— Расскажите мне, — быстро сказал Джим. Он был полон сострадания. — Если вам надо выговориться — не держите в себе. Если вам нужно...

— Единственное, что мне нужно, так это побыть одному. Проваливай!

Джим попятился, нащупал дверную ручку у себя за спиной.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал он. Он открыл дверь, на прощание виновато улыбнулся и вышел вон.

Стив стоял у стола художника и встретил главного редактора наглой ухмылкой:

— Ну что, сел на ежа? С Нортоном где сядешь, там и слезешь.

Джим бросил на него холодный взгляд и произнес:

— Ты уволен. Собирай вещички со своего поганого стола. Больше в газете ты не работаешь. Ухмылки как не бывало.

— Эй, ты что?

— Ты не глухой.

— Да я просто дурака валял. Джим, я же только шутил!

— Ты здесь больше не работаешь, — сказал Джим и, не оборачиваясь, прошел к своему столу.

— Добрый день, профессор Эмерсон. Ян кивнул Марии, направляясь к ящику для корреспонденции и проходя мимо стола секретарши кафедры английского языка и литературы.

— Как жизнь? — осведомился он.

— Была бы проще, если бы вы дали мне свое расписание. Уже месяц от вас добиться не могу. Студенты то и дело звонят и спрашивают о часах ваших занятий, а я не в курсе.

— Извини, — сказал Ян. — Пэлова дырявая. Сегодня обязательно занесу.

— Вы меня этими "сегодня" не первую неделю кормите.

Ян вынул все, что находилось в его отделении ящика для корреспонденции, затем, не отходя от стола Марии, быстро рассортировал почту, ненужное сразу выбрасывая в корзину для мусора. Туда полетел рекламный проспект только что изданного учебника по английской литературе периода романтизма, брошюра о какой-то новой компьютерной программе и протокол последнего факультетского собрания.

А это что такое? Толстенный конверт с его фамилией. Ни марок, ни штемпеля — стало быть, пришел не по почте, а кем-то принесен. Заинтригованный, Ян вскрыл конверт и обнаружил внутри сперва подробную карту всей университетской территории, а затем еще несколько чертежей. Как он понял, в руках у него была поэтажная планировка университетских зданий — все помещения, а также схемы размещения электропроводки, канализации и водопровода.

На каждом чертеже имелось два-три жирных красных крестика.

Весьма удивленный, Ян повернулся к Марии, показал ей конверт и карты и спросил:

— Ты не помнишь, кто это доставил? Она внимательно взглянула на конверт и отрицательно мотнула головой:

— Сегодня никто не приносил — точно. Должно быть, вчера вечером доставили.

Под картой и схемами оказался еще листок — список каких-то химикалий, то ли какая-то формула, то ли рецепт для изготовления чего-то. Чего именно — в листке указано не было. Однако Яну бросилось в глаза упоминание глицерина. Его скудные познания в химии подсказывали, что это вещество может входить в состав взрывчатки. Выходит, он получил рецепт, как изготовить бомбу?

Ян снова просмотрел схемы, обращая внимание на расположение зловещих красных крестов. Кто-то угрожает произвести несколько взрывов на территории университета? Обозначают ли эти кресты места, где бомбы могут быть подложены или уже подложены?

Он проворно сложил бумаги, чтобы сунуть обратно в конверт. Надо без промедления отнести все это в полицию. Пусть там сами решают, что предпринять...

— Профессор Эмерсон... Ян вопросительно поднял глаза. Мария показывала на небольшой квадратик бумаги на полу — чуть больше визитной карточки.

— Это не из вашего ли конверта выпало? — спросила секретарша.

Ян поднял бумажку, на которой оказалась одна строка, напечатанная на машинке: "ПЛАН ИСТРЕБЛЕНИЯ ЗЛА".

Под этими словами было приписано от руки почти неразборчивым почерком: "Скоро позвоню".

И далее инициалы — Г. С.

Гиффорд Стивенс?

Согласно краткой биографии на обложке антологии Гиффорд Стивенс был экспертом-подрывником.

М-да, в высшей степени странно...

Ян перечитал записку, еще раз просмотрел карту и схемы, а также рецепт для изготовления бомбы. Он понимал, что единственное правильное решение — идти в полицию, рассказать там все, что ему известно, и вручить им помимо этого конверта еще и пресловутую "диссертацию" Стивенса. Совершенно очевидно: маньяк задумал взорвать университет и надеется на помощь профессора Эмерсона.

Но что-то удержало Яна от немедленного обращения в полицию.

Он сложил бумаги, сунул их в конверт и направился через холл в свой кабинет. Там сел за стол и призадумался. Затем взял листок с перечислением химикалий и вытащил из ящика стола книгу с университетскими телефонными номерами.

Он решил позвонить на химический факультет Ральфу Скофилду и удостовериться, что в его руках действительно рецепт изготовления бомбы.

По дороге домой Ян заскочил в "Макдональдс", взял пару гамбургеров, жареный картофель и шоколадный коктейль.

Ему было стыдно, что он покупает эту дешевую отраву. Сказывались просветительские лекции Сильвии на тему здоровой пищи.

Тем не менее он с удовольствием съел все прямо в машине — урывками, во время остановок на перекрестках. Управился с едой за десять минут, раньше чем свернул к своему дому.

В полицию Ян так и не позвонил. Хотя пару раз даже начинал набирать номер. Он сам себе не мог объяснить, почему не выполнил своего долга добропорядочного гражданина и не сообщил куда следует о чокнутом Гиффорде Стивенсе.

Химик подтвердил: это рецепт взрывчатки, причем очень мощной. Хуже того, Ян обиняками переговорил с несколькими работниками службы эксплуатации. Они в один голос заявили, что красные кресты поставлены подлинным экспертом в деле разрушения — если заложить взрывчатку в этих местах, то будет достигнут максимальный эффект.

Но и владея такими фактами, он в полицию не позвонил!

Как это ни ужасно, нельзя было не признаться себе, что на каком-то уровне сознания он купился на разглагольствования Стивенса.

Вот что по-настоящему страшно.

Ян зашел в дом, налил себе стакан холодной воды из кувшина в холодильнике и пошел в гостиную — позвонить Эленор. Ее дома не оказалось. Однако на автоответчике было сообщение от нее — она выезжает к нему.

Гостиная была в том же виде, в каком он оставил ее утром: повсюду разбросаны газеты, посуда после завтрака не вымыта, рядом с постелью на полу стоят стаканы. Ян принялся за уборку. Собрав газеты и вымыв всю посуду, он еще кое-что подправил на быструю руку, сел на диван и включил телевизор. Теперь можно было и расслабиться.

Молодец, что купил эту дешевую отраву. Сыт, и никаких хлопот с ужином.

Ян взглянул на часы. Новости по местным и общенациональным каналам в начале часа он прозевал, но был самый разгар телевизионного вечера, поэтому он переключился на Си-эн-эн.

— Новость дня, — как раз говорил теледиктор. — При взрыве в Мехико в Мексиканском национальном университете погибло десять человек и по меньшей мере еще сорок три получили ранения разной тяжести.

Камера показала многоэтажный дом, одна стена которого рухнула. Несколько этажей были частично разворочены взрывом. Спасатели разбирали обломки и лезли по лестницам на пострадавшие этажи. Все это напоминало сцену после серьезного землетрясения.

— У нас на связи, — продолжал диктор, — профессор Гиффорд Стивенс, эксперт-взрывник, который случайно находился в Мехико на территории Мексиканского национального университета, когда там произошла трагедия.

Картинка сменилась, и Ян увидел знакомого бородача, стоявшего у развалин стены с микрофоном в руках.

У Яна похолодело сердце.

В углу экрана появилось изображение диктора в студии.

— Здравствуйте, профессор Стивенс. Насколько я понимаю, вы были в поврежденном здании прямо в момент взрыва.

Стивенс кивнул — словно бы пряча довольную ухмылку.

— Да, я был здесь в момент взрыва. И позвольте вам сказать, это одно из сильнейших переживаний в моей жизни.