Рядом с этими зеркалами была еще одна дверь, и там сейчас было пусто. Но Алан тут же меня обрадовал (ну, это он так думал), что сегодня же прибудут портные, которые сошьют мне весь гардероб. Зато насчёт украшений вопросов не возникло – тут было множество всего такого красивого, что на время мне даже захотелось поверить в эту сказку, чтобы просто рассмотреть и потрогать все эти чудеса.

Потом он мне показывал, как работают краники, как подается вода, где всякие средства для купания, полотенца, халаты. В общем, еле вытолкнула парня и, закрыв за ним двери, с облегчением привалилась к ним спиной, а потом и вовсе уселась на пол.

Притянула свою сумку поближе и принялась опять копаться в телефоне. Спустя какое-то время, устав от заполошного метания мыслей, я со злостью бросила его в сумку и хотела закрыть лицо руками, но мешали мои большущие ресницы.

Осторожно поднявшись, я все же решила их повыдергивать, потому как нечего в сказку играть, нужно возвращать свой прежний вид и не морочить никому голову. Я стремительно подошла к тем самым зеркалам, которые так удачненько меня ждали. И приблизившись к ним вплотную, потянула одну из ресничек вниз, но она не только не хотела отрываться – мне стало больно.

Я принялась выискивать места склейки с моими родными ресницами, но безуспешно. Создавалось впечатление, что это именно мои реснички, все до одной. Переключив внимание на линзы, которые все же умудрились остаться на моих глазах, я точно так же не обнаружила границы, где могла бы разглядеть их краешки. Намочив палец слюной, я ткнула им себе в глаз, чтобы хоть на ощупь найти линзу. Но моя невероятно яркая радужка аквамаринового цвета вела себя как живая – зрачок сужался и расширялся.

Что же это такое? Я отступила на шаг от зеркал и уже детально стала смотреть на себя. Это была вроде и я, и тут же не я. Черты лица более нежные, красивые, гармоничные. Идеальная кожа, идеальные бровки и губки – все это было словно нарисованное. Но во всем этом все же была я.

Уже покрутившись перед зеркалом, я обнаружила, что и фигурка была немного другой. Весь тот жирок, что когда-то я так упорно сгоняла, сейчас просто испарился, мышцы хорошо прорисовывались, делая меня идеальной и очень тоненькой везде. Талию я вообще могла обхватить руками, а вот попа и грудь, наоборот, стали более пышненькими. Я даже залюбовалась, как теперь красиво коротенькая юбка смотрится на моей новой попе. А грудка просто потрясающе торчит из-под футболки. Тут и лифчик теперь не нужен, он только мешает, сдавливая и причиняя боль.

Быстренько раздевшись, я принялась рассматривать себя со всех сторон, медленно поворачиваясь и разглядывая все свои части тела. В тех местах, где кожа должна была уже подготавливаться к новым волосинкам, не было и намека на их появление в ближайшем будущем. Везде я оказалась настолько бархатной и нежной, что аж самой себе стало завидно. Еще раз покопавшись в своих волосах, я опять убедилась, что вставленных локонов нет, то есть они, конечно, есть, но как бы прирастились, стали моими, живыми, как и реснички, и линзы, и татушка.

Ей я уделила особое внимание: она была словно живая, такая вся красивая и яркая – мне даже захотелось птицу увидеть вживую. Интересно, а то, что я этих мужчин видела котами, это тоже правда или все же мое воображение? Но подумать об этом как следует мне не дали. В ванную постучали, и, не спрашивая разрешения, вошел Денли, держа в руках платье.

Какое-то время мы недоуменно смотрели друг на друга: я просто офигевала от наглости, а он не мог оторваться, пребывая в каком-то ступоре.

– Денли, вот туфельки, – подошел Алан, – их тоже передай Мари.

А потом, как и брат, уставился на меня. Сколько мы так простояли, я не считала, но в какой-то момент я метнулась к полотенцам, а парни ко мне.

То, как они жадно целовали меня и ласкали, я, наверное, еще не скоро возьмусь анализировать. Но вот мой крик и возмущенные слова протеста они все же услышали и, как нашкодившие коты, с опущенными и даже обиженными моськами медленно вышли из ванной, не закрыв дверь.

– Двери! – грозно крикнула я вдогонку.

            Алан, который выходил вторым, еще какое-то время постоял, разглядывая меня без полотенца. Они все же оказались быстрее, хотя для меня это было странно, потому как полотенца были очень близко от зеркал, а вот двери на внушительном расстоянии. Потом он тяжело вздохнул, еще раз облизал глазами и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Алан Дебарго, черный барс

Закрывая дверь за собою, я какое-то время еще пытался прийти в себя, потому как возбуждение никак не проходило с самого ее укуса. Мы с братом держались как могли, но надолго ли нас хватит, никто из нас не знал.

Когда мы ее увидели, всю такую голенькую и готовую к нам, мы просто обезумели и без разрешения стали ласкать и целовать. Это было чем-то волшебным, таким одуряющим, что ее крик и протесты мы не сразу и заметили.

– Что думаешь насчет всего этого? – брат тоже тяжело приходил в себя, но вот разум его уже был чист, все же он на полвека старше меня и на полвека сильнее.

– Да вообще не знаю, что тут и думать, – заплетя волосы в косу, я нашел свою резинку и завязал ее кончик, чтобы волосы не мешали, а потом принялся одеваться в принесенную слугами чистую одежду. – Понятно, что она не из нашего мира, но вот какой она расы, еще стоит у нее выяснить. Мне она очень эльфиечку напоминает, даже еще более прекрасная, –тоненькая, как они, но вот глаза как у кошечки.

Мой зверь довольно замурчал, даже не пытаясь меня об этом спрашивать. С ним вообще что-то непонятное происходит с того момента, как мы нашли свою пару. Барс уже не скребется, не ранит меня изнутри, а словно парит, как облачко, в небесах любви. В душе постоянно очень тепло и радостно, а сердце не прекращает своего заведенного ритма.

– Как мы ей будем объяснять, что мы женаты, ты еще не думал? – спустил меня с небес брат.

– Ты думаешь она не поняла, что нам предложила? – мне все же не хотелось верить, что она неосознанно сделала такой важный для каждого шаг.

– Именно, – Денли прыгал на одной ноге, надевая сапог, который плотно облегал его ногу. – Думаю, чем раньше мы ей все объясним, тем лучше будет для всех.

Он поправил штаны, которые ему, впрочем как и мне, сейчас очень жали.

– Как бы от застоя крови там все не разорвалось, – он бурчал уже сам себе под нос, поправляя возле зеркала шейный платок.

Тут дверь из ванной открылась, и на пороге застыла Мари, вся такая красивая, нежная, воздушная. Платье, которое подготовили в кратчайшие сроки, ей безумно шло. Ее тоненький стан облегало нежно-бирюзовыми волнами, немного облегая бедра и спадая у ножек. Талию красиво подчеркивала шнуровка на груди. И она была настолько хрупкой, что у меня просто перехватило дыхание от страха, что она разобьется на осколочки, если мои грубые руки коснутся ее.

Вырез был небольшим, но очень явно подчеркивал ее красивую высокую грудь, которую я успел не только обцеловать, но и подержать в руках, ощущая ее вес. Округлые плечики прикрывала тончайшая ткань, позволяя и скрыть, и показать прекрасно выточенные ключицы. На руках были надеты длинные белые перчатки из нежного кружева, а пальчики оставались приоткрытыми, давая возможность целовать их нежность.

– Ты прекрасна, – мой брат, так же как и я, смотрел на нашу жену и не мог не восхититься ею.

– Позволь, я помогу с волосами? – я сделал несколько быстрых шагов к ней, чтобы взять ее за руку.

Ко второй руке уже прикоснулся губами брат, так же, как и я, держа двумя своими широкими ладонями ее нежную ручку. Мы смотрели, не отрываясь, на нее, а она, по-моему, начала смущаться. Меня это радовало: если мы в состоянии вызвать у нее такие эмоции, то, может, и полюбить нас она когда-нибудь сможет.