Когда тиран полностью разделся, меня захлестнула волна паники, которую я не смогла остановить. Все дело в том, что я никогда не видела мужчину… хм-м-м… в столь откровенном виде. Выдающееся выражение мужского естества так сильно ударило мне в глаза (в переносном смысле, конечно), что разум мгновенно оказался захвачен трусостью. Я с визгом подскочила и выкрикнула:

— Спасите!!!

И что есть силы припустила прочь, визжа и размахивая руками. Далеко мне убежать не дали. Быстрее, чем хотелось бы, Ратмир настиг меня, остановил, перехватывая рукой и настойчиво, но мягко положил обратно. На насиженное, то есть налёжанное, можно сказать, местечко. Хорошо, что я успела хорошенько треснуть его по колену, отчего он глухо вздохнул и осел на землю, возле меня. Далее, как и обычно бывает в любовных романах правильный герой (это тот, который стремится сначала расположить к себе героиню, а уж потом свершает то, что ожидают все читатели), так вот правильный герой стал искать на моем теле точки, которые явно могли бы меня заставить проникнуться происходящим.

Он трогал меня сверху и снизу и даже там, где посередине, и в общем, паршивец, нашел таки эти точки, ранее припрятанные в бабушкиных панталонах, от которых мое тело непроизвольно выгнулось змеей, а с губ сорвался позорный крик. Говоривший о моем однозначном моральном падении, хотя Джит была бы довольна такому происшествию в моей жизни.

Мучитель терзал меня кропотливо, то возвращаясь к моим губам, то к падшим точкам на моем теле, подхватывая меня под бедра и за место предшествующего наказания, бродя руками по моей груди и ниже, щекоча пупок, дыша тяжело и ловя мои выдохи губами. В его глазах разливался огонь и по сдержанным стонам, похожим на рычание пса, грызущего корм, я понимала, что ему тяжело сдерживать себя. Но как любой положительный герой, в чем я, конечно, сомневалась, Ратмир удерживал контроль и свои выдающиеся достоинства при себе, пока я окончательно не провалилась в пучину безумия, дернув коленями и призывно поддавшись вперед. Не веря себе, я не удержалась и тронула то, что никогда не касалась раньше. На ощупь орган, выражающий мужские качества, оказался гладким, теплым и приятным. Ратмир приглушенно вдохнул и я поняла, что предел его терпению достигнут. Скажи мне раньше, что я сделаю подобное безобразие, о котором-то и подумать стыдно, — ни за что бы не поверила. Но теперь мои глаза закрыла пелена притяжения к герою, в зрачках которого разгоралась бесконечность, бездна… и куда я проваливалась, падая на самое дно.

Он резко опустился своей нижней частью, оказавшись между моих разведенных конечностей. Я поняла, что вот оно — приближение обещанного книгами океана блаженства. Ратмир бросил быстрый взгляд на мое лицо, а потом быстро дернулся вперед. В моей голове взорвался салют и белые искры, казалось, полетели в стороны. Только неземное удовольствие не спешило покрывать меня с головой, это был болевой удар — причина искр. Больно! Оказывается это так неожиданно больно! Так остро и так… сильно! Обман! — хотелось выкрикнуть мне, но я на это была не способна.

— А-а-а! — закричала я как резанный поросенок, и что есть силы дернулась в сторону, одновременно отталкивая Ратмира. Герой такой реакции не ожидал и таращился несколько секунд весьма озадаченно, пока я резко дышала.

Однако секундное замешательство на его лице вдруг сменилось явной уверенностью. Я же девушка сообразительная, поэтому сразу поняла, что во все это мероприятие закрался подвох.

— Нет, нет, нет!.. — испуганно залепетала я, упираясь ладонями в твёрдую мужскую грудь в попытке остановить и осмыслить происходящее.

Однако он и не думал принимать в расчёт мой испуг, а лишь сильнее навалился, вжав меня в траву. Прихватил за талию и двинулся вновь, тыча в меня выражением своего мужского естества. Со второй попыткой я лишь укрепилась во мнении, что преждевременно согласилась на это сомнительное мероприятие. Ощущение острой боли, выбивающей искры из глаз, пронзило меня насквозь. Тело реагировало молниеносно, я выскользнула, проехав спиной по земле, впиваясь ногтями в мужские плечи и раздирая их в кровь в попытке оттолкнуться. Забилась руками и ногами с желанием отпинать покусителя на самое святое и такое, как выяснилось, чувствительное.

Ратмир отстранился, тяжело дыша, и глядя на меня с удивлением. Перехватил руки как досадную помеху. Усмехнулся:

— Ты словно уж… Верткая, как змея. Не дергайся, Аля. Так будет легче.

Аля? Он назвал меня Алей? Так меня называли в глубоком детстве когда я ездила в гости к деду Гарольду и его второй жене. Я бегала по поляне, весело смеясь и бросая мяч, а они издалека меня звали «Аля! Аля!». Это имя эхом зазвучало в моей голове во внезапно нахлынувших воспоминаниях…

Ратмир воспользовался моим замешательством и, подтянув меня ниже, внезапно схватил одной рукой мое бедро, второй же вцепился в плечо. Таким образом он прочно зафиксировал меня, не давая возможности пошевелиться. Я девушка догадливая, поэтому стала догадываться, зачем он это сделал, но ненавистный тиран меня опередил.

Резко дёрнувшись вперёд, он пробрался-таки куда хотел, я же вскрикнула и начала тяжело дышать, стараясь привыкнуть к своему новому статусу опытной женщины. Ну… по крайней мере, невинной девушкой меня назвать уже было нельзя. Сделав своё пакостное дело, тиран внезапно замер, с какой-то озабоченностью всматриваясь в мое лицо. Подозреваю, что кроме ошалевших глаз, он не нашёл там подтверждения мыслительной деятельности в моей голове. Но это его устроило, потому что он медленно потянул обратно, практически покидая меня, а потом снова двинулся вперёд.

Я лежала притихшая, стараясь понять, что со мной происходит. Острой боли уже не было, остались какие-то странные ощущения присутствия чужого, глубокого проникновения, достающего до самой сути, как будто он завладел не только телом, но и душой… Я поняла, что согласившись на все это действие, — словно подписала нечто другое… совсем не то, на что рассчитывала. Не просто опыт по превращению старой девы в полноценную женщину… И не океан блаженства, который почему-то не спешил затапливать меня с головой. Книги, похоже, обманули… все обманывало с единственной целью заманить, дать ложное ожидание. Теперь же я понимала, что все не просто так, все серьёзно, и я уже не смогу спокойно и равнодушно взирать на человека, который… проник, достал так глубоко в прямом и переносном смысле. Словно что-то обломилось внутри меня, делая меня покорной и податливой этим нехитрым действиям.

Ратмир целовал мои губы, а подушечки его пальцев играли сложный танец на моем теле, касаясь и убегая, сжимая и поглаживая. Он двигался бёдрами сначала аккуратно, потом все быстрее, ускоряясь и уже не сдерживая собственного рычания, не скрывая безумный и животный блеск в глазах. Внутри ударялось и растягивалось, я тихо охнула и сильнее сжала его тело, сдерживая быстрый темп. Внезапно он схватил мои волосы и крутанул один оборот на руку, оттягивая голову, зубами прикусил мои губы и резко дернулся, с подвыванием ударился внутри особо сильно, выбивая из меня воздух, который я вдохнула в его поцелуй. Затрясся мелкой дрожью и внезапно обмяк, укутывая меня весом своего немаленького тела.

Какое-то время мы не шевелились. Тиран получил все что хотел. Утолил свои желания, проник и затянул меня на дно. Я осознала это особенно ясно. Я сделала то, что не должна была ни в коем случае допустить. Но… допустила. Допустила его слишком глубоко прежде всего до… сердца. После произошедшего я не смогу так легко показывать свое равнодушие. Да что там! Если быть честной, то я вообще не смогу его теперь демонстрировать. Врать. Близко. Слишком близко подпустила его к себе, Алёна. И эта близость сломала меня, словно хрупкую куклу. Но об этом я старалась не думать. Буду думать… это всего лишь тело.

Ратмир приподнялся надо мной, напряженно вглядываясь мне в лицо.

— Как ты? — хорошо, что хоть догадался спросить. Я-то думала, сейчас наденет портки и пойдет как ни в чем не бывало разгуливать по своему лесу.