— У кого-то это утро уже второе, ведь так, Алёна? — моментально озвучил он мои мысли.

— Да, конечно! Я… мне приятно Вас снова видеть, дорогой Ратмир! Прямо в душе теплеет, — я тыкнула себя пальцем в грудь. Определенно, роль мне удавалась. Гости с интересом переглянулись. Белый с счастливой улыбкой подхватил меня под руку и повел к столу.

— Уважаемая Алёна, позвольте Вам представить племянника и племянницу иль Ратмира — Кловес и Гаудия.

Я мило улыбнулась, но Гаудия скривила изящный ротик, словно в него попал едкий лимон. Кловес же с искренней радостью растянул широкий рот с двумя рядами белых, слегка кривых зубов в улыбке в ответ. Мне представилась возможность разглядеть парочку подробнее. Кловес — простодушный открытый парень с довольно большими чертами лица и искренней улыбкой. Гаудия — эффектная брюнетка, капризная и следящая за модой как и мои подруги. И если у Кловеса тарелка пестрила разнообразной едой, то Гаудия довольствовалась маленькой кучкой какого-то салата с торчащими зелеными хвостиками. Брат с сестрой по виду были ненамного младше меня.

— Кловес и Гаудия поступают этим летом в Королевскую Академию, — подтвердил мои догадки Белый. — А пока, их готовит к поступлению мистер Стен.

Белый сделал жест рукой в сторону темноволосого статного мужчины, сидевшим на другой стороне стола. Тот привстал и поклонился, а я заметила, что у него идеально разложены столовые приборы. И… вообще все вокруг него было идеально, ни соринки, ни пылинки. Еще одна Клозель — в мужском обличье. Теперь я понимаю, отчего Гаудия такая сердитая. К тому же она почти что ничего не ест, несмотря на отличную фигуру.

— Алёна, прошу Вас, присаживайтесь… — суетился Белый и учтиво отодвинул мне стульчик с левой стороны от Ратмира на той стороне стола, где сидела Клозель с мистером Стеном. Мэри тут же засуетилась вокруг меня, сунув мне под нос огромную тарелку умасленной каши.

— Омлетик будете? — щебетала Мэри, явно чувствуя себя главнокомандующим в вопросах еды. — Попробуйте обязательно бутерброды с форелями и яблочные крендельки!

— Не откажусь, — продолжала я проявлять вежливость. — Я проголодалась.

Воздух, знаете ли, здесь тако-о-ой свежий…

Еще чуть-чуть и у меня снова заурчит живот, выдавая накопленный еще со вчерашнего дня адский голод. Не раздумывая, я принялась есть овсянку, искоса поглядывая на полную тарелку жениха, который будто ком проглотил, так и не притронулся к еде.

— Э-э-э… — снова нарушил тишину Белый. — Как вы все знаете, аль Алёна — невеста нашего дорого Ратмира. Прекрасного человека и замечательного друга, отличного домовладельца и несокрушимого исследователя местной фауны и флоры, укротителя… — затянул почти что тост Белый, но осекся под взглядом Ратмира. — Алёна приехала из Латеры и останется жить здесь… в лесу. — В этом месте он кашлянул, желая скрыть замешательство.

— Как Вам в нашем лесу? Нравится? — пришелся ему на помощь Борода, но лучше бы он этого не делал.

Я оторвалась от аппетитной каши и посетовав внутри себя, что не дали съесть и половины, как полезли с расспросами. Выдохнула и заставила себя собраться. Если сейчас начну мямлить — никто потом не поверит. Вытерла рот салфеткой, пытаясь потянуть время. Покосилась на обещанные рыбные бутерброды. Все замерли в немом ожидании моего ответа. Даже Ратмир напрягся. Я чувствовала это каким-то нутром. Рядом сидел человек, натянутый до предела. Может, поэтому он не ел?

— Обал-денно! — выдохнула, картинно закатив глаза и используя молодежный оборот. — Это не лес, а настоящая сказка! Я такого в жизни никогда не видела! Вы мне подарили столько открытий, уважаемый Ратмир! Здесь чувствуется особая, неподвластная времени атмосфера! Я безмерно, безумно счастлива!

Выпалив свою речь, я не удержалась и снова принялась за поедание каши. Только ела, похоже, я одна. Повисла напряженная тишина. Никто не ожидал услышать такой ответ. Любой другой, но только не этот. Краем глаза видела, как Ратмир сверлит меня взглядом, словно буравчиком, и даже немного отодвинулся от стола. То ли, чтобы получше рассмотреть странную невесту, то ли испугался заразиться помешательством. Тишину решила прервать Гаудия. Она озвучила вертевшийся у всех на языке вопрос, который никто не осмеливался задать.

— И Вам, Алёна, нравится становиться узницей этого места? — с ехидцей в голосе протянула нахалка. — Быть женщиной, чью судьбу решили за нее? Не завидую я Вам! — торжественно закончила речь Гаудия, я мистер Стен заерзал на своем месте и зашикал на подопечную точно ящерица, которая и хочет что-то сказать, да не может.

— Ну что Вы, дорогая! — с ласковой улыбочкой ответила я, приготовившись полить всех липкой патокой. Но сначала пригвоздила шпилькой. — Вы, наверное, слишком молоды, чтобы хорошо разбираться в мужчинах. Посмотрите на Ратмира, разве можно в такого не влюбиться, он же такой милый!!! — засюсюкала я и потрепала милашку за крутое плечо. — О таком мужчине мечтали все наши однокурсницы. Одинокий, достойный, красивый, — чуть не схватила жертву за скуластую щеку, но вовремя одернула руку. — Признаться, я поначалу действительно смутилась от всех обстоятельств и сильно устала… Но проведя ночь в этом чудеснейшем месте, с утра проснулась с ясной мыслью, что это сама судьба завела меня сюда, чтобы подарить нам, — я посмотрела в сторону одеревеневшего Ратмира и похлопала глазами, — миллион счастливых мгновений до скончания наших дней! Правда, дорогой Ратмир?

Повисла пауза. Все с любопытством наблюдали за развитием спектакля, даже Мэри с Тодром замерли с тарелками в руках, так и не донеся персиковые завитки (или что они там несли) до общего стола. Ратмир недоверчиво крякнул, посмотрел так, словно примирялся, сейчас ли мне заткнуть этим самым завитком рот или понаблюдать пока, что этот рот еще сможет сморозить. Потом все-таки совладал с собой, и чтобы не разочаровывать публику, доиграл наш любовный спектакль. Он взял мою руку широкой теплой ладонью как тогда в лесу, притянул к себе и молвил все, на что был способен в данный момент:

— Безусловно, Алёна. Безусловно…

Получилось проникновенно. Низкий голос и глубокий взгляд, проникающий внутрь моей черепной коробки, должны были говорить об искренности его намерений. Но меня не проведешь! Я-то знаю, что всякие тираны да маньяки верят только в свои сверхценные идеи! Поди потом докажи ему, что любовь не имеет ничего общего с приковыванием к ножке кровати.

— Так вот, просыпаюсь я утром, — решила закрепить ситуацию я, глядя как все смотрят на нас чуть ли не с открытыми ртами, того глядишь, колбасками подавятся, — и так проникновенно поют соловьи, или какие у вас птахи водятся, так проникновенно! Мухи жужжат, там, или шмели… Что понимаю, мое! Не зря я сюда попала, этот дом прямо требует, чтобы о нем позаботились! Вон какая пылюга вчера со шкафа попадала, Ку-ку до сих пор от чиха избавиться не может. Как же тут в таком доме порядочному животному обитать?! — я нисколько не хотела обидеть Мэри, но добрая женщина слегка присела от удивления. Вела-то я весь этот бред к совсем другому, — да и мужчиной, уж простите Ратмир, заниматься надо! Вон какой ху-день-кий, — пропела я и, изловчившись, все-таки вцепилась в поросшую колючками щеку и потянула её в разные стороны, как бы наглядно показывая отсутствие необходимого жирка, — откормить его надо! Любовью и лаской обогреть! — состроила страдательную физиономию, на какую была способна, заимствуя стиль общения Мэри, да простит она меня во второй раз. — Вон, так и не покушал ничего на завтрак, — продолжала измываться я, тыкая взглядом с тарелку с остывшими колбасками. — И зарос весь, сразу видно, нежной женской руки не хватает…

Все зачарованно смотрели, как эта нежная женская рука по-варварски оттопырила скупую мужскую щеку хозяина дома. Видимо, такое панибратство еще никто себе не позволял. С лицом этого самого хозяина творилось что-то загадочное — глаза сначала выпучились, потом сузились, он попытался одернуть голову, но не вышло — у меня крепкий захват! В какой-то момент я поняла, что начинаю получать удовольствие от происходящего, и поспешно убрала руку, чтобы не перегнуть палку.