Пристани со стороны доков были переполнены. Множество маленьких суденышек были пришвартованы вдоль рыбного базара, разгружая свой улов. Он видел три речные лодки с угловатыми бортами, построенные чтобы преодолевать пороги и каменистые излучины Белого Ножа. Там были мореходные суда, которые заинтересовали его больше всего: галеры подобные "Веселой Повитухе" — торговая галера "Танец Шторма", и более мелкие Бравый Магистр и Рог Изобилия из Бравооса, выделяющиеся своими пурпурными корпусами и парусами… …и был еще военный корабль.

Его вид пронзил его надежды. Его корпус был черно-золотым с фигурой льва, поднявшего лапу, на носу. "Звезда Льва", гласила надпись на его корме, стояла под развивающимся знаменем с отличительными знаками мальчика-короля на Железном Троне. Год назад он не был способен прочитать надпись, но Мейстер Пилос научил его грамоте на Драконьем Камне. На этот раз чтение доставило ему мало удовольствия. Давос молился чтобы это судно пропало в тех же штормах что и уничтоженный флот Саллы, но Боги не были настолько благосклонны. Фреи были здесь и ему предстояло встретиться с ними.

Веселая Повитуха пришвартовалась в конце продуваемого деревянного пирса во внешней гавани, достаточно далеко от Звезды Льва. Когда команда закрепила её и перебросила трат, капитан вышел навстречу Давосу. Кассо Могат был полукровкой из-за Узкого моря, рожденным шлюхой из Систертона и китоловом из Иббенина. Тоько пяти футов роста и очень волосатый, он красил свои волосы и бороду в темно зеленый цвет. Это делало его похожим на зеленый обрубок в желтых сапогах. Несмотря на свой вид, он оказался хорошим моряком, хотя и жестким капитаном для своей команды.

— Как долго вас не будет?

— По крайней мере день. Или дольше.

Давос открыл, что лорды любят заставлять себя ждать. Они делали это, чтобы вызвать у вас беспокойство и продемонстрировать свою власть.

— «Повитуха» задержится здесь на три дня. Не дольше. Меня будут искать в Систертоне.

— Если все пойдет хорошо, я могу вернуться и завтра.

— А если пойдет плохо?

Тогда могу не вернуться вообще.

— Не надо меня ждать.

Двое таможенников поднимались на борт, пока он спускался по трапу, но даже не взглянули на него. Они были здесь чтобы видеть капитана и проинспектировать груз; обычные моряки не интересовали их, а ни один не выглядел так обычно как Давос. Он был среднего роста, его коренастое крестьянское лицо обветрилось и загорело, его седеющая борода и коричневые волосы были пропитаны солью. Его одежда тоже была простой: старые сапоги, коричневые бриджи и синяя туника, шерстяная неокрашенная мантия на деревянных застежках. Он носил пару пропитанных солью кожанных перчаток, чтобы скрыть обрубки пальцев на руке, которые укоротил Станнис так много лет назад.

Простота была к лучшему, пока он не разузнал как тут обстоят дела.

Его путь лежал по пристани через рыбный рынок. "Бравый Магистр" загружался медовухой. Бочки в четыре высоты стояли на причале. Позади одного штабеля он заметил матросов бросающих кости. Дальше по пути торговка зазывала на утренний улов, мальчик бил в барабан пока жалкий старый медведь танцевал на арене для речной публики. Два стражника с копьями сторожили Тюленьи Ворота. На их груди была эмблема Дома Мандерли. Но они были слишком заняты флиртованием с докерными шлюхами чтобы обратить внимание на Давоса. Ворота были открыты, решетка поднята. Он влился в поток, проходящий через них.

Внутри была мощенная площадь с фонтаном в центре. Каменный водяной высился из воды, двадцати футов в высоту от хвоста д короны. Его кудрявая борода была зелено-белой от лишайника, а один из зубцов трезубца был сломан еще до рождения Давоса, хотя почему-то всё-еще производил впечатление. "Старый Удильщик" называли его местные. Площадь же была названа в честь какого-то умершего лорда, но никто никогда не называл её иначе как Площадь Удильщика.

Площадь кишела после полудня. Женщина стирала её белье в фонтане Удильщика и развешивала его на трезубец чтобы просушить. Под сводами коллонады торговцев разместились гравировщики и менялы развернули свой бизнес, наряду со знахарем, женщиной, продававшей лечебные травы и очень плохим фокусником. Человек продавал яблоки с тачки, а женщина предлагала селедку, приправленную луком. Куры и дети были везде под ногами. Огромные двери из дуба и железа Старого Монетного Двора были всегда закрыты, когда Давос был на площади раньше, но сегодня они стояли открытыми. Внутри он увидел сотни женщин, детей и стариков, ютившихся на полу на грудах шкур. Некоторые развели небольшие костры, чтобы готовить пищу.

Давос остановился под колоннадой и купил яблоко за полпенни.

— Люди живут в Старом Монетном Дворе? — спросил он продавца яблок.

— Им негде больше жить. Большинство с верховьев Белого Ножа. И люди Хорнвуда тоже. С этим бастардом Болтона на свободе все они хотят спрятаться за стенами. Не знаю, что его светлость собирается делать с ними со всеми. У многих нет ничего, кроме лохмотьев.

Давос почувствовал угрызения совести. Они пришли сюда за спасением, в город, не тронутый битвами, и вот появляюсь я, чтобы снова втянуть их в войну. Он откусил яблоко и опять почувствовал себя виноватым.

— Как они добывают еду?

Продавец яблок пожал плечами.

— Некоторые попрошайничают. Некоторые воруют. Многие девушки занимаются тем ремеслом, каким всегда занимаются девушки, которым больше нечего продать. Любой мальчик, доросший до 5 футов, может найти место в казармах его светлости, если умеет держать копье.

Значит, он собирает людей. Это может быть хорошим знаком… или плохим, как посмотреть. Яблоко было сухим и рыхлым, но Давос заставил себя еще раз откусить его.

— Лорд Виман собирается присоединиться к Бастарду?

— Ну, — ответил продавец яблок. — В следующий раз, когда его светлость спустится сюда за яблоком, я обязательно спрошу его.

— Я слышал, его дочь выдают за одного из Фрейев.

— Его внучку. Я тоже слышал, но его светлость забыла пригласить меня на свадьбу. Эй, ты собираешься доедать? Я забираю остатки обратно. Семечки хорошие.

Давос бросил ему огрызок. Плохое яблоко, но половина пенса стоила того, что он узнал: Мандерли набирает людей. Он обошел вокруг Старого Удильщика, мимо места где молодая девушка продавала свежее козье молоко. Он лучше вспомнил город теперь, когда был здесь. Внизу, куда указывал трезубец Старого Удильщика был переулок, где продали пожаренную треску, хрустящую золотисто-коричневую снаружи и рыхлую белую внутри. Там был бордель, чище большинства других, где моряк мог насладиться женщиной без страха быть ограбленным или убитым. В другую сторону, в одном из тех зданий, которые цеплялись за стены Логова Волка как моллюски к днищу старого корпуса, кажется была пивоварня, где делали черное пиво, настолько густое и вкусное, что бочка его могла стоить столько же сколько борское золотое в Браавосе и Порту Ибен, если бы местные оставляли пивовару что-нибудь на продажу.

Ему, однако, хотелось вина — хотя оно было кисловатое, темное, и тяжелое. Он прошелся через площадь и вниз по лестнице, к кабаку, называвшемуся "Ленивый Угорь" под складом овчин. В его контрабандистском прошлом Угорь был известен как место где предлагали самых старых шлюх и самое мерзкое вино в Белой Гавани, наряду с мясными пирогами, из сала и хрящей, которые были несъедобны в лучшем случае и ядовиты в худшем. Большинство местных жителей избегало этого места, оставляя его для моряков, которые не знали ничего лучшего. У Ленивого Угря никогда не видели городского стражника или таможенника.

Некоторые вещи никогда не меняются. В Угре остановилось время. Сводчатый потолок был почти черным от копоти, полом служила утрамбованная земля, в воздухе стоял запах дыма, испорченного мяса и старой блевоты. Толстые сальные свечи на столах давали больше дыма чем света, и вино, которое заказал Давос, во мраке казалось коричневым, а не красным. Четыре шлюхи сидели возле двери и пили. Одна из них одарила его ободряющей улыбкой, когда он вошел. Давос покачал головой и женщина сказала что-то, что заставило ее компаньонок засмеяться. После этого никто из них не обращал на него внимания.