– Да как ты смеешь!!! – взревел черный колдун. От злости он даже не заметил, что остался без капюшона. – Да я сейчас из тебя кисель сделаю!
Видимо, чародей получил сотрясение мозга и совершенно себя не контролировал. Огарец выпустил в парня магический заряд, и вокруг Михаила сразу образовалась небольшая полянка – деревья под самый корень будто срезало пилой, а сами стволы рухнули метрах в двадцати за спиной чемпиона кантилимских игр. Сомов оглянулся.
«Такому „дровосеку“ бы в тайге, на лесозаготовках работать. Он бы там передовиком стал, с фотографией на Доске почета. Так нет, на людей бросается!»
Мишка одарил колдуна тяжелым взглядом, и того невидимой силой прижало к дереву.
– Стреляйте на поражение, – прохрипел волшебник.
Он по-настоящему испугался.
Выполнять приказ было уже некому. Черный «дровосек» сам добил остатки своего отряда.
– Передай хозяину, что прятаться за чужими спинами нехорошо.
Парень оглушил чародея мощным ударом справа и отпустил хватку. Звон стали справа напомнил, что бой еще не закончен. Победитель развернулся и поспешил обратно.
Стрела с желтым оперением сначала полетела прямо в цель, но в шаге от черного колдуна вильнула в сторону.
«Против этой паршивой магии меткость не поможет», – вздохнул Скальнов.
Марицкий предпринял еще две попытки с тем же результатом.
– Не трать зря стрелы, – остановил его «гном».
– Я не виноват, – начал оправдываться «эльф».
– Я тебя и не виню, – обреченно вздохнул Гога.
– Осознали, насколько вы ничтожны? – напыщенно произнес чародей. – Кого вы хотели одолеть? Меня? Наивные! Ну как, сразу вас убить или немного помучить?
– Может, попробовать его топором? – робко предположил студент, выдергивая чужую стрелу из рукава.
– Не стоит лишний раз тешить его самомнение. Да и топор жалко – вдруг сломается? – Скальнов непременно бы опробовал свое оружие, будь оно под рукой, но его еще следовало найти, а получить от волшебника удар в спину, разыскивая топор, не хотелось.
– А себя не жалко? – всхлипнул Эдуард.
– Не распускай нюни. Он только этого и ждет, – шикнул на студента силач и в полный голос обратился к огарцу: – Считай, что ты нас уже замучил своим бездействием! А поскольку времени у нас нет, мы, пожалуй, пойдем.
Он взял «эльфа» за руку, как в детском саду, и парни направились к краю поляны.
– Куда это вы собрались? – опешил от их наглости колдун.
– Нас ждут друзья, – отмахнулся Скальнов. – Не с тобой же тут стоять.
– Какие еще друзья? Которых порезали на куски, пока вы охотились?
– Врешь! – «Гном» до боли стиснул руку Марицкого, но тот сдержался и не закричал. – Что б тебя скалой придавило!
– Придумал! – радостно воскликнул колдун. – Я превращу вас обоих в камень. Будете своими фигурами зверье распугивать.
Чародей сотворил заклинание, и к будущим каменным пугалам устремился фиолетовый полупрозрачный шарик.
«Ненавижу магию!» – успел подумать Гога, еще сильнее сжимая ладонь Эдуарда, который от боли и ужаса сильно зажмурил глаза. Шарик же угодил прямо в грудь силачу и вспыхнул ослепительным светом. От удара, как круги по воде, тело и одежда «гнома» начали неумолимо превращаться в гранит. Когда окаменела кисть, сжимавшая ладонь Марицкого, изменения начали происходить и с «эльфом». Но совершенно иные. Несостоявшийся филолог весь медленно покрылся древесной корой, а кое-где даже проступили тонкие прутики с зелеными листьями. В результате на поляне появилась скульптурная композиция, символизирующая единство живой и неживой природы. Однако единение «эльфа» и «гнома» оказалось недолговечным. Едва завершившись, процесс пошел в обратную сторону. Сначала прежний облик вернулся Марицкому, потом ожил Гога, а вызвавший все эти метаморфозы фиолетовый шарик, отделившись от хрустального кристалла, отлетел к своему создателю, угодив «скульптору» в голову.
Черный колдун слишком поздно сообразил выставить защиту против собственной магии и опоздал – он сам превратился в кусок гранита, спирально обвитый толстой лианой. Со стороны казалось, будто длинная растительная змея пытается задушить камень.
– Что случилось? – Эдуарду наконец удалось высвободить руку из железных тисков «гнома».
– Похоже, он подавился собственным заклинанием.
– Разве такое возможно?
– Ты чем-то недоволен?
– Не знаю, – неуверенно пожал плечами студент.
– А я знаю. Нам надо срочно в лагерь.
Когда Мишка вернулся после удачной вылазки, парень ужаснулся.
«Где он их столько понабрал?! Тут же целая армия!»
Человек двадцать окружили Шагрида, оттеснив его от защитного купола, возле которого сейчас стояли две темные фигуры в балахонах и несколько бойцов, готовых броситься на троицу обреченных, как только рухнет непроницаемая прозрачная стенка. Черные колдуны как раз подбирали ключик к магии Пуарта. Они так увлеклись, что прозевали появление отмеченного тенью огня. Видимо, Страж серьезно осложнил им задачу.
Проведя беглую оценку ситуации, чемпион кантилимских игр поспешил на выручку легионеру. Тот уже едва держался на ногах, но никто из наемников не рисковал приблизиться к рундайцу на опасное расстояние. Судя по десятку неподвижных тел, разбросанных от места, где находились женщины, до нынешнего заточения Шагрида, враги имели веские основания вести себя осторожно.
Врезавшись в гущу воинов, Сомов, орудуя сразу двумя мечами, с помощью телекинеза нанес удар по одному из огарцев. Черного колдуна отбросило на второго чародея. Парень надеялся, что это даст некоторый выигрыш во времени.
Внезапность, яростный напор и мастерство чемпиона кантилимских игр сделали свое дело. Кольцо разомкнулось, и врагу пришлось сражаться теперь уже с двумя мастерами клинка, одного из которых нельзя было убивать.
– Спасибо, – поблагодарил рундаец. – Не пойму, кто из нас телохранитель?
– Ты МОЙ телохранитель, значит, я несу за тебя ответственность. А сейчас давай к нашим.
В этот миг ухо резанул пронзительный звук, словно лопнула гигантская струна.
– Что это? – спросил Мишка.
– Купол! Его больше нет! – крикнул Шагрид.
Время кончилось. Михаил бросился к женщинам, но путь ему преградила дюжина бойцов. Сомов отбросил телекинезом одного, второго и вдруг почувствовал полное физическое истощение. Слишком много энергии было потрачено в этой схватке, а человеческие возможности, какими бы уникальными они ни являлись, не безграничны.
Сомов замер в пяти метрах от своих людей. Он видел Руену, яростно выпускавшую огненные шары, которые гасли прямо в двух шагах от нее, Мариту, прижавшую к груди кинжал, и побледневшего Пуарта, подобравшего чужой меч.
«Неужели я ничего не могу для них сделать?!»
Взгляд отмеченного тенью огня остановился на черном колдуне, который говорил что-то одному из наемников. Когда огарец красноречиво провел большим пальцем возле горла, в Мишке будто что-то надломилось.
– НЕ СМЕТЬ!!! – закричал он не своим голосом.
Многократное эхо, которого в лесу просто не могло быть, повторяло приказ в течение десяти секунд. Наверное, для того, чтобы он дошел до сознания каждого. Затем наступила внезапная тишина – будто кто-то воспользовался дистанционным пультом и выключил звук. Еще через пару секунд раздался грохот падающего оружия. Наемники разом опустили руки, начали бросать на землю щиты и мечи, кто-то даже пытался избавиться от доспехов. Бой прекратился, словно его участники внезапно осознали старую библейскую заповедь «не убий» и решили истово ей следовать.
Шагрид с нескрываемым удивлением посмотрел на Михаила.
«Нужен ли такому телохранитель?»
Когда же его подопечный пошатнулся и едва не упал, опершись на плечо легионера, рундаец получил положительный ответ на свой вопрос.
– Твое бессмысленное чародейство на нас не действует, чужак! – среди наступившей тишины голос огарца прозвучал чересчур громко. – Мы и без помощи никчемных людишек довершим начатое.
