От каких еще, к чертям, геологов? Что им в джунглях делать?

— А что они в джунглях делали?

Берген, ты смерти моей хочешь?

— Проездом.

С крыши на чердак! Талган же на границе находится, куда им там было ехать?!

— Понятно… — по лицу Бергена было видно, что он ничего не понял, но, кажется, решил, что с этими придуманными «геологами» какая-то смутная история. Возможно, они и не геологи вовсе были… Ладно, хоть не спросил, что мы там, в Талгане, поём…

— А что вы там, в Талгане, поете?

Ааа!!! Да что ж это такое?!!

— Я была навеселе

И летала на метле

Хоть сама не верю я

В эти суеверия.

Берген заржал:

— А про пиво — другие слова помнишь? У меня гитара есть, можно будет потом в комнате сыграть.

— Ну, если припомню…

— Никакого пива!

Ну, конечно. Свинка услышала про какой-то непорядок и решила вмешаться. Не дай бог это не в меру активное существо станет нашей старостой, вот поплачем тогда… А если она еще и в общежитие живет…

— У вас послезавтра экзамен по химии, а вы напиваться собираетесь!

— А куда же нам идти?

— Вы — в Афосине! В музеи, в театры, в библиотеки! А вам бы только глаза заливать!

— Простите, девушка…

— Я не девушка…! — огрызнулась Свинка — и покраснела, как свекла.

— Это ваше личное дело…

Свинка побурела, следом за ней побурел Берген, изо всех сил старающийся не улыбаться.

— … а как вас зовут?

— Я с незнакомыми не знакомлюсь.

— Как вы тогда знакомыми обзаводитесь? Впрочем, неважно? Нам ведь все равно так или иначе вместе учиться и знакомиться все равно придется. Вот я, например, Ершан, это — Берген, а вы…?

— Ланита, — все же выдавила из себя Свинка.

Ланита. Отлично. Это полное имя или сокращенное? И как его сокращать? Лана? Нита? Лора? В русском языке сокращение имен — весьма нетривиальная задача и с налете не всегда догадаешься, что Евгения — это Женя, а Александр — Шура.

— Ланита, почему ты так переживаешь за нашу нравственность?

— Потому что, во-первых, я не хочу учиться вместе с… — она остановилась, подыскивая подходящее слово.

— Алкоголиками? — дал я подсказку.

— Пьяницами? — подключился Берген.

— Хулиганами и тунеядцами?

— Людьми, которые безответственно подходят к процессу обучения. А еще вы комсовцы… вы же комсовцы?

— Да, — сказал Берген.

— Нет, — сказал я. Потому что понятия не имел, кто такие комсовцы. Вернее, я, конечно, подозревал, что это — здешний аналог комсомола, но, во-первых, уверенности у меня не было, а во-вторых — в документах, которые я попятил у настоящего Ершана не было членского билета или каких иных следов того, что он состоит в комсомоле… космоболе… тьфу, как это здесь называется?… комсе, вот. Интересно, как это расшифровывается?

— Как — нет? — Свинка-Ланита округлила глаза. Отчего вовсе не стала похожа на анимешную девочку, как можно было бы предположить. Потому что таких… пухленьких анимешных девочек не бывает. Или я таких не знаю.

— Как это нет? Ты должен непременно вступить в каэсэм!

О как. Каэсэм. Коммунистический Союз Молодежи, надо полагать.

— Когда это мы перешли на ты?

— Нам же все равно так или иначе вместе учиться.

Не понял. Это меня сейчас подкололи, что ли? Это же мои слова!

— Я пока не считаю себя достойным…

— Ну, — Ланита скривилась и осмотрела меня от сапог, начищенных, между прочим, до зеленой тюбетейки на голове, — пока я тоже не знаю, можно ли считать тебя достойным… пивохлеб. Я в нашем классе была комсоргом[5], поэтому обязательно поставлю вопрос на общем собрании[6] о необходимости доведения первокурсников-некомсовцев до уровня вступления в каэсэм.

После чего Ланита гордо задрала свой курносый пятачок и прошествовала мимо нас с Бергеном по коридору. Потом обернулась и добила меня парфянской стрелой[7]:

— А ты, Ершан, будешь на моем личном контроле.

Быть незаметным и не выделяться, говоришь…

[1]

В 1950‑х была создана трёхступенчатая система поступления абитуриентов в вузы. Все они были поделены на три категории: принимавшиеся без экзаменов (отличники и закончившие школу с золотой медалью), принимавшиеся без конкурса, если сдавали вступительные экзамены (отслужившие в армии или на флоте) и принимавшиеся на основе конкурса по итогам экзаменов (все остальные).

[2] Башлык — остроконечный капюшон, входящий в состав казачьей формы, в непогоду надевающийся поверх шапки, а в хорошую — обматываемый вокруг шеи на манер шарфа.

[3] Кубанка — низкая папаха с красным донцем, входила в состав формы кубанских казаков.

[4] Мугам — название азебрайджанских народных песен.

[5] Комсорг — комсомольский организатор, руководитель первичной комсомольской организации (класса и т. п.). Избирался на общем собрании.

[6] Общее собрание — высший орган управления первичной комсомольской организацией.

[7] Парфянская стрела — крылатое выражение, означающее последние слова перед уходом, как правило, добивающие и без того морально уничтоженного противника. Вот как сейчас, например.

Пиво я пить с ребятами не стал. Вернее, выпил кружку, чтобы поддержать компанию, и отвалил. Потому что мне нужно, пока у меня есть деньги, нужно приобрести себе одежонку. Если вы помните, на мне сейчас: шикарные сапоги, выменянные на кроссовки, украденные на пляже штаны, стащенная на стройке старая куртка и клетчатая рубашка — единственно, что я честно купил на раниманском рынке. За 30 рублей. И больше — ничего. Трусы — одна штука, портянки — одна пара. А их, между прочим, нужно, как бы, стирать и менять. И я не о портянках. Хотя и те тоже нужно стирать, а не просто в угол ставить.

В активе у меня сейчас семьсот пятьдесят рублей: двести пятьдесят за анемометр… тьфу, барометр-анероид, пятьсот — за люстру, двести с копейками — от букиниста, за книжки. И если вам показалось, что я обсчитался — вам показалось. Двести рублей двумя серовао-розовыми купюрами с портретом мрачного товарища Афосина, похожего немного на доктора Айболита, если бы тот носил костюмы с галстуком, так вот, эти две купюры я сразу же отложил и припрятал. На черный день. В надежде, что эти двести рублей в черный день обрадуют меня, а не того вора — чтоб ему всю жизнь на небо через решетку смотреть — который спер у меня чемодан на вокзале.

Итак, в активе — семьсот пятьдесят рублей. Мне нужны: трусы — две пары, носки — две… нет, наверное, три пары (потому что одни трусы у меня уже есть, а носков нет вообще), рубашки… — одна, не будем шиковать, ботинки — одна пара (сапоги — это хорошо, но достали меня до рвоты), брюки, куртка или пиджак (здесь, как я умел заметить, многие ходят в пиджаках, как в повседневной одежде), и… и, пожалуй, всё. Не в смысле — мне нужно ВСЁ, а в смысле — пора закатывать губу.

С такими мыслями я отправился в поход до мельком увиденного мною на Кромском проспекте, что пролегает относительно неподалеку от моего общежития, магазина «Одежда».

Мда… Человек предполагает, а бог, соответственно, смеется. Мои огромные капиталы при сравнении цен оказались не такими уж и большими.

Рубашка — 71 рубль.

Брюки — 214 рублей.

Носки — 9 рублей за пару.

Трусы — 16 рублей.

Майка (про которую я забыл при расчете, а она тоже нужна) — 17 рублей.

Ботинки — 188 рублей.

Итого — уже 550 рублей. То есть, почти весь мой капитал. Я уже как-то думал о том, что цены на продукты здесь более-менее вменяемые, а на все остальное просто конский ценник. Интересно, это только у меня, с моими нестабильными доходами такое состояние или другие тоже экономят на одежде? Какая здесь средняя зарплата, интересно…[1]? Впрочем, так как интернета у меня нет — вопрос риторический. Оставим бесплодные размышления, перейдем к плодным.

Если я выберу, например, еще и пиджак — уйду в минус. Пиджак здесь стоит 290 рублей. А мне, между прочим, еще и питаться надо. И когда получится снова пополнить капитал — неизвестно, после тех ребяток у комиссионки больше соваться в заброшки не хочется.