— А с кем же? — удивленно поднял брови безумец. — Разве не он твой жених? Старая и прогнившая душа?

Вообще-то муж, но уточнять не стала. Зацепилась за другое.

— Почему старая? Ему много лет? — спросила я и затаила дыхание.

— Немало… Раз дождался снова. Тебя. Спроси сама… — он неожиданно безумно закашлялся, видимо, подавившись слюной в очередной попытке обсмеять меня. — Когда будете вдвоем гореть в нижнем пламени! Вы мне уже как кость в горле! — неожиданно снова разошелся Мартимус, подскочил и приставил руку к горлу для наглядности. — Вот где! Вот где!!!

Настоящий безумец. В какой-то момент мне показалось, что он готов броситься и задушить меня. Прямо сейчас. Но его остановила необходимость прикончить меня по всем их священным канонам, леший дери его за ногу.

— Он знал мою бабушку? — выкрикнула я.

— Бабушку? Знал! — снова противный смех. — А ты не догадываешься? Глупая Алёна, — злодей вдруг резко подобрался. — Мне пора… Надо еще подготовиться. До встречи завтра. Утром. И прощай…

С этими словами он быстро исчез в дверном проеме, оставив меня в окончательно раздраенных чувствах. С той стороны проскрежетала задвижка. Я села, уткнувшись подбородком в колени. Знал мою бабушку, которую так же сожгли на костре. Странная повторяемость… И потом, черт возьми, сколько же ему лет? Неплохо сохранился… Думаю, многие красавицы все бы отдали за один такой рецепт молодости… Да что уж говорить, я бы и сама не отказалась! Только вот теперь… теперь мне осталось жить считанные часы. А потом и всем остальным.

Удушающее чувство снова накатило на меня, воздух в каморке резко закончился. Нет! За что? За что судьба так жестоко поступает со мной? Откуда взялся этот бездушный человек, так часто употребляющий в своих речах душу? Хотелось выть и карябать ногтями стены, стучать в дверь и просто требовать, чтобы меня выпустили…

Я заставила себя немного успокоиться и присесть. Потянула за нити к Ратмиру, или к Ротеру, как его там. Откликнулся на удивление быстро, смотрел напряженно, словно перед броском, и спокойно одновременно. Если вообще такое сочетание возможно. Рядом. Раздалась мысль. Рядом. Я здесь. В душе забрезжила надежда. А может я себе это просто придумала. Как случается мираж оазиса в пустыне. Просто я не хочу умирать. Но мне все-таки хотелось верить, что он действительно где-то рядом…

Росло напряжение. Я кожей чувствовала скопление внимания и какое-то движение вокруг. Там, за стенами… Линии натянулись и вибрировали, словно готовые к игре струны. Что-то происходило. Я пыталась проследить это движение, но мой уставший к ночи мозг выдавал лишь нечеткую картинку. Я не хотела спать этой ночью, которая должна была стать последней. Но темнота и усталость сделали свое дело, я незаметно откинулась и уснула.

Сон был рваный, поверхностный, тревожный, однако он не хотел выпускать меня из своих объятий. Я открыла глаза лишь тогда, когда темноту разорвали слабые солнечные лучи. Солнце улыбалось мне как обычно, тепло и безучастно. Я подставила ему свое лицо, наслаждаясь чистой энергией света, но дверь открылась. Вошли мужчины в белых балахонах с такими же белыми колпаками на лицах. В прорезях для глаз на колпаках виднелись сосредоточенные колкие глаза. Можно было подумать, что это цирковое представление. Такого балагана я в своей жизни еще не видела, но смешным он не казался. У всех на груди имелся знакомый мне символ — спираль, пробитая мечом.

Мне захотелось раствориться, слиться со стеной, исчезнуть, стать невидимой. Чтобы никто из этих подонков не видел моего испуганного лица и накативших мигом слез. Один из пришедших кивнул в сторону двери, приглашая за собой. Я помялась, пригладила волосы и поправила несвежее платье. Умирать, так с красотой, усмехнулась я. И смело шагнула следом.

Мы прошли по темному и длинному коридору, наклонившись пролезли в приземистую дверь и оказались внутри старой деревянной церкви. Если бы мы были на экскурсии, то я непременно залюбовалась бы открывшимся передом мной видом. Довольно необычное и какое-то… живое помещение, отделанное небольшими досками, словно чешуей покрывающими покатую крышу изнутри. Стены были украшены витиеватыми узорами, скреплялись изогнутыми балками и вешали свою тяжесть на старинные деревянные колонны. По периметру церкви на высоте, где она начинала сужаться, виднелся небольшой опоясывающий, выглядывающий из-за арок балкончик.

Все было бы изумительно любопытно, если бы не толпа безумцев в белых балахонах, скопившаяся внизу. Они явно не спешили открыть передо мной свои лица, а вот меня изучали детально. Я чувствовала их липкие взгляды и ощущала внимание по моментально воцарившейся тишине, стоило мне ступить на деревянный пол. Однако самое ужасное, что я, наконец, смогла лицезреть — это деревянный столб, возвышающийся прямо посередине церкви и обложенный сухим хворостом по периметру. Увесистыми охапками хвороста, правильнее было бы сказать… Это что же, они собираются меня жечь прямо посередине деревянного помещения? Похоже всем собравшимся не помешает хорошая консультация специалиста по человеческому разуму. Впрочем, это было известно и заранее. Надеюсь, что горящая церковь заберет как можно больше безумцев. Хотя, не сомневаюсь, что эти люди далеко не торопятся на свидание с творцом и заранее продумали план побега.

Меня молча подвели к столбу, затем один из инквизиторов завернул мои руки назад и тщательно завязал сзади столба. Все. Теперь я неподвижна и мне остается лишь наблюдать за творящейся несправедливостью. Настойчиво бьется мысль — неужели у всех этих мужчин, а это были именно мужчины, я уверена, не трепыхается внутри хоть капля жалости ко мне. Не трепыхается. Для них я всего лишь ведьма. Грязная ведьма. От безысходности я посмотрела наверх — туда, где сквозь купол пробивался удивительно чистый свет. Но… тишина продолжала безмолвствовать. Никакой соломинки на спасение вокруг.

Внезапно вперед выступил человек в балахоне, богато расшитым золотыми нитями. И когда он заговорил, убирая с собравшихся крохи возможного сомнения, я узнала Мартимуса.

— Дорогие братья, в этот знаменательный день… сегодня, мы собрались, чтобы торжественно положить конец злу, которое преследовало нас столетиями! — вещал вершитель судеб. — Сегодняшний день положил начало войне, безжалостной и великой, за спасение наших душ, войне с тем злом, которое, не стесняясь, плодилось на наших землях, сея сомнения в истинно верующих…

— Какие сомнения, что вы несете! — выкрикнула я. Необходимо было использовать последнюю попытку и переубедить собравшихся, каким бы нелепым это не казалось. — За мной нет вины! Я вовсе не злая… совсем… Если не считать случая, когда Ку-ку опрокинул тарелку с горячим супом прямо на мое новое платье… Каюсь, была готова прибить! Но небеса помогли спастись несчастному животному… Я очень даже добрая и законопослушная гражданка! Цветочки выращиваю, листики собираю! Если вы со мной что-то сделаете, то правосудие, а также… небо обрушат на вас кару!!! И будут карать вас вечно и безжалостно! — вошла я в раж, от страха неся околесицу. — Пока не выбьют последнюю пыль из ваших перьев, не сплющат ваши глазные яблоки и скрутят ваш язык. Трубочкой! Чтобы неповадно было всякие глупости говорить про юных дам!

Все слушали мою тираду в тишине и, можно сказать, не шелохнувшись. Сама не понимаю, как у меня развязался язык, наверное, от страха. Но Мартимус внезапно поднял руку и прервал мою речь, обращаясь к собравшимся.

— Братья! Вы только посмотрите на это прекрасное юное лицо! — ткнул пальцем в мою сторону. — Никогда не подумаешь, что оно так лживо и порочно, что готово извергать ложь под видимостью правды.

— Я вам не вулкан! Чтобы что-то извергать! — кажется, на нервной почве и моя голова дала сбой.

— Мы боремся с этим злом десятки лет! Ищем, как к нему подступиться, не будучи затянутыми в капкан пороков! — как ни в чем не бывало продолжал свою бредовую речь Мартимус. — И вот, наконец! Свершилась благодать! И мы можем раз и навсегда покончить с исчадием ада в шкуре овцы! — он выразительно глянул на меня. — Творец нам завещал не вмешиваться в святое творение, но бесы так и норовят внести сумятицу и занять его место! Ввергать мир в хаос и безумие, перечить воле Творца! Быть вместо него! — с этими словами он поднял и потряс кулаком. — Вы ужаснетесь, когда узнаете, какими преступными поступками увлекалась эта ведьма! Смесь Алхимии и Чернокнижия! Самые мерзостные деяние, кои не может вообразить даже самый изворотливый ум — пытаться взрастить дьявольский разум в растениях и животных вопреки воле Творца!!!