Я замолкаю на полуслове. Мартин перехватывает мой взгляд, и теперь мы смотрим на Фэй и Нила вдвоем.

Нил первым замечает, что мы замолчали. Он смотрит на нас с легким недоумением, словно ожидая объяснения. Фэй, ничего не замечая, продолжает болтать. До меня доносится обрывок фразы, который в наступившей тишине падает, словно кирпич:

– …когда ты прислал мне открытку на Рождество…

Открытку на Рождество? Какое, к черту, Рождество?

Фэй, осекшись, замолкает, наконец заметив, что мы ее слушаем.

– Открытка на Рождество? – медленно повторяю я. Молчание словно наливается свинцом, мне кажется, что жизнь вокруг нас внезапно остановилась. – Я думала, вы едва знакомы?

Она переглядывается с Нилом, и все становится ясно как божий день. Я еще надеюсь, что я ошиблась, и сейчас она это подтвердит, и все снова встанет на свои места. Даст какое-нибудь невинное объяснение. Рождественская открытка, которая по ошибке пришла не на тот адрес. Или была послана другому человеку. Вот только смогу ли я в это поверить, когда прямо передо мной сидит живое свидетельство совсем другого?

Искренность наших отношений, возможность излить душу и обсудить все на свете, близость, которая… была между нами, все это на долю секунды отражается в ее глазах и заставляет ее отвести взгляд, и я чувствую, что все кончено, передо мной сидит чужой человек.

Из-за стола поднимается Нил:

– Кто-нибудь хочет еще пива?

Никто не обращает на него внимания.

– Почему ты мне не сказала? – спрашиваю я.

– Я собиралась.

– Вот как? Когда?

– В ближайшее время…

– Когда именно? – упорствую я, чувствуя, что вот-вот сорвусь на крик. – Сколько еще ты собиралась молчать, Фэй? Или ты решила вообще ничего не говорить?

– Да нет же!

– Да, ты собиралась продолжать так и дальше! Использовать меня как прикрытие – для встреч со своим приятелем – и делать вид, что вы едва знакомы!.. А на самом деле все это время…

– Мне не хотелось ставить тебя в неловкое положение… и… заставлять тебя врать…

– И ты решила вместо этого врать мне? После всего, что у нас было? Поверить не могу, что ты могла так поступить!

Я вне себя от обиды. Как она могла?

Она поднимает взгляд:

– Нам нужно поговорить.

В ее глазах боль, хотя всего минуту назад они блестели от радостного возбуждения.

– Я все объясню. Ты должна меня понять.

– Понять? – едко переспрашиваю я. – Едва ли. Я не желаю ничего понимать. Единственное, чего я хочу, это уйти отсюда.

Я встаю, роняю сумочку, подбираю ее и роняю куртку. Мартин поднимает ее и молча протягивает мне. Меня слегка знобит.

– Не надо так, – говорит Фэй.

Я не обращаю на нее внимания.

– Я заберу Элли завтра утром, – говорю я, надевая куртку.

Она не сводит с меня глаз.

– Ты не скажешь Саймону?

Я ошеломлена.

– И это говоришь мне ты?

– Прости, – шепчет она мне вслед.

По дороге к автобусной остановке меня догоняет Мартин.

– Это они тебя послали? – мрачно спрашиваю я.

– Нет.

– Полагаю, ты тоже участвовал в этом спектакле? Тебя ведь прихватили для ровного счета. Чтобы отвлечь меня.

– Нет.

– Я тебе не верю.

– Тебя можно понять. Но я понятия не имел, что Фэй не рассказала тебе про Нила. Я и не знал, что они делают вид, будто только что познакомились. Господи, Бет, разве не видно, что это не так?

Конечно же, это было видно, думаю я, вспоминая случившееся. Я чувствую себя полной идиоткой. Как я могла не заметить? Они же не отрывались друг от друга.

– В любом случае, ты свое дело сделал. С ними я никуда больше не пойду и быть для них прикрытием не намерена. Значит, ты тоже свободен.

Мы подходим к автобусной остановке. Я смотрю на него.

– Вот и все. Будь здоров.

– Разве мы с тобой тоже должны поссориться? – спрашивает он.

– Но мы ведь совершенно не знаем друг друга. Нас просто использовали.

– У меня нет такого чувства, но мне жаль, что все так вышло. Нил пригласил меня сходить с ним и с его девушкой в бар, чтобы познакомиться с ее подругой Бет. Если бы ты мне не понравилась, во второй раз я бы с ним не пошел.

Подходит мой автобус.

– Фэй – не его девушка, – резко говорю я. – Она замужем.

– Я знаю. Но я не духовный отец Нила. Я всего лишь его друг.

– Тогда, возможно, тебе следует поразмыслить, что такое друг, – наставительно говорю я, поднимаясь в автобус. Я сажусь на свободное место, не глядя в окно.

Не помню, как дошла домой от автобусной остановки. Сама не своя от обиды и злости, я хожу взад-вперед по квартире, хлопая дверями. Мне хочется рвать и метать, но какой в этом смысл? Вместо того чтобы портить собственные вещи, мне следовало бы выяснить отношения с Фэй. Надо бы позвонить ей прямо сейчас и потребовать объяснений; пусть извинится за то, что врала мне и использовала нашу дружбу, пусть обещает, что прекратит встречаться с Нилом, и наши отношения станут такими, как прежде.

Но я не могу позвонить ей, потому что сейчас она с Нилом, со своим приятелем, который появился у нее еще до Рождества, – то есть они знакомы не меньше двух месяцев, а может, и больше. Как давно они встречаются? Полгода? Год? Но рассказать мне о нем она не сочла нужным. А завтра дома будет Саймон, и при нем мы не сможем поговорить. Если мы начнем спорить, он услышит и спросит, что случилось, а как бы то ни было, я не могу допустить, чтобы он узнал, что Фэй ему изменяет.

Я не могу позвонить ей еще и потому, что наши отношения уже никогда не станут такими, как прежде. Что бы я ни сказала, что бы ни сказала она, былого не вернуть. Да мне это и не нужно. Все равно я ей больше не верю. Я не желаю ее видеть и не хочу с ней разговаривать. Я не хочу, чтобы она присматривала за моей дочерью.

Я хлопаю дверью спальни и сбрасываю туфли. Одна падает на кровать. Меня подмывает желание поехать к Фэй прямо сейчас и забрать Элли. Но это приведет лишь к тому, что мы поссоримся с Элли, и она никогда не простит мне, что я испортила ей удовольствие от ночевки у Лорен. И что я скажу Саймону? Все это отдает ребячеством.

Я ничего не могу сделать.

Меня трясет от злости, я чувствую себя подавленной и беспомощной.

Швырять и ломать собственные вещи бессмысленно.

Я не могу думать ни о чем другом, но поделиться не с кем.

Я надеваю кроссовки и куртку и выхожу на улицу. Я обегаю вокруг квартала один раз, потом второй, бегу все быстрее. Я не в лучшей форме, и во время второго круга я начинаю задыхаться и чувствую резь в боку, но не останавливаюсь до самого дома. Я открываю дверь, выпиваю две чашки воды, принимаю горячий душ и ложусь в постель.

Примерно в час ночи звонит телефон. Я считаю звонки. Двадцать пять. Я набираю оператора, и мне называют номер Фэй. Внезапно меня охватывает паника – вдруг что-то случилось с Элли. Она заболела, произошел несчастный случай, она упала с кровати или подавилась во время ночного пиршества, а я лежу и считаю звонки.

Но если бы она заболела, они привезли бы ее домой.

Если бы произошел несчастный случай, они позвонили бы снова из больницы.

Примерно час я лежу с открытыми глазами. Мне хочется, чтобы телефон зазвонил снова. Мне хочется снять трубку и набрать номер Фэй.

Когда он звонит снова, я вздрагиваю от неожиданности. Он опять звонит двадцать пять раз, но я не отвечаю. Больше он не звонит.

Я привожу Элли в садик пораньше, чтобы не встречаться с Фэй.

– Где Лорен? – в тревоге спрашивает дочка, обводя взглядом комнату, и дергает себя за волосы.

– Она скоро придет. Поиграй пока с другими девочками. Смотри, вон Кэти и Кара.

– Не хочу. – Она сует в рот палец, а другой рукой цепляется за мой рукав.

– Ты большая девочка, – выговариваю я, – а ведешь себя как маленькая. Тебе скоро в школу. Лорен не всегда будет рядом.