Я ждал, что она меня сейчас остановит, хотя бы одним намеком даст понять, что еще не время, что еще не готова. Но она льнула ко мне не меньше, чем я к ней. Меня медленно накрывало неудержимой волной возбуждения, после которой просто не существует пути назад. Но она продолжала тянуться ко мне и все страстнее отвечать на мою ласку.

– Мари, – прохрипел я, все еще пытаясь не потерять разум и хоть как-то контролировать безудержное желание обладать своей женою.

– Махит, – не менее страстно прошептала она мне в губы, теснее прижимаясь ко мне.

И я сдался, я позволил себе увлечься ее страстью, которая, как и моя, клокотала внутри. Она, как сладкая патока, как вкуснейшая сладость, растворялась во мне. Я изголодавшимся путником пил ее дыхание. Остро ощущая свое возбуждение, я прижался всем телом к Мари, отчего она застонала громче. Ее отклик еще больше надавил на мои нервы, и я медленно принялся снимать ее одежду.

Я видел, что она уже и сама горит от нетерпения, жадно срывая с меня рубашку. От брюк я, кажется, избавился уже сам, потому как в самый острый момент нашего возбуждения я, уже не думая ни о чем, прижал ее к подоконнику и, видя звезды у нее в глазах, соединился в общем вздохе.

Уже прохладный ветерок прошелся по нашим горячим телам, а я все не мог насытиться своей такой долгожданной девочкой. Я брал ее до изнеможения, до крика, и когда уже не оставалось сил ни на что больше, почувствовал, как она задрожала у меня в руках, выдыхая мое имя.

Успокаиваться от такого невероятного соития я решил уже в ванной. Нес свою жену, такую разомлевшую и мурчащую, на себе. Я быстро набрал ванну, чтобы уже в теплой воде продолжить ее успокаивать от все еще пробегавших по телу импульсов удовольствия.

Но то, что моя малышка не успокоилась, а наоборот, ерзая, потребовала продолжения, меня приятно удивило. Потому как мой все еще находящийся в ней орган и не думал опадать, ведь слишком долго он ждал свою истинную.

В спальню мы вернулись уже далеко за полночь, мужчины улыбаясь смотрели на меня. А вот Риар – с надеждой на Мари. Но малышка, поцеловав каждого, упала без сил в центре кровати, чтобы через минутку отключиться.

– Ну ты гигант, брат! – засмеялся Фарго.

Риар же перебрался вплотную к жене и даже под самыми страшными пытками не согласился бы от нее отодвинуться. Ну а я, довольный как никогда, улегся с краю, теперь уже вспоминая каждую минутку нашей страсти.

Марина Шиляева

Утро выдалось суматошным: все суетились, каждый что-то говорил. Только Риар уперто лежал со мною рядом и смотрел на все это представление с постели.

– Ты как? – он поцеловал мне голенькое плечико, а потом перешел и на шейку.

Мне сразу же сделалось щекотно, и я, опять повалившись на постель, засмеялась, обнимая своего мужа, которого единственного еще не приняла.

– Нужно вставать, – Алан подошел к кровати и разложил на ее краю мою дорожную одежду.

Риар, уткнувшись мне в шею, застонал, и мне даже захотелось, чтобы все вышли, и я бы напала на обделенного мужа. Но кто бы мне сейчас это позволил? Слишком суетно было и все спешили.

– Родная, если сейчас не позавтракаешь, будешь кушать уже в пути, – припечатал Денли.

И я, поцеловав Риара в гладкую щеку, послала ему взглядом обещание очень жаркой ночи. Он аж засветился – не хуже щенка, которому протянули лакомый кусочек.

Быстро одевшись и поев, мы все принялись собираться в главном дворе замка. Нас была целая толпа. Около ста барсов, включая моего любимого повара, радостно махали мне руками. Сотня эльфов, вышколенная личная охрана Сульгенэля, которую он выделил на мои поиски в горах Аргонии, дюжина лекарей, тоже из его личных. Сотня нагов во всей амуниции блестели разными цветами своих хвостиков, на которые я уже нормально реагировала и даже могла пройти рядом, взглядом не вводя их в транс, чтобы они, послушные мне, не двигались. Сюда же подстраивались и драконы, их было тоже около сотни бравых воинов, со своими военачальниками и командирами, строго в иерархическом порядке.

Передо мной склонились в уважительном поклоне и Сенат, и Раур, и Лирин с Кераном, но я не решилась подойти, потому как не хотела давать парням ложных надежд.

Мои дорогие Уистли и Мирон отбыли сразу же, как только я нашлась, управлять краем и замком, пока его хозяева будут гостить у драконов. А других барсов я хоть и хорошо знала, но так не привязалась, потому лишь весело улыбалась на очередное махание рук или же склонение головы от драконов, нагов или эльфов.

Эльфы мне вообще все казались одинаковыми, все как бревна спокойные и надменные. Смогу ли я подружиться с их королем, для меня была больная тема, хоть мужья и уверяли, что это дело уже решенное и по-другому, как влюбиться друг в друга, просто не может быть.

И вот наступил тот момент, когда замок отворил свои тяжелые ворота, и на огромный подъемный мост ступили первые из нашего яркого шествия.

Крики разных существ, визг погоняемых животных, бряцанье амуниции и оружия, гомон… Это было невероятное шествие. Все народы подняли свои штандарты и стройными рядами двинулись по красивым просторам Аргонии.

Повсюду виднелись маленькие и большие холмы, а за ними острые, черные, как и сам замок, горы, покрытые шапками белого, искрящегося на солнце снега. Шум теплого ветерка, проносившегося по кронам близко растущих к дороге деревьев, напоминал мне дом, то село, где я выросла, и неожиданная тоска сковала душу.

– Что случилось, маленькая? – ко мне тут же приблизился на своем верблюдоящерном животном Белир.

Мы ехали в середине колонны, и меня без конца сопровождал кто-нибудь из мужей, потому как другие носились вдоль рядов и отдавали распоряжения. Вообще это было красивое зрелище, наблюдение за такой процессией просто захватывало дух.

Я почему-то подумала, что если бы в этом мире было много детей, а не редкие случаи рождения мальчиков, которых прятали и хранили как зеницу ока, то малышня могла бы выстраиваться вдоль дороги, чтобы просто поглазеть на такое событие, как соединение всех четырех народов.

– Все в порядке, Белир, – я улыбнулась мужу, чтобы он не волновался. – Просто о доме вспомнила. Я тоже жила в сказочном месте, когда была еще ребенком, и сейчас эта природа напомнила мне о детстве – как я лазила по вот таким деревьям и, забравшись на самую макушку, устроившись между листвой и небом, шаталась на ветру, представляя себя листком.

– Ты лазила по деревьям? – удивился Белир. – А если бы ты упала, а если бы разбилась? Почему родители не запретили?

Его действительно искренне удивило мое детство, но у меня ничего, кроме смеха, не вызвало его беспокойство.

– Белир! – я вытерла набежавшую слезинку с глаза. – Ну как ты не понимаешь, разве можно ребенку что-то запретить? Да он нарочно пойдет и будет еще больше это делать. А у нас в деревнях вообще дети предоставлены сами себе, главное, чтобы были сыты. Это единственное, о чем думают родители.

– А образование? – совсем не понял меня такой спокойный, умный и рассудительный синий дракон.

– Образование, – тяжело вздохнула я. – Конечно, и об этом думают, но не все. У многих просто нет денег, чтобы их чадо могло себе позволить учиться. А тем детям, которые вопреки всему этого хотят, приходится очень много учиться и стараться, чтобы они смогли поступить на бюджет.

– Бюджет? – удивился муж.

– Ну да, это такие места в университетах, где бесплатно можно учиться, и тебе еще при этом стипендию платят.

– Стипендию? – еще больше удивился Белир.

– Это так называются деньги, которые получает студент, то есть обучающийся, и может тратить на свое усмотрение.

– О! У вас богатые обучающиеся, – он уважительно посмотрел на меня.

– Ну да, – усмехнулась я, решив не объяснять, что тех денег, что получает студент, ни на что не хватает.