Вторая проблема — нигде нет схемы метро. Нет, я понимаю, что его открыли всего несколько лет назад и станций в нем три штуки крестом, но я, как бы, не местный и мне нужно уехать в сторону, где находится университет, а не куда-нибудь в другое место. Впрочем, вместо схем здесь были добрые девушки в синих платьях и красных беретах… ах, какая все-таки красавица стояла там у турникетов! Длинные ноги, золотистые волосы, талия, грудь, губы… А глаза? Да в этих голубых аквамаринах можно утонуть!

Так, Ершан, угомонись.

Ну да, чего это я? У меня же девушки не было… давно. И я даже уже начал прикидывать, как, после завершения эпопеи с поступлением, приеду на станцию к концу смену и все же постараюсь познакомиться с голубоглазой. Хм. Навряд ли девчонка после смены на ногах сильно обрадуется такому знакомству…

Я плюнул на внезапные ловеласовские планы и обратился к ближайшей красноберетнице… нет, никакого сравнения с моей голубоглазкой, глаза темные и нос крючком, это ведьма какая-то.

«Ведьма», впрочем, вполне доброжелательно и вежливо объяснила мне, на какой именно поезд садиться… а потом все же проявила свою ведьминскую сущность и, наверняка ехидничая в душе, указала мне на схему метрополитена, которая висела аккурат за моей спиной.

Я деревенский, мне можно.

С шумом подкатил сине-зеленый поезд, с шипением раскрылись двери, неразборчиво прохрипел динамик, я запрыгнул внутрь вагона и покатил навстречу судьбе. Ээх, уезжая от моей голубоглазой мечты…

Народу в вагоне не так уж и много. Потому что сейчас приблизительно послеобеденное время и народ по большей части сидит на работе. А школьники — на каникулах. Все уткнулись в книги и газеты, прям как в наше время — в гаджеты и сматрфоны. Ну, наверное, люди в любые времена не склонны скучать во время поездки и найдут, чем развлечься.

Моя станция — третья, моя станция — третья… Название-то я уже благополучно забыл. А еще забыл — третья от Соленоморской или третья, считая Соленоморскую?

Аааа, паника!!!

— Станция Мирвеловская, — проговорил динамик.

Тьфу, вспомнил, сюда-то мне и надо.

Подскочив с коричневого дерматинового сиденья, я ломанулся прочь из вагона.

Мирвеловская станция тоже не была типичным образчиком ампира. Разве что огромные чашеобразные люстры со светильниками-рожками, но они органично вписывались в общую золотистую гамму интерьера.

Поднявшись на эскалаторе и выйдя наружу, я сориентировался у прохожих, и двинулся по адресу, где находился Афосинский технологический институт холодильной и пищевой промышленности, в котором я интересно и чрезвычайно увлекательно проведу ближайшие пять лет… если повезет. Или пару недель — если не повезет.

Невезение началось сразу.

— Закончился на сегодня прием документов, — строго сказала женщина в очках, похожая на такого зловредного, но справедливого школьного завуча. И лязгнула ключом, замыкая тяжелую резную дверь, на которой темными кнопками было прибито объявление «Приемная комиссия. Время работы с 09–00 до 17–00».

Я посмотрел на висевшие на стене напротив двери круглые часы. 17:05.

— А что же мне теперь делать?

— Завтра приходите. Или послезавтра. Мы документы еще два дня принимаем.

Да, я растерялся. Точно, сегодня же еще среда, 28-е июля, документы принимают до 31-го, то есть, у меня есть еще четверг и пятница. Просто эти поездки на поездах выбили меня из колеи, мне начало казаться, что я, как в голливудском фильме, прибегу в последнюю секунду и брошу документы в закрывающуюся дверь комиссии.

Так. Стоп. Это, конечно, хорошо… Н где мне до завтра жить прикажете?

— Простите, а где ваше общежитие располагается?

Только бы рядом, только бы рядом… Устал я уже бегать на ногах, дайте мне лечь и вытянуться… и чтобы никаких чу-чух под ухом! На-до-е-ло!

— Афсовета, двадцать три.

Вот спасибо. И где это?

Вопрос достаточно ясно читался в моих глазах, так что «завуч» вздохнула и ответила на него:

— Доходите до Пятиугольника, садитесь в метро, доезжаете до станции «Институт технологии»…

Она с сомнением посмотрела на меня, видимо, пыльные сапоги, мятые штаны и всклокоченная борода в ее голове плохо сочетались со словами «институт» и «технология», вздохнула, но продолжила:

— …там садитесь на сине-синий трамвай…

Ээ… что?

— На двадцать девятый номер. Трамвай номер 29. Маршрутные огни — синий с синим. Сверху, радом с номером, будут гореть два синих фонаря…

Да понял я, понял. Теперь только, но понял же.

— …едете на нем по Кромскому проспекту до улицы Афсовета. Там новостройки, пятиэтажное здание — это наше общежитие. В прошлом году построено.

Ничего себе! Это каждый раз на перекладных собаках добираться?! Хотя, примерно так же я и до своего института, в своем мире, доезжал. Только без метро и трамваев.

Да, разбаловали тебя провинциальные короткие расстояния, разбаловали…

— Спасибо, — я слегка поклонился, прижав руку к сердцу, чем, кажется, то ли удивил «завуча», то ли растопил ее сердце.

Трамвай катился по Кромскому проспекту, который, похоже, был аналогом Московского проспекта в нашем мире. По которому я даже в свое время гулял. Вот только почему-то никаких ассоциаций в голове не осталось, кроме оранжево-красных ларьков с блинами, которых здесь, естественно, фонтанов, возле которых все время крутились скейтеры, и которых здесь тоже не было… о, а вот и они!

Не скейтеры, конечно, а фонтаны. Точно, они самые, и площадь вокруг них и товарищ Ленин, в смысле — Афосин, почти как в нашем мире, вытянул руку вперед, то ли, по своему обыкновению, указывая путь в светлое будущее, то ли, собирался выкрикнуть «Защищайтесь, каналья!», да враги шпагу сперли. И огромное здание Дома Советов за ними.

Хм. Трамвай ехал слишком быстро, так что я не успел извлечь образ «нашего» Дома Советов и сравнить — точная здесь копия или есть отличия?

Пока размышлял на тему отличия, ограничиваются ли здешние отличия только «зябриками» или здесь в целом все вокруг похоже, но не идентично — чуть не проехал свою остановку.

Улица Афсовета, новенькая пятиэтажка из светло-желтого кирпича. Здесь, вообще район новостроек, почти все дома новые, похожие друг на друга — не так, конечно, как дом на Третьей улице Строителей — хотя по дороге сюда я видел и несколько старых домов, из которых, видимо, жильцы уже уехали, а строители на снос еще не приехали.

Какая-то мысль в связи с этим зародилась, но пропала, потому что сейчас все мои мысли были только про общежитие.

[1] Герой ошибается. Самая глубокая станция метро в мире — Арсенальная станция Киевского метро.

— Нет.

— Но, Калев Ириевич…

— Нет.

Да, такого поворота я как-то совсем не ожидал. Можно было подумать, что комендант общежития запихнет меня десятым в комнату на трех человек, поселит в коридоре, выделит мне пружинную кровать без матраса и постельного белья… Но то, что он в принципе откажется селить постороннего человека в студенческое общежитие — это мне в голову не пришло.

— Так я же завтра документы подам…

— Вот завтра и приходи.

— Так а где мне до завтра жить?

— Где хочешь.

Вот… крыса. Сказал бы, что тыловая, но, судя по багровому шраму поперек лба — осколочное, похоже — паре орденских планок на пиджаке — серебристая с двумя узкими синими полосками по краям[1] и оливковая, с узкой зеленой полоской по центру[2] — и видневшихся из-под рубашки полосок тельняшки, эта «крыса» была очень даже фронтовая.

— Калев Ириевич, я приехал из Талгана. Четыре тысячи километров. По дороге у меня украли вещи и деньги, я нормально не ел и не спал уже почти неделю. Пустите меня, пожалуйста.

Противно, но что поделать?

— Нет.

Чёрт.

— Может, я вам что-нибудь в общежитии сделаю? Перетащить что-нибудь или типа того?