот король живет в тени своего брата", подумала Аша.

Лодыжку все также пронзала боль, как только она переносила на нее вес своего тела. Аша не сомневалась, что это перелом. Отек спал в Темнолесье, но боль осталась. Будь это растяжение, теперь она бы уже точно вылечилась. Ее оковы позванивали при каждом движении. Кандалы врезались в запястья и в ее гордость. Но такова цена покорности.

— Никто еще не умер от того, что преклонил колено, — однажды сказал ей отец. — Тот кто встал на колени может вновь подняться с мечом в руке. Тот кто не склонился будет мертв, с окоченевшими ногами и всем прочим.

Бэйлон Грейджой доказал свою правоту, когда первое восстание потерпело поражение: кракен склонился перед оленем и лютоволком, чтобы опять подняться после смерти Роберта Баратеона и Эддарда Старка.

И вот в Темнолесье дочь кракена поступила точно так же, когда ее швырнули перед королем, связанную и хромающую (хотя чудом не подвергшуюся изнасилованию), с обжигающей болью в лодыжке.

— Я сдаюсь, Ваша светлость. Поступайте со мной как вам будет угодно. Я прошу лишь пощадить моих людей.

Кварл, Трис и остальные, кто выжил в волчьем лесу были единственными, за кого она теперь отвечала. Их осталось только девять. Мы, оборванная девятка, как назвал их Кромм. Его раны были самыми тяжелыми.

Станнис подарил ей их жизни. Однако она не чувствовала истинного милосердия в этом человеке. Несомненно, он был решителен. Ему нельзя было отказать в мужестве. Люди говорили, что он справедлив…и пусть его справедливость была суровой и безжалостной, жизнь на Железных Островах приучила Ашу Грейджой к этому. Несмотря на это, король ей не нравился. Его глубоко посаженные голубые глаза, казалось, всегда были подозрительно прищурены, и в них кипела ледяная ярость. Ее жизнь для него значила меньше малого. Она была всего лишь его заложницей, трофеем, чтобы показать северу, что в его власти одолеть железнорожденных.

Он выставляет себя глупцом. Победа над женщиной не внушит северянам благоговейного трепета, если она что-нибудь понимает в этих людях, и ее ценность как заложника ничтожна. Теперь ее дядя правил Железными Островами, и Вороньему Глазу было не важно будет она жить или умрет. Может быть это имело какое-то значение для той жалкой развалины, которую Эурон сделал ее супругом, но у Эрика Айронмакера нипочем не хватило бы монет заплатить за нее выкуп. Однако все это нельзя было объяснить Станнису Баратеону. Само то, что она была женщиной, казалось, оскорбляло его. Она знала, что мужчины зеленых земель любили нежных и очаровательных дам в шелках, а не женщин, одетых в кольчугу и кожу, с метательным топором в каждой руке. Но ее короткое знакомство с королем Темнолесья убедило ее, что он любил бы ее ничуть не больше, надень она платье. Даже с женой Гелберта Гловера, набожной леди Сибеллой он вел себя корректно и обходительно, но явно чувствовал себя не в своей тарелке. Этот южный король казался одним из тех мужчин, для которых женщины — это существа другой расы, такие же странные и непостижимые как великаны, грамкины и дети леса. Медведица тоже заставляла его скрипеть зубами.

Только к одной женщине прислушивался Станнис, и он оставил ее на Стене.

— Хотя, я бы хотел, чтобы она была с нами, — признался сир Джастин Месси, белокурый рыцарь, командовавший обозами. — В последний раз, когда мы шли в бой без леди Мелисандры на Черноводной, тень лорда Ренли сошла на нас и загнала половину нашего войска в бухту.

— В последний раз? — спросила Аша. —  Разве эта колдунья была в Темнолесье? Я ее там не видела.

"Это было не сражение", улыбнулся Сир Джастин. "Твои железнорожденные были храбры, но нас было намного больше и мы застигли вас врасплох. В Винтерфелле узнают, что мы приближаемся. А людей у Русе Болтона столько же, сколько и у нас."

"Или больше", подумала Аша.

Даже у пленников есть уши, и она слышала весь этот разговор в Темнолесье, когда король Станнис и его капитаны обсуждали будущий поход. Сир Джастин возражал с самого начала, вместе с большинством рыцарей, прибывшими со Станнисом с юга. Но волки настаивали — нельзя допустить, чтобы Русе Болтон удерживал Винтерфелл, а дочку Неда нужно спасти из когтей его бастарда. Так сказали Морган Лиддл, Брандон Норрей, Вулл Большое Ведро, Флинты и даже Медведица. "От Темнолесья до Винтерфелла сто лиг, — сказал Артос Флинт, в ту ночь, когда в совете закипел яростный спор в длинном зале Галбарта Гловера. — Или три сотни миль по прямой."

"Долгий марш" — сказал рыцарь по имени Корлисс Пенни

"Не такой уж долгий", настаивал Сир Годри, большой рыцарь, которого называли Убийцей Великанов. "Мы уже далеко зашли. Владыка Света осветит нам путь".

"И что будет, когда мы придем к Винтерфеллу?" сказал Джастин Масси. "Две стены с рвом между ними, а внутренняя стена сто футов высотой. Болтон никогда не выйдет к нам в поле, а у нас нет провизии устраивать осаду".

"Арнольф Карстарк присоединится со своими силами, не забывай", сказал Харвуд Фелл. "Морс Амбер тоже. У нас будет столько же северян, сколько у Лорда Болтона. А лес густой к северу от замка. Мы поднимем осадные башни, построим тараны…»

"И будете умирать тысячами", — подумала Аша.

— Перезимовать здесь было бы лучшим решением, — предлжил Лорд Peasebury.

— Перезимовать здесь? — взревел Большой Ковш. — Сколько, по вашему, продовольствия и фуража оставил здесь Гэлберт Гловер?

Тогда Сир Ричард Хорп, рыцарь с изрытым лицом и бабочками "мертвая голова" на плаще, обратился к Станнису и сказал: "Ваше Величество, ваш брат-"

Король оборвал его. "Мы все знаем, что бы сделал мой брат. Роберт подъехал бы к воротам Винтерфелла один, разбил бы их своим боевым молотом, и проехал бы через обломки, чтобы убить Русе Болтона левой рукой и Бастарда правой". Станнис поднялся на ноги. "Я не Роберт. Но мы выйдем в поход и освободим Винтерфелл… или погибнем пытаясь."

Какие бы сомнения не таили его лорды, простые люди, казалось, верили в своего короля. Станнис разбил у стены одичалых Манса Налетчика, Освободил Темнолесье от Железнорожденных Аши, он был братом Роберта, победителем в знаменитом морском сражении у Светлого Острова, человеком, который держал Штормовой Предел на всем протяжении всего восстания Роберта. И он владел мечом героя, очарованным Светозарным, жар которого освещал ночь.

"Наши враги не столь грозны, как кажется", уверял Ашу Сир Джастин в первый день похода. "Русе Болтона боятся, но не слишком любят. А его друзья Фреи… на севере не забыли Красную Свадьбу. Каждый лорд из Винтерфелла потерял там родню. Станнису нужен только кровавый Болтон и северяне бросят его."

Вот на что ты надеешься, думала Аша, но сначала королю придется пустить ему кровь. Лишь дурак переметнется со стороны, которая побеждает.

Сир Джастин заглядывал к ней не менее дюжины раз в этот первый день, принося поесть или попить, и рассказывая дорожные новости. Улыбчивый, с постоянными шутками, крупный и полный, розовощекий и голубоглазый, с копной спутанных, светлых как лён волос, он был внимательным тюремщиком, неизменно чутким к нуждам своей пленницы.

"Он хочет тебя, — сказала Медведица после его третьего визита.

Ее настоящее имя было Алисанна из дома Мормонтов, но она носила другое так же легко, как носила свою кольчугу. Низкая, плотная, мускулистая, наследница Медвежьего острова имела толстые бедра, большие груди и большие мозолистые руки. Даже во сне она носила кольчугу под своими мехами, вареную кожу под кольчугой, а еще ближе к телу — старую овчину, вывернутую наизнанку ради тепла. Все эти слои делали ее шириной почти в собственный рост. И свирепой. Иногда Аше Грейджой трудно было помнить о том, что она и Медведица почти ровесницы.