Но это все я узнала в конце, когда много-много раз оказывалась с повязкой на глазах, а мужчины всегда давались пойматься, и это не могло не радовать. Меня же они ловили, легко выбирая из всех, с точностью и ловкостью. Я даже пробовала прятаться за другими мужчинами, но барсы ловко обходили своих собратьев и ловили именно меня, позволяя себе чуть дольше обнять, чем следовало.

Зато мы насмеялись и наигрались – потом еще и в другие игры, которые в основном вспоминала я, и все они были из моего детства. Ну что тут сказать, я скучала по своему гаджету, который разрядился еще в первые дни моего пребывания тут.

Дашен Гасаш, желтый наг

Провалявшись на неудобной подушке и под утро разорвав ее, я так и не смог уснуть. Моя сущность вот уже последние сто лет не знает покоя. Тоска и апатия снедают меня изнутри, затемняя мне все краски жизни. Несколько лет назад я понял, что мне неинтересна жизнь, я совершенно потерял желание куда-либо дальше двигаться.

            Раньше были стремления, амбиции, а сейчас серая пустота. Смотря на братьев, которые родились несколькими минутами позже меня, видел, что они точно так же медленно умирают, но с этим ничего не мог сделать.

Когда ушла императрица, я не смог даже всплакнуть, хотя было больно, – все же я любил свою мать. Она была великая женщина.

После того, как она потеряла нашего с братьями родного отца, она долго не могла прийти в себя, и только истинные вытянули ее, за что я был когда-то им очень благодарен. А теперь нет и их, хоть они и растили меня вместе с братьями, но и с ними не смог иначе – провожал с холодным сердцем и пустотой в глазах.

Было жаль, что такие достойные наги уходят из жизни, но у истинных иначе никак. У нас с оборотнями истинные ставят друг другу метки, которые скрепляют не хуже самого прочного узла. Испив крови друг друга, мы запускаем особенную связь, связь длиною в жизнь. У драконов с эльфами истинные смешивают кровь друг друга, чтобы ее испить уже в обряде, это не менее крепкая связь, от нее на руках остаются брачные вязи. У мужчин большие, от кисти до локтя, а у женщины изящные и тонкие.

Другие тоже мечтают о таком, но как бы ни старались, никто не может, не будучи истинными, связать свои жизни. Зверь оборотня просто не позволит себя укусить, да и если даже исхитриться, то такой укус просто заживет, как обычная рана, не оставляя никакой метки. У нагов еще хуже: можно еще и умереть, ведь мы ядовиты. А у драконов и эльфов, сколько ни смешивай кровь, никакая вязь не появится.

Когда-то давно влюбившиеся не истинные решили все же себя связать и обручились перед ликом Богини, надев на запястья друг другу брачные браслеты, они были доказательством их любви и принятия. Тогда еще поговаривали, что это пятый вид брака. Это был один случай за многие годы, а вот спустя пару столетий после войны такие случаи приумножились. Все хотели себя видеть истинными, потому за большие достижения женщина могла согласиться на такой брак, причисляя выбранного ею мужчину к своим истинным. Конечно, сами мужья относились иначе к таким, даже в кругу своей семьи, но все же в глазах общества это уже был тоже муж. И положение его, конечно, сразу возрастало. В последнее время жизнь изменилась еще больше: женщины словно дурели, обкладываясь все большим и большим количеством мужчин. Доходило уже до абсурда. Но всех все устраивало, и я не видел причины что-то менять.

Благо моя мать была старых правил и не считала правильным связывать себя браслетными браками, и после ее смерти я ей даже стал благодарным. Потому как такие мужья продолжают жить после потери своей женщины, и что с ними делать и какой теперь у них статус, просто бы устал разбираться.

А вот материн гарем с наложниками разогнал с удовольствием, потому как ненужное скопление бездельников всегда меня раздражало.   

Принятое решение советников о моем браке с одной из женщин, оставшихся в нашем мире, должно было мне помочь продлить свою бесполезную жизнь. Я согласился, потому как не хотелось, чтобы наги совершенно исчезли из этого мира. Все же чувство долга, которое во мне взращивали с малолетства, никогда не покидало меня, хотя очень часто хотелось отключиться от всего. Просто не открывать глаза очередным утром. Чтобы навсегда перестать чувствовать ту пудовую тоску, которая с каждым днем все удобнее устраивалась в моей душе.

Но вот приезд барсов меня растревожил, и не просто, а так сильно встряхнул, что я просто вылетел из состояния отупения. Еще когда поселили их немаленькую делегацию, для чего мне пришлось выделить целое крыло (то самое, где жил когда-то гарем), я уже тогда почувствовал странный запах, который будоражил мою сущность и щекотал все рецепторы изнутри. Это была птичка – сладкая, нежная, с тонким ароматом полевых цветов.

На собрании я уже нервничал и не мог себя достойно держать, барсы сидели довольные и расслабленные, на их шеях сверкали метки, как флаги на шпилях замков.

Очень странно, но меня это не злило, да и сами барсы не выводили из себя, как раньше, а вот завидно было. Я бы и сам не отказался от метки на своей шее. Только вот звериная сущность позволит прокусить свою толстую кожу лишь своей паре. И яд, который течет по моим клыкам, примет лишь истинная. Так что можно было только тосковать и ждать своей смерти. Я проверил всех женщин этого мира, моя пара просто не родилась еще. А зная все реалии, понимал, что уже никогда и не родится.

Но барсы нашли, хотя я помню, что тоже не находили.

«Мари, Мари, Мари», – я повторял про себя имя незнакомой девушки, а внутри все переворачивалось. Эти хитрые бестии не разрешили к ней прикоснуться раньше времени, но вот увидеть ее мне никто не запретит.

Заняв самое удобное окно, выходящее на террасу, я принялся ждать: она должна выйти на утреннее солнышко, она не может не прогуляться в саду.

Как ни странно, такие же всклокоченные братья, как и я, присоединились к моему посту. Мы молчали и не решались заговорить, я лишь осторожно отодвинулся, давая возможность братьям тоже поудобнее устроиться. А потом вышла она.

Действительно, очень хрупкая и нежная, даже эльфийки не шли ни в какое сравнение с ней. Но вот ушки и глазки были кошачьи? Действительно ли она кошечка? Как-то все очень странно.

Через приоткрытое окно доносился ее запах и смех. Мы, как болванчики, стояли, приподнявшись на своих хвостах, и завороженно наблюдали за этим чудом. Она была еще слишком молода, это читалось по ее движению, взглядам, улыбкам. Но разве ж могут родиться девочки в нашем мире?

Объяснения барсов трещали по швам, но ни я, ни братья не станем что-либо выпытывать: если не сказали, значит, для этого есть свои причины.

 «Она пара», – шипел у меня в голове Шерон.

 «Я тоже чувствую ее», – присоединился Налиш.

Одна из способностей ментальных магов – это умение передавать мысли и образы другому. И сейчас, помимо моих собственных глаз, я видел ее глазами братьев. Ее, такую трогательную и растерянную, когда ее в очередной раз ловили в непонятной для нас игре. И такую хрупкую на фоне этих барсов, когда они поддавались ей. Глупенькая девочка, разве можно соревноваться с оборотнями в охоте? Она явно им проигрывала, потому как не могла искать ни по запаху, ни по слуху. Но кто же она тогда?

– Моя птичка, – я смотрел на нее, такую всю солнечную и светлую, так хотелось обвить ее хвостом и просто никогда не отпускать, и пусть весь свет подождет, потому как с ней я готов слиться на всю жизнь.

– И правда похожа на птичку, – мягко произнес Шерон.

– Такая маленькая и юркая, но такая же яркая и красивая, – Налиш схватился руками за раму, и она захрустела, а стекло покрылось сеткой трещин.