— Да уж, достается им, бедняжечкам! — отвечал другой мужской голос. И после противного хихиканья добавил:

— А впрочем, видал я тут несколько клевых телок — я бы их с превеликим удовольствием припер к стеночке, не спрашивая разрешения.

— И был бы молодцом.

— Ты видел молоденькую преподавательницу, которая у нас ведет антропологию? Такая аппетитная южаночка! Если бы я не боялся сесть в тюрягу, я бы ей так залудил где-нибудь в темном углу!

Оба студента рассмеялись.

Гленна затаилась, прислонившись к стене. Сердце бухало в груди. Ну и разговорчик!

Она не шелохнулась, пока шаги не стихли. Ей вспомнился профессор, который приставал к Сью на прошлой неделе. Профессор Николсон. Она училась у него на первом курсе — он читал мировую историю. Милый спокойный нормальный мужчина. Никогда бы не предположила, что он способен на такое! Как говорится, в тихом омуте...

С мужчинами всегда так — по лицу не разберешь, на что он способен.

Мысли Гленны естественно перескочили на Кэлхоуна. Она вспомнила, что он знает, какая у нее машина, и вполне может поджидать ее поздно вечером на автостоянке или, того хуже, где-нибудь в кустах между библиотекой и стоянкой. Кэлхоун тоже милый и спокойный. А на решетку сегодня бросался. Тихий-то он тихий, но возьмет и "залудит" ей где-нибудь в темном месте — в отместку за обиду. С него станется!

Она содрогнулась от отвращения.

Фу, это же настоящая паранойя! Не надо зацикливаться на подобных мыслях. Незачем себя накручивать! Дойдет до того, что будешь бояться выйти из этого огороженного закутка!

Но правда была в том, что она накрутила себя в достаточной степени и уже боялась выйти из "клетки".

Напрасно Гленна хорохорилась перед собой и твердила про себя, что нисколько не боится и сейчас повернет ключ в замке и выйдет. Вместо этого она стала складывать книги с полок на тележки, что отнюдь не входило в ее работу. Этим следовало заняться следующей смене. Через минуту девушка убедила себя в том, что она занимается совершенно необходимым делом — помогает товарищам из другой смены.

Так или иначе, из "клетки" Гленна вышла лишь через полчаса — когда пришел Фил и сказал, что пора сделать перерыв в работе.

Ричард увидел плакат и услышал гул толпы одновременно.

Он находился в клубной столовой: обедал с Анжелиной и деликатно выспрашивал девушку, не бывало ли у нее эротических фантазий с участием ее подружки Кристал. Когда же он вышел на яркий солнечный свет, его внимание привлек ярко-красный плакат на доске объявлений перед студенческим центром:

ВСЕ НА МИТИНГ! НЕ ПРОПУСТИТЕ! СЕГОДНЯ В ПОЛДЕНЬ НА ГЛАВНОЙ ПЛОЩАДИ ВЫСТУПАЕТ БРЕНТ КИИЛЕР, КАНДИДАТ В ПРЕЗИДЕНТЫ СТУДЕНЧЕСКОГО СОВЕТА. СООБЩИТЕ ДРУЗЬЯМ И ПРИХОДИТЕ САМИ!

Ричард понятия не имел, кто это такой — Брент Киилер.

Со стороны главной университетской площади доносился одобрительный шум большой толпы.

Обычно о таких масштабных сборищах объявляют заранее — и на волнах студенческой радиостанции, и на страницах "Сентинел". Однако на этот раз Ричард не слышал и не видел никаких объявлений. Вряд ли он мог пропустить. Даже этот красный плакат появился не больше часа назад — по пути в столовую он его не видел.

Да и Джим непременно сказал бы ему о таком событии. Стало быть, Джим тоже не в курсе. Так или иначе, совсем не помешает заглянуть на стадион и сделать десяточек-друтой снимков — авось и пригодятся. Надо бы и толпу сфотографировать, и кандидата на пост главы студенческого совета.

Можно по-разному относиться к студсовету, главному органу самоорганизации студентов, который, по уставу, обязан заботиться о благополучии учащихся и защищать их интересы, находясь в постоянном контакте с администрацией. Одни находят работу студсовета вполне эффективной, другие считают его прислужником администрации. Однако в любом случае пост его главы — заманчивая должность.

Ричард выбрал самый короткий путь к центральной площади — через двор за книжным магазином. На ходу он снял с камеры защитный колпачок.

Народу собралось уйма. Ричард никак не ожидал увидеть столько студентов. На его памяти ни один из подобных митингов не собирал такой огромной толпы!

Ричард остановился и сменил объектив на широкоугольный, чтобы сделать панораму всей площади и в полной мере отразить на снимке масштаб мероприятия.

На ступенях административного корпуса стоял худой строго одетый парень, чистенький, холеный и аккуратно причесанный, на вид образцовый законопослушный гражданин.

Очевидно, это и был Брент Киилер. Сжимая в руках громкоговоритель, он кричал в микрофон:

— Американские университеты должны стать местами, где могут получать образование американские студенты. Но мы видим, что добропорядочные и лояльные американцы остаются за воротами университетов, потому что их оккупировали япошки и прочие разные узкоглазые азиаты, а также арабские погонщики верблюдов и африканская шатия-братия. Вся эта шушера заграничная и языка-то нашего толком не знает...

Толпа встретила эти слова ревом одобрения.

Великолепно! Такой массовый митинг — и поперек общепринятым взглядам. Настоящая сенсация. За снимки этого похабного сборища Джим его просто расцелует.

Ричард стал проталкиваться поближе к ступеням административного корпуса, чтобы снять самого Брента Киилера.

Тем временем оратор распинался дальше:

— Вы знаете, я — Брент Киилер, и я открыто придерживаюсь проамериканских взглядов. Кое-кто из вас может спросить: а зачем нам иметь президентом студенческого совета человека, который придерживается проамериканских взглядов? Какой нам в этом прок? Я отвечаю: большой прок! И сейчас объясню почему. Многие из вас, американских граждан, просили кредит на учебу — и вам отказали. А рядом со мной на занятиях по алгебре сидит япошка, которому предоставили кредит тотчас же, по первой просьбе, без промедления — разве что не расшаркались перед ним! И таких нахлебников из-за рубежа здесь сотни. Вам случалось записываться на какой-нибудь популярный курс и получать от ворот поворот — дескать, мест больше нет? Да, для вас места не нашлось — потому что оно занято каким-нибудь тюрбанистым иранцем или малохольным индусом. По-вашему, это справедливо? Сколько можно смешивать с грязью истинных американцев? Не век же нам терпеть засилье иностранцев! Пора с этим кончать!

— Кончать! — взревела толпа.

— Кончать! — повторил за всеми Брент. Хрипло рассмеявшись, он продолжал:

— Всем этим странам нет резона воевать с нами. Мы уже проиграли войну. Мы уже сдали свои позиции. Они нами давно подтираются! — Он сделал паузу и вдруг, еще больше приблизив микрофон к губам, перешел на грозный шепот:

— Но это война. Потому что кое-кто из нас все-таки не сдался. Потому что кое-кто из нас готов биться до конца и не желает сидеть сложа руки.

— Убить всю сволочь узкоглазую! — выкрикнул голос из толпы.

— Да, — тем же зловещим шепотом согласился Брент. — Убить всю сволочь узкоглазую!

— Открутить яйца арабам!

— Да, — опять же шепотом поддержал Брент. — Открутить яйца арабам!

Как раз в этот момент по несчастной случайности за спиной Брента появился студент явно азиатского вида. Ни о чем не подозревая, он вышел из дверей административного корпуса с тяжелым портфелем под мышкой.

Ричард почуял жареное. Он протолкался в первый ряд толпы и припал на одно колено, чтобы сделать классный снимок: красный от ярости Брент с громкоговорителем и спускающийся по ступеням студент-азиат, который с рассеянной улыбкой смотрит на огромную толпу.

— Япошка! — выкрикнул кто-то. Брент ухмылялся.

— Япошка! — повторил тот же голос в толпе. Тут и другие закричали, показывая пальцами за спину Брента:

— Япошка! Смотри, япошка!

Ричарду показалось, что Киилер не понимает этих криков и не догадывается, что происходит. Он просто смотрел на толпу с самодовольной ухмылкой и слушал вопли "Япошка!". Но как только японец оказался на одной ступени с ним, Киилер вдруг повернулся, в два прыжка преодолел несколько метров между собой и студентом из Японии и выбил у него портфель.