– Денли, успокойся, прошу тебя, – он сидел в кресле и мрачно смотрел в свой бокал.

Когда-то и он был так же импульсивен и горяч – когда-то, когда у него был зверь. А теперь в его жизни ничего не осталось, кроме как помогать мне в управлении нашим краем.

– Я не говорю тебе, что ты что-то кому-то должен, – он отпил горьковатую жидкость и слегка поморщился. Шрам на левой щеке натянул кожу сильнее, и он с печалью потер щеку.

Когда-то ему это украшение подарила самочка из их барсов, она была втрое его старше. А он уже прошел порог взросления и боялся лишиться рассудка, превратившись в обезумевшего зверя. Вот и пошел к ней. Сперва она его использовала как раба, потом даже приняла как наложника, ну а когда зверь ушел, то Мирон тоже решил уйти. От злости она полоснула его трансформированными когтями, а у него уже не было зверя, чтобы защититься или излечиться. Какое-то время она его еще держала, но, устав от его безразличия ко всему, отпустила. А шрам так и остался живым доказательством его согласия жить без зверя.

– Ты просто послушай меня, а потом сам сделаешь выводы, – спокойно продолжил друг. – Я надеюсь, ты не забыл, из-за чего в нашем мире прекратили рождаться девочки, да и рождение мальчиков стало сродни чуду?

– Конечно помню, – буркнул я в ответ и уселся обратно в кресло, крутя перед собою стакан с горчичного цвета жидкостью.

Уже понимая, о чем хочет напомнить друг, я не стал его прерывать и дал выговориться – в конце концов, кто я такой, чтобы не выслушать боль своего друга?

– Мы убивали друг друга, мы истребляли друг друга, – Мирон, как обычно, погрузился в прошедшие времена, он участвовал в тех битвах, когда края сражались между собою. Он помнил ту кровь на своих руках и глубоко сожалел о ней. – Я тогда был очень молод и глуп и тоже, как и ты сейчас, считал, что мы не должны делиться. Как это так – чтобы барсы-девочки терлись о каких-то подколодных? Разве ж можно наших страстных кошечек отдавать холодным эльфам? Я все это хорошо помню, слишком хорошо, Денли. Так вот, не повторяй ошибки тех лет.

– Я не повторяю, – не хуже нагов прошипел я. – Просто хочу немного подождать. В конце концов, я слишком долго искал ее, чтобы сейчас делить с другими народами. Тем более ты знаешь нагов, они очень страстные и умелые.

– Так ты делиться не хочешь или просто в себе сомневаешься?

Голубые глаза друга и его ярко-белые волосы, как и у меня, оставались насмешливым напоминанием о его бывшем звере. Гордый, сильный, не утративший себя, несмотря на такую непростую судьбу, он оставался добрым и понимающим барсом. А я, найдя свою самочку, уже сейчас хочу ее спрятать ото всех, как когда-то делали предки.

– Они умирают, Денли, неужели ты позволишь исчезнуть сильной крови, даже не попробовав дать им шанс?

Его глаза смотрели мне в душу, выискивая там то, что я и сам не всегда мог найти.

– Ну как ты себе это представляешь? – взлохматил я себе волосы, нервничая и пытаясь успокоиться. – Она из другого мира, все эти наши звери для нее вообще сказки. Рассказ о том, что кроме нас существуют еще и наги с эльфами и драконами, она восприняла как дитя за партой, широко открыв рот от изумления. А то, что у нее два мужа, она узнала только полчаса назад. Да я вообще не знаю, как о постели с ней поговорить, а ты предлагаешь еще и нагов туда засунуть!

– Я не предлагаю туда кого-то засовывать, – обиделся друг. – Мы все видели, какая она нежная и хрупкая, но мы практически все отреагировали на нее как на пару. Да даже я, без зверя, готов ковриком стелиться у ее ног, а когда услышал, как моя собственная грудная клетка завибрировала от тарахтения, я просто выпал в осадок. Я же чувствую, что зверя нет, так вот как такое возможно? Конечно, я не хочу, чтобы она уезжала из замка, но главам сообщить придется, потому как это будет справедливо.

– Нет.

– Денли, – устало продолжил Мирон. – Поставь им свои условия на основании того, что ты первый муж.

– Я не первый.

– Что? – искренне удивился друг.

– Алан обошел меня, – я даже улыбнулся опешившему Мирону.

– Молодой глава тебя опередил? – он не то хмурился, не то смеялся. – Вот проныра.

– Да, но он ко мне все равно прислушивается, что бы я ни решил по поводу жены, он согласится со мной.

– М-да уж, – он опять почесал щеку. Хоть всегда заверял, что шрам его не беспокоит, но все же правду, наверное, умалчивал. – Ну, тут ты прав, Алан в тебе души не чает. Ты знал, что, убив тебя, он собирался и сам не вернуться?

– Да, – печально посмотрел я на свои руки.

– Хорошо, что вы оба вернулись.

Какое-то время мы сидели молча, каждый осушая свой бокал.

– Если бы вы не вернулись, то всех барсов не стало бы уже через пару сотен лет, а может и раньше бы обезумели.

– Знаю, – подтвердил я.

Ну а что я еще мог ему сказать? Я до последнего старался себя контролировать, да что я только не делал, чтобы хоть как-то отодвинуть безумие. А теперь та же судьба ждет и нагов.

– Когда умрет последняя кровь императорских нагов, – вторил моим мыслям Мирон, – они все потеряют желание жить.

– Как и драконы.

– Как и драконы, – подтвердил мои слова друг.

У эльфов было все еще сложнее. Хотя порог взросления у них и позже, но они все равно вымирали, потому как у них вообще после войны не рождались дети.

– А разве род огненных драконов уже не оборвался? – почему-то мне не хотелось сейчас думать о плохом, у меня ведь такое счастье – жена, но ум все равно выдавал мысли, и я не мог их игнорировать.

– Поговаривают, что красные еще летают, но их главный на исходе, скоро уснет навсегда.

– Я бы лучше им помог: они первыми меня пустили к себе, когда я уже потерял надежду, даже дали доступ к своим библиотекам, чтобы я мог найти хоть какую-нибудь информацию о привязке к зверю. Там живут действительно мудрые создания, они заслуживают помощи, но вот наги, да и эльфы… – до сих пор не хотелось вспоминать свое пребывание у них в краях.

Хоть и был принят закон о смешанных браках, вот уже более пятисот лет назад, но все равно это не помогло: рождались только мальчики и очень редко.

– Драконов уже не спасти, – грустно вклинился в мои мысли Мирон. – Без своего огненного молодая квадра не сможет достичь единения, а не став едиными, они не смогут заботиться о своем народе.

Побарабанив по столу пальцами, я в очередной раз попытался прогнать грустные мысли. В конце-то концов, у меня молодая жена, она просто прекрасна, безумно желанна, а я тут.

– Ладно, Мирон, я подумаю! – больше отмахнулся, чем сказал правду я.

Марина Шиляева

Выйдя из ванной, в спальне я обнаружила очередное платье. На этот раз оно было легкое, темно-голубое, накидывалось как халат и широким поясом завязывалось позади. Я действительно не собиралась сегодня уже куда-либо выходить, потому такой выбор оказался для меня очень даже удобным. Накинув балетки, я направилась в гостиную, где договорилась встретиться с мужьями.

Думая о котиках как о мужьях, я начинала про себя смеяться. Наверное, до конца не веря, в какую ситуацию я тут попала. Но все же сделав серьёзное лицо, я вышла на террасу, где меня уже ожидали. Они тут же поднялись, едва меня увидев, и с искренними улыбками сразу поспешили ко мне.

– Хорошо выглядишь, – Алан поцеловал мне пальчики, прижимая мою руку к себе. – Смогла отдохнуть?

– Да, спасибо, тут замечательно, – мне действительно все нравилось, и потому я ответила честно.

– Если что-то захочешь изменить в своих комнатах или еще где-нибудь что-либо поменять, ты только скажи, – Алан продолжал прокачивать красноречие.

Но я лишь улыбнулась, потому как менять действительно ничего не хотелось.

– А чьи это раньше комнаты были? – спросила я, когда меня усадили за небольшой стол и братья на пару принялись ухаживать за мной.