Илен мне часто являлась во снах. Там она всегда была живая. Весёлая — такая, какой мне хотелось видеть её всегда. Она тянула меня за руку и мы бежали, весело смеясь. Часто по побережью, любуясь на лазоревые чистые воды, набегающие неспешной волной на мелкую гальку. Иногда в лесу, углубляясь в чащу пышных растений и цветов, таких, которых здесь никогда не было. Замирали, любуясь рассветами, наблюдая их с высоких скал. Я очень любил эти сны и, пожалуй, именно они примирили меня с реальностью. Я знал, что Илен счастлива. Пусть далеко, по-своему, но наши души оставались неразрывны в глубине подсознания.
Но сны внезапно прекратились. Лет двадцать назад. Я продолжал ждать их ночь за ночью, ломая голову, что же могло случиться. Куда делись те светлые образы, что питали меня больше, чем пища, позволяя каждый день дышать и что-то делать. Я звал, как безумец шептал, ложась в кровать снова и снова:
— Приди… Пожалуйста, приди. Мое сердце надорвалось от желания снова увидеть тебя…
Но она не приходила. Просто исчезла, растворилась, как утренняя роса. Со временем я научился жить и без этого утешения, заковав своё сердце и внутренности в стальную броню, научившись дышать сквозь маску необходимости.
До тех пор, пока в моей жизни не появилась Алёна. Я до сих пор не могу объяснить… Они так непохожи. Или, может, похожи?.. Теперь я ни в чем не уверен. Сначала мне казалось, что свадьба — это формальная необходимость. Теперь все перевернулось. Мир словно снова вспыхнул передо мной яркими красками. Заиграл переливами надежды. Я не мог обманывать себя, я сам этого хотел. Хотел до дрожи, до неистового желания прикоснуться, притянуть, ощущая нарастающую под кожей музыку жизни. Музыку любви и чего-то нового. Растворяющего прошлое без остатка.
Неужели я снова смог полюбить? Или это только иллюзия, видимость чувств, моего когда-то сражённого насмерть сознания. Я не знал ответ и это выворачивало, сжигало способность мыслить. Но также… скручивало в томительном ожидании, щипало предвкушением и щекотало желанием. Я знал, что смогу насладиться этим чувством сполна очень скоро. Это подогревало мой интерес. Но был ли он чем-то подлинным?
Я вновь прикоснулся к светлой коре. В сознании мучительно вспыхнул образ. Илен. Смотрит на меня молчаливо и спокойно. Смеётся весело в лицо. Беззаботно. Образ немного плывет… Постойте… ведь это же Алёна! Смеётся, не скрывая вечной издевки. Улыбается во весь рот, насмешливо приподняв брови. Как будто растеряв беззаботность, так свойственную юным особам. Но приобретя этакую… критичность восприятия. Как такое возможно? Только что была Илен… и вдруг Алёна. Одна стала другой? Совсем мое воображение расшалилось и дерево почему-то молчит, не может же оно показывать это мне? Чушь…
Образ загадка. Сколько времени понадобится, чтобы понять? Процессы, происходящие в лесу, не требуют отлагательств… Я вернулся домой так и не найдя ответов, раздражаясь ещё больше. Следующая неделя была странной. Алёна внезапно подружилась с Гаудией, и теперь они заливисто хохотали как старые подруги, шутили, обсуждали какие-то женские штучки. Всегда поражался этой удивительной способности женщин так быстро переключаться с вражды на дружбу едва найдя общую тему для обсуждения.
Ребят и наставников я направил в город. Нечего им здесь делать во время свадьбы и ритуала. Глубокая часть жизни леса должна быть скрыта от всех. Не то, чтобы я им не доверял… Но узнать всю правду могли только те люди, которые останутся здесь навсегда. Такие как Эст и Файн, без раздумий согласившихся посвятить свою жизнь лесу. Правда, неволить их я не буду, решись кто из них покинуть лес и заняться обычной мирской жизнью. И если у кого-то появится невеста, то её ждёт такая же замкнутая жизнь как и у Алёны. Только Алёне никто выбора не оставлял. Впрочем, какая разница… Все, что сложилось, кажется мне необычайно правильным…
Я торопливо вызвал документалиста, чтобы уладить все формальности. Мне хотелось сказать, что мне не терпится заняться восстановлением леса, внести в него новую кровь… Но не стану обманываться, мне прежде всего не терпелось… обладать. Получить повод, весьма весомый, чтобы заполучить девчонку полностью и без остатка. Прикасаться, прижимать и врываться, дерзко хватая за волосы, заставлять выгибаться и издавать вскрики. Быть может, получив своё, кровь успокоится, сбрасывая наваждение. А пока мое тело внезапно превратилась в юнца, дрожащего от страсти и предвкушения. Мог бы скрыть, но честно признаюсь, мне это нравилось. Быть снова молодым, когда тебе столько лет… это так прекрасно.
Повод представился раньше на день. Алёна просилась отправить её с близнецами в город. Хитрость была видна сразу, поэтому я не позволил. Ещё не окрепли связи между нами, поэтому я боялся. Боялся, что она не вернётся. Да, так наверняка бы и было. Одна эта мысль заставляла сжиматься невидимую пружину внутри. Я не мог отпустить. Да и не хотел. Зачем? Ведь все уже понятно, все решено. Нечего ей там делать.
Накануне свадьбы, когда документалист торопливо заполнял нужные бумаги, потирая запотевшие стекла очков, я заметил дома странную тишину. За день до этого поместье покинула целая толпа людей, так что отсутствие шума было вполне объяснимо. Но через некоторое время я понял, что раз за разом настороженно прислушиваюсь. Тишина была необычной. В доме не было Алёны, вот что меня заставило встревожиться. Не было легких шагов, шуршания листов бумаги, с которыми она не расставалась, не было какого-то чуть слышного, но почему-то вполне осязаемого для меня дыхания, сердцебиения, которое я незримо ощущал, в каком помещении она бы не находилась.
На миг глаза затянула белая пелена, и паника тревожным эхом взорвалась внутри. Но разум быстро успокоился, Алёна не могла быть далеко, из леса нет выхода для нее. Это немыслимо! Невозможно. Я торопливо вышел из дома и приложил ладони к земле. Так я мог слышать. Получать ответ на свой вопрос. Склонил голову, погружаясь во внутреннее молчание. Видение пришло быстро и не потребовало каких-либо усилий. Так и есть, несется что есть мочи на Белогривой. Так я называл Ариадну. Старается успеть, торопится исчезнуть, убежать в свой далекий мир, скрытый от моих глаз. Не уйти из леса, нет. Зря старается, силы потратит. Мне было все равно, где она сейчас, это абсолютно не важно. Лес затянет круговыми полями, заставляя ходить по кругу и возвращаться на одно место. Можно настроить их на поместье. Но мне было любопытно посмотреть на какое место замкнется сама Алёна.
Надо только дать ей время. Скоро она убедится, что побег невозможен. И останется там, куда направит её лес. Интересно будет посмотреть в её глаза… Куда денется насмешка? И когда проявятся реальные чувства…
Я дождался вечера. Как потом скажет Алёна, намеренно… Быть может, она права. Быть может… Возможно, я просто ждал случая, чтобы сорваться. Чтобы не было пути назад и решение было принято за нас обоих. А еще хотелось её наказать. Показать, что она должна отказаться от самонадеянности. Забыть, отрешиться от всего, что было прежде. Заставить подчиниться. Взглянуть в будущее, или хотя бы в настоящее. Или, возможно, наказать, чтобы причинить боль… показать свое доминирование…
Я тронулся в путь, когда вернулись животные. Очевидно, несчастным Ку-ку и Белогривой надоело ходить кругами, и они резво прискакали обратно. Я уже знал, где примерно находится Алёна, звери лишь подтвердили мои догадки. Солнце крыло багрянцем горизонт, поэтому я прекрасно понимал, чем закончится поездка. Понимал, а внутри разливалось яркими красками ликование… Я пытался заглушить любую тревогу, шептавшую, что Алёна может быть не готова. Достаточно. Прошло достаточно времени, чтобы терпеть дальше. Тем более, в прошлое наше близкое общение, Алёна ответила мне. Я ощутил это явно. И это был спусковой крючок…
Словно зверь, загоняющий добычу, я мчал, выжимая дух из своего коня. Нетерпение… вот что гнало меня. Я не мог думать ни о чем. Подъезжая к Светлому дереву ожидал увидеть что угодно… жертву, слезы, раскаяние, мольбы… но увидел лишь шутницу, нелепо, но упорно карабкающуюся на дерево и ломающую ветви. Ветви! В то время, как мы боимся даже тронуть кору, ставшую в этих местах священной. Я в очередной раз поразился, насколько Алёна умеет удивлять. И разгневался, конечно, от её неуважительного отношения. Ко всему. К лесу, живительному дереву, ко мне… Ей снова было смешно. Как всегда…
