Меня охватил жар от осознания безысходности, сердце выстукивало удары, а я их считала, чтобы не упасть в темноту.

– Вот, вот, смотрите! – кричала эта женщина. А потом принялась всем тыкать и свою руку, где помимо семи брачных витков от ее истинных, шла и такого же цвета вязь, как у эльфа. – И у меня она есть, ясно!

– Ну что ж, – процедил Фарго, смотря в упор на Сульгенэля. – Примите мои поздравления.

Королева немного успокоилась, задышала ровнее и даже принялась кокетливо стрелять глазками.

– Пусть нам предоставят лучшие покои и разместят всех наших подданных, прибывших с нами, – повелительно изрек правитель драконов.

– А мы никого не принимаем, – опять заверещала эта красивая женщина в очень дорогом платье.

– Так а я и не спрашивал! – практически выплюнул Фарго.

Она не ожидала такого отношения и тут же закрыла свой рот, уже злобно глядя на своего мужа. Ее старшие мужья стояли в отдалении и явно волновались, видя необдуманные действия жены.

Меня, едва не плачущую, повели по лестницам наверх, услужливые эльфы уже бежали впереди, указывая нам дорогу.

Риар фо Кнор, серый дракон

Меня злило все: эта самопровозглашенная королева с визжащим голосом, ее мужья, которые боялись подойти к ней, чтобы стать грудью перед нами, безразличие и явное непонимание происходящего со стороны короля эльфов и даже то, что сейчас мою малышку почти довели до слез. Я не выдержал и подхватил ее на руки, прижимая теснее к груди.

– Поплачь, маленькая, станет легче, –прошептал я ей на ушко, занося уже в предоставленные нам комнаты. – Только не рви себе душу. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Что тут придумать можно? – она уже вовсю хлюпала носом.

Она даже плакала искренне, от всей души, а не уколов уголок глаз, чтобы разыграть комедию.

– Все, что произошло в тронном зале, вызывает много вопросов, да и поведение эльфа необычно – он словно во сне.

– Во сне он или нет, но у него вязь на запястье, – она все же заплакала, большие капли сперва наполнили ее аквамариновые глаза до краев, а потом как самые тяжелые гроздья скатились по щекам.

Я унес малышку в ванную, надеясь, что теплая вода ей поможет успокоиться, а мои поцелуи залечат тревоги.

Все собратья ушли в кабинет, обсуждать сложившуюся ситуацию, ну а я увильнул, желая остаться с женой.

Я целовал ее соленые щеки, успокаивал ее своими объятьями и старался как можно лучше передать уверенность, что все у нас будет хорошо.

– Ты понимаешь, Риар… –говорила она, продолжая плакать. Ее большущие ресницы давно уже промокли, и она казалась еще более нереальной, чем когда-либо.

Стала безумно страшно, что она может просто исчезнуть, растворившись в своем горе. Я тоже понимал, как важно иметь детей, какое это счастье – держать своего ребенка на руках и видеть, как он растет. Но ее слезы меня выворачивали, оголяя нервы и душу.

– Милая моя, любимая, девочка моя, желанная, – я продолжал целовать ее личико, боясь спуститься ниже, потому как не представлял сейчас, как показать свою страсть, когда ей так плохо.

– Тогда поцелуй меня, если я нужна тебе, – она прошептала мне это уже в губы, а я просто задохнулся от осознания, что меня моя любимая девочка принимает.

Жадно сорвав с нее и себя одежду, я погрузил нас в уже набранную ванну и принялся целовать каждый сантиметр ее кожи. Я целовал везде, даже нырял под воду, чтобы достать губами ее животик, ножки, бедра. Когда она принялась выгибаться, как кошечка, то я просто не удержался и, приподняв ее над водою, взял то, что было так желанно, так долгожданно для меня.

Когда мы смогли успокоиться и хоть немного прийти в себя, на наших губах была соль от уже немного подсохших ее слез. Они уже не рвали ей душу, я это чувствовал, она приняла случившееся и оставила себе надежду, что все еще будет хорошо, только надежда всегда остается с нами.

Она так красива и чувственна, что я никак не мог ею насытится, налюбоваться. Я вновь и вновь погружался в этот небесный танец наших тел и душ. Как она умоляла меня не останавливаться, как я забывался и срывался во все новых и новых экстазах! Мы, обессиленные, переместились в постель, но и там не выдержали и опять набросились друг на друга. Она уже улыбалась мне, а я ей. Когда в очередной раз мы сорвались и я позволил ей оседлать меня, она выпустила свои огненные крылья феникса и замерла, не ожидая такого.

Я смотрел во все глаза, смотрел на свою девочку, на то, как ее такие необычные крылья переливаются множеством язычков пламени.

– О Богиня, как же ты прекрасна! Как же я люблю тебя, моя девочка, моя птичка.

Последние слова я уже шептал, садясь на постели и прижимая жену теснее к себе. Она неосознанно обернула нас своими крылышками, пряча от всего мира.

Я знал, что их жар мне не страшен, как и огонь моего дракона для нее. Мы все связаны навеки, до последнего вздоха.

– Моя, – урчал мой дракон внутри, сильнее сжимая ее, а тело жило своей жизнью и продолжало наливать отдельные его части. Отчего Мари даже ойкнула, не ожидая такого упорства с моей стороны.

Собратья вернулись далеко за полночь, а мы с женой, абсолютно вымотавшиеся, лежали, переплетенные телами, продолжая друг к другу прижиматься.

Наги буквально остолбенели, видя голенькую Мари, а я лишь сильнее уткнулся в ее шейку и прикрыл собою все, что мог.

Братья усмехнулись и укрыли нас одеялом, видимо, ради нагов, это все же было пока слишком. Да я и сам не знаю, как не набросился бы на Мари, увидев ее такую, на исходе своей выдержки.

Марина Шиляева

Проснувшись раньше всех, я какое-то время пыталась понять, где нахожусь, а потом вспомнила все – и завершенную церемонию, и свою истерику, и горячие поцелуи Риара, и свои крылья.

Когда они появились я словно успокоилась, отдала часть себя этому миру, навеки связывая себя с ним. Крылья принесли мне легкость и силу. Хотелось воспарить к небесам, чтобы поздороваться с миром, который меня принял и так тепло согрел.

Риар, как трогательный котенок, свернулся вместе со мной, сграбастав в охапку, и щекотно дыша где-то у меня на шее. Все мужья и наги, неизменно держа меня во сне, сейчас сладко спали. Как выпутаться из всех этих объятий, я просто не представляла, поэтому пришлось будить.

Осторожно поворочавшись в руках у Риара и пошевелив ногами, я разбудила сразу четверых. А с ними вместе проснулись и остальные.

– Доброе утро, – улыбнулась я таким соням.

Меня принялись целовать и тоже желать доброго утра, причем теперь в этой гонке из поцелуев не отставали и наги, которые смотрели на меня такими горящими глазами, что мой сюрприз, скорее всего, уже совсем скоро захочет мне подари́ться.

– Что решили по поводу короля эльфов? – все же это важно знать, и я хотела это знать. – Может, лучше сразу уехать отсюда?

– Нет, – четко отчеканил Фарго. – Мы остаемся, и более того, задержимся, как почетные гости.

– Но для чего? – я уже ничего не понимала, хотелось только одного – не видеть больше никогда этого безразличного ко всему эльфа. А еще не видеть его истеричную женушку тоже бы не отказалась.

Но меня никто не послушал, и уже к ужину упаковывали в одно из самых дорогих моих платьев, которое сшили в замке барсов, когда я еще делала первые шаги в этом мире.

– Для чего все это? – мне не нравилось, с какой тщательностью готовят меня к ужину, словно куклу наряжают для эльфа. – Он мне не нравится, и я не хочу его видеть!

– Не упрямься, красавица, – Денли споро наряжал меня, а Махит с Риаром ему в этом усердно помогали.