Нинель закончила танцевать и петь. Она тяжело, но восторженно дышала. Этот танец словно возродил ее из пепла, и она вспомнила, что значит быть эльфом. Ее глаза светились от счастья, и голубая радужка приобрела глубокий синий цвет.
Мужчины зааплодировали ей.
— Так ты настоящая эльфийка? — спросил Раш.
— Конечно, — рассмеялась Нинель. — Откуда сомнения?
— Ну, ты выглядела такой потрепанной, — пробормотал он.
— Было из-за чего, — ответила Нинель. Ее не покидало чувство восторга, и даже воспоминания о Сахане сейчас не приносили боли.
— Это был какой-то обряд? — спросил Гарэл.
— Да, у эльфов это называется песнь Акиме.
— Эльфы тоже любят петь богам, — улыбнулся Адиш. — Еще одну песню — и расходимся, — объявил он.
Нинель решила, что Ким обязательно должен присоединиться к посиделкам. Он хоть и бог, но подвержен влиянию эмоций, как и простые смертные. Возможно, это поможет ему стать ближе к людям. Когда моряки собрались в следующий раз, Нинель уговорила Кима прийти. Он был немного замкнут первое время, и люди его побаивались, но он не выказывал враждебности. Постепенно моряки его приняли. Его даже пытались заставить играть с ними в кости, но он вежливо отказался. И действительно, это было бы нечестно, ведь он мог легко предугадать ход игры.
Две недели «Летящий по волнам» плыл на юг, преодолевая холодное северное море, и наконец вошел в более спокойные и мягкие воды среднего моря, называемого морем Новой Надежды. Две тысячи лет назад люди причалили к берегу и, высадившись в Хауле, обрели новый дом и новую надежду на жизнь. Далеко за океаном их земли умирали, разрываемые битвами богов неба и земли, и людям пришлось оставить свои дома. Каждый месяц прибывали все новые люди, представители разных народов и племен. Мужчины, женщины, старики и дети. Столкнувшись с эльфами, они просили о приюте, и добрые эльфы выделили им земли. Гномы в те времена так же жили в горах, поэтому с людьми пересекались редко и сначала не обращали внимания на новых жителей Хаула. Но людей становилось все больше, и вскоре они уже считали земли своими, а приютивших эльфов и гномов — жадными и высокомерными. Ненависть росла, и вскоре люди решили забрать земли силой. Так началась война между людьми, эльфами и гномами, окончившаяся спустя сотни лет.
На корабле Нинель старалась не мешать мужчинам и часто сидела за изучением книги. После посиделки с моряками Ким вышел из задумчивости, и вновь взялся за эльфийку. Нинель начала замечать, что ее тело стало крепче, сильнее, выносливее. Бледность кожи после Сахана начала пропадать.
Томин говорил, что они плывут к Триките — столице государства Вотхалона и крупнейшему порту на юге. От него безопаснее всего будет дойти до Заудена. Через неделю они должны были добраться до Трикиты, однако судьба распорядилась по-другому.
На следующее утро ветер принес тяжелые облака и снег повалил, словно пух из порванной подушки. Люди ошарашенно озирались по сторонам, впервые встретившись с таким чудом в южных землях. Поначалу корабельный маг Истан поставил защитный барьер от снега, но вскоре тот перестал справляться с непогодой. Ветер завывал, поднялись волны, несущие на себе невесть откуда взявшиеся куски льда.
Джек не меньше других был ошарашен погодой. Он пытался найти выход из ситуации и приказал магу отбиваться от льдин заклинаниями. После пары часов борьбы со стихией моряки выбились из сил, и среди них стали ходить неприятные разговоры:
«Это все Вестник Зла!» — «Зачем мы его взяли?» — «Он нас потопит!»
Джек понимал недовольство людей. В какой-то момент ему показалось, что в их словах есть доля истины. С другой стороны, Вестник Зла был на борту, и если корабль потонет, то, кем бы он ни был, что поможет ему остаться в живых?
Истан подошел к Джеку:
— Мой магический щит не выдерживает такого количества льда и снега. Нам стоит переждать непогоду в ближайшем порту.
Джек задумался.
— Ты сможешь найти безопасный путь до порта?
— Я попробую, — кивнул маг.
Ким стоял на носу корабля и смотрел вдаль. Он чувствовал, что это не простой буран. Эфирис? Опять этот старый что-то затеял? Но нет, его присутствия не было заметно. Буран вызвало нечто. Ким вглядывался в пространство, выискивая хоть какую-то зацепку. Буран так хорошо вписывался в мировое пространство, что Ким уже подумал, что ему все показалось. Но что-то не давало ему покоя. В буране проскальзывало нечто темное, едва уловимое. Ким проверял каждую струнку энергии и материи, но не мог поймать эту темную сущность. Вестник старался все делать крайне осторожно, чтобы не выдать себя и не нарушить потоки энергии в мире. Однако, действуя слишком мягко, он не мог найти это нечто. Применить же больше силы он опасался.
К Вестнику Зла подошел капитан.
— Неужели что-то видно в таком буране? — спросил Джек.
— Я смотрю дальше, чем граница бурана, — ответил Ким, возвращаясь в реальность смертных и собирая свою ментальную сущность в одном месте — в своем теле.
— Да? — усмехнулся Джек. — И что ты скажешь?
— Надо поворачивать. Дальше буря лишь усиливается. Нам не проплыть.
— Думаешь, я тебе поверю? Такого не бывает в этих краях!
Вестник Зла пожал плечами. Его не волновало неверие капитана в его слова.
— Уж не ты ли вызвал эту бурю? — сощурился капитан, разглядывая странного пассажира.
— Я похож на идиота? — грубо прошипел Вестник.
— Ты похож на Вестника Зла, — осуждающе ответил Джек, поворачиваясь к своей команде, которая отчаянно боролась с непогодой. — Многие считают, что это из-за тебя.
Ответом было молчание.
Джек развернулся и пошел прочь. Ему было не до суеверий и страшных сказок о Вестнике Зла, сейчас у него были проблемы посерьезнее. Благодаря магу льдины еще не разбили корабль в щепки. Однако капитан понимал, в каком опасном положении они сейчас находятся. Словно сами боги не хотели, чтобы они доплыли до Трикиты.
Взволнованный маг подбежал к Джеку и сказал то, что минуту назад произнес Ким. Капитан удивленно оглянулся на Вестника. Значит, он тоже маг, и очень сильный, раз быстрее Истана смог увидеть опасность бурана. Выкинув из головы все ненужные мысли, капитан отдал приказ к развороту.
Ким осмотрел мага — Истан был измотан. Он тратил много сил на поддержание магического щита. Так его не хватит до ближайшего порта. Киму не хотелось использовать свою силу, но не бросать же людей в беде. Он уже рассчитал, сколько силы можно применить, чтобы помочь людям, но пока не действовал. Он ждал крайней точки, после которой будет надежда только на него.
Джек спустился к Томину в трюм.
— Нам не доплыть до Трикиты, — сказал он. — Мы не сможем проплыть через буран. Мы разворачиваемся и плывем до ближайшего порта.
— До какого? — нахмурился Саня.
— Дандера.
— Дандера?! — в негодовании закричал Томин. — Это не то, что нам нужно! Я за что платил деньги?!
— Я тоже много потеряю, не доплыв до Трикиты в срок, — пожал плечами Джек. — Что сделаешь — погода такая. Я не думаю, что ты готов пойти сквозь льды и расстаться с жизнью, не так ли?
— Дандер. Вонючий городишко. Столько времени зря потеряли, — заворчал Томин. Ему оставалось только принять новый поворот судьбы, отложив свои планы о растрате награды за Вестника Зла.
После разворота корабля погода с каждым часом становилась все лучше. Вскоре «Летящий по волнам» вышел из бурана. Истан выдохнул и с облегчением убрал магический щит. Он в изнеможении сел на палубу и задумался. В какой-то момент он понял, что силы покидают его. Но потом словно кто-то открыл ему магический поток, дал сил, освежил все тело. Видимо, какой-то всеми забытый бог заступился за маленький кораблик. Не зря матросы собираются по вечерам и отдают хвалу богам. Может, от этого есть польза.
На следующий день «Летящий по волнам» прибыл в Дандер — небольшой порт в природной бухте, охваченной невысокими скалами. С левой стороны залива в небо поднимался утес, на котором стоял белый цилиндр древнего эльфийского маяка. Волны поднимали белую пену и с грохотом разбивались о скалы, перекрывая крики чаек. Когда корабль медленно проплывал мимо утеса, Нинель с восторгом задрала голову, чтобы рассмотреть строение предков. Маяк, который своим светом привел людей к побережью. «Кто живет теперь в нем? — думала Нинель. — Кто следит, чтобы маяк не развалился от непогоды? Кто тот человек? Хороший или плохой? Есть у него семья или он одиночка?». Все ее вопросы остались без ответа — маяк молчаливо стоял на вершине утеса, а выпавший снег таял, обваливаясь с отвесной скалы в соленую воду.
