Улыбнувшись своим мыслям, я в очередной раз прибалдела, потому как Денли, продолжая уже более настойчиво целовать мою шею, ключицы, еще и осторожно массировал мне спину, нажимая на какие-то точки, отчего я непроизвольно выгибалась и еле сдерживала ахи.

– Тогда зачем мужчины идут в такие гаремы? – я все же пыталась вернуть мужчин к разговорам, потому как было видно, что они настроены на более тесное общение.

– Потому что рядом с женщиной тепло, и оборотни не сходят с ума, а наги и эльфы не так сильно тоскуют, – объяснил Алан, уже тоже вовсю меня поглаживая и при этом смотря из-под ресниц своими невероятными серо-голубыми глазами, проверяя, насколько нравится мне то, что он делает.

– Но почему столько мужчин у одной? – меня все равно волновали их реалии или, может, это какие-то нездоровые традиции?

– У нас мало женщин, – оторвался от поцелуев Денли и, заглянув в мои глаза, грустно объяснил: – После войны, которая окончилась около семисот лет назад, девочки перестали рождаться, и у мужчин нет другого выбора, как соглашаться быть с неподходящими женщинами.

– Потому что без женщины звери сходят с ума? – подытожила я.

– Да, – выдохнул Денли.

– А рядом с неподходящей вы теряете зверя? – тут уже я поняла всю плачевность ситуации в этом мире.

Мне сегодня говорили, что у большинства барсов в замке нет зверя, и я не сразу поняла почему, а теперь стала понимать. И это меня совершенно не радовало. Ведь теперь ясны были все эти ухаживания и понятны спокойные глаза мужей. Они так привыкли, они по-другому свою жизнь не видят. Но я-то видела и другую жизнь, и вот эти гаремы меня совершенно не устраивали!

– А почему вы не примкнули к числу гаремных? – стало не просто грустно, а даже как-то мерзко, и мне захотелось уколоть их, чтобы и они почувствовали отвращение от такой перспективы.

– У нас в крови сила альф, сильная кровь, если бы мы лишились своих зверей, то и этой силы бы лишились, – Денли поджал губы и внимательно смотрел на меня.

– Мы нашли тебя, – Алан тут же стал передо мной на колени и, беря мое лицо в горячие ладони, принялся целовать. – Ты наш подарок Богини, ты наше счастье и надежда.

Он продолжал целовать и туманить мой разум. Я так давно не имела секса, что теперь просто готова была лезть на стенку. Олежка постоянно был занят – теперь, конечно, я поняла, с кем был занят, но я-то хранила верность. И вот теперь горю тут, не в силах оттолкнуть наглых кошаков.

Денли подхватил меня на руки и понес в спальню. Это чувство невесомости, когда тебя несут сильные руки и ты действительно можешь расслабиться, просто ни с чем не сравнимо. А когда, опустивши на прохладные простыни, начинают покрывать горячими поцелуями, то просто себя теряешь в этой жизни.

Кто меня целовал из моих котиков, я просто не успевала понять, они были везде – их губы, их руки. Когда я осталась без одежды, я тоже не заметила, но от их урчания заводилась еще сильнее.

Я помню, что стонала так, что, скорее всего, слышал весь замок. Но в тот момент мне было все равно, потому как, наполненная до предела, я уже не понимала ничего. Это было именно то, чего мне не хватало все это время.

Я всегда считала, что верность – это дар, и его нужно беречь. Я отдалась только тому, кого полюбила, но каждый раз недополучая ласку, нежность, заботу и любовь, обкрадывала сама себя. Мне подруги говорили, чтобы я попробовала еще кого-то, сравнила, не зацикливаясь на одном, но разве ж я когда-нибудь слушалась? Я упорно шла к своей цели – к замужеству, семье, детям.

А теперь рассыпалась на миллионы осколочков лишь оттого, что получила такую разрядку, о которой никогда бы не поверила, если бы сама все это не ощутила.

Но мои котики на этом не остановились, они продолжали меня целовать, покусывать и, приподнимая мою попу, сильнее и мощнее врываться, наверное, проверяя, кто громче заставит стонать.

 Они сами уже едва сдерживались, но упорно проталкивались до самого конца и лишь тогда успокаивались, вылизывая меня, обцеловывая и поглаживая. Как долго они менялись, как долго они любили меня и как долго я отдавалась, открываясь перед ними, я даже не могла потом вспомнить.

Лишь наутро, когда первые солнечные лучики заглянули к нам в спальню, они утихомирились и уснули. А я лежала все без сна, не в силах поверить, что такое бывает. Может, не так уж и неправы местные женщины, окружая себя такими мужчинами.

Алан Дебарго, черный барс

Проснулся я, когда солнце уже оторвалось от горизонта. Брат с женою спали, прижавшиеся друг к другу, а я лежал еще какое-то время и любовался видом своей спящей голенькой жены. «Таких страстных кошечек еще поискать нужно», – усмехнулся я сам себе.

Осторожно отодвинулся от горяченькой женушки и, удовлетворенно потянувшись, почувствовал, как и зверь расправляет свои лапы, наслаждаясь истомой после ночи.

Таким довольным зверь еще не был никогда, да я и сам не ожидал, что так бывает. Когда-то, еще давно, мне рассказывали, что только с истинной я почувствую себя настоящим. И действительно, такого наслаждения, подпитанного звериными инстинктами, я за всю жизнь не ощущал. Запах жены манил настолько сильно, что хотелось не отрываться от нее. Но дела звали.

Брат заслужил отдых: он сколько лет берег меня, заботился, теперь моя очередь. Я поцеловал жену в нежную щечку и направился в ванную. Сильно мыться не хотелось, мне было приятно ощущать на себе ее запах, поэтому быстро ополоснулся в душе и пошел одеваться.

Спускаясь к кабинету, я перепрыгивал несколько ступенек сразу, а в голове напевалась какая-то детская мелодия. Счастье буквально заволакивало меня.

– Доброе утро, – Билли уже ждал у кабинета и принюхивался, как и все остальные крутившиеся поблизости барсы.

– Добрейшее, – не смог я не полыбиться.  – Уистли, – заметил я управляющего, который поправлял цветы в вазе. Их за последние сутки стало значительно больше, примерно так на все сто процентов. Но лишь улыбнувшись, не стал ничего по этому поводу говорить. Мужчины стараются, я бы тоже из кожи вон лез, если бы моя жена меня не заметила и не проявляла интерес. – Принеси, пожалуйста, завтрак в кабинет.

– Ланч, молодой глава – поправил меня Уистли.

– Ланч, – согласился я. – И в комнату жены тоже.

– Слушаюсь, – он тут же поклонился и быстро ушел.

Почему-то я не сомневался, что ланч мне принесет кто-нибудь из поваров, а вот жене Устли лично понесет еду. Еще раз улыбнувшись мыслям, я пожелал управляющему удачи и, уже разворачиваясь к хмурому Билли, предложил заходить.

Мы расселись за столом, где лежало множество чертежей, – это мы с другом рассчитывали новую систему полива полей. Численность населения значительно уменьшалась, и нужно было что-то делать с автоматизацией множества отраслей. За прошлый год мы с Билли рассчитали постройку новых трактов, которые соединили четыре края между собой. Так как рук становилось все меньше, мы сильно стали зависеть от соседних государств, как, впрочем, и они. Мы больше производили продовольствия, поставляли всевозможное сырье, эльфы выращивали фрукты и изготавливали ткани, у нагов брали металлы и заготовки для артефактов, а драконы предоставляли драгоценные камни и оборудование.

Мы все уже очень давно стали слишком зависимы друг от друга, слишком уязвимы поодиночке. Ни о каких войнах теперь и речи не шло. Народы перемешались, теперь на территории каждого края проживали представители всех народов, и это, наверное, было хорошо. Только вот брат до сих пор продолжал предвзято относиться к нагам и эльфам. Но со временем мир менялся, и брат тоже. Он мог уже слушать и даже спокойно говорить о них. Так что правильно говорят: время лечит.

Постучав, к нам зашел Мирон, он и принес ланч, хоть это не было его обязанностью.