Джои наконец переехал на Запад, а Ник сдержал обещание и устроил ему роль в своем фильме. Джои сразу же влюбился в Калифорнию, и Ник так обрадовался, что взял за правило давать Джои роль в каждом своем фильме. Но Джои чересчур всерьез принял свой скромный успех. Через три года житья в Лос-Анджелесе он был найден мертвым в квартире своей подружки, а рядом были пустые ампулы из-под наркотика.

Ник не упрекал себя за то, что произошло. Он сделал все, что мог для своего друга, но наркотики одержали верх. Джои должен был так умереть.

Сидя в кинотеатре, Ник почувствовал знакомое беспокойство. Вид собственного лица на экране просто бесил его. Иногда он жалел, что добился славы. Разве он не был счастливее в Чикаго, когда работал в баре у Кью Джи и спал с Девилль? Тогда никто на него не давил. А теперь это давление достигло такой отметки, что ему казалось, он сейчас просто взорвется.

Он встал.

– Куда ты? – прошептала Энни.

– Надо отлить.

Он вышел из зала, схватил мальчишку-капельдинера, сунул ему стодолларовую бумажку:

– Сделай одолжение, сбегай в винный магазин и купи мне кварту шотландского виски. Сдачу оставь себе.

– Слушаюсь, сэр, – сказал мальчишка почтительно.

Он нетерпеливо шагал по фойе, пока мальчишка не принес бутылку, пошел в уборную и отпил несколько больших глотков. Виски просто зажгло пожар в желудке. Он не ел весь день, а ему надо выглядеть трезвым, блюсти имидж Ника Эйнджела.

Глядя на себя в зеркало, он думал: почему же все так случилось? Да, вид у него недурен, но он уж точно не Редфорд или Ньюмен.

Черт! Дело в том, что у него есть все, но он уверен, что завтра все это может исчезнуть.

Почему же он такой несчастливый?

Потому что живет с женщиной, которую не любит, и ощущает пустоту в груди.

Он еще отпил, и это дало ему силы вернуться в зал. Но как только он сел на место, Энни учуяла запах спиртного.

– Неужели не мог подождать немного? – сердито прошептала она.

«Иди к черту. Выметайся из моей жизни. Иди в полицию, ' коли хочешь. Я уже миллион раз заплатил за то, что похоронил мертвое тело в пустыне».

И в то же время в глубине души он знал, что она способна все погубить, если донесет на него.

А Синдра жила так, словно прошлое ее не касалось. Она жила в своем собственном мире и считала, что теперь им ничто. не угрожает.

После фильма была обязательная в таких случаях вечеринка. Он не расхаживал и не общался ни с кем – ему этого не требовалось. Он сидел за столом рядом с Фредди, а люди толпились около, чтобы засвидетельствовать ему свое уважение.

– Иногда я чувствую себя в роли Бога-Отца, – пошутил Фредди, он наслаждался каждым мгновением своего молчаливого превосходства над окружающими.

– Ты – сила, – сказал Ник, опрокинув стаканчик виски.

– Ты тоже, – ответил Фредди, предпочитавший «Перрье».

Ник ладил с Фредди, потому что для того ничего не было важнее дела. И было что-то приятное в этой его несгибаемой целеустремленности мышления.

Жена Фредди Дайана завязала с Энни разговор, так, легкую болтовню. Они не были очень близкие приятельницы, но Энни была с Дайаной любезнее, чем с кем-нибудь еще.

Энни никогда не была порхающим светским мотыльком. Женщины относились к ней холодно, потому что она была чересчур придирчива и откровенна. Она была также язвительна и вообще стервозна.

Они с Синдрой уже давно не разговаривали. Синдра знала, что Энни женила на себе Ника насильно, хотя он и пытался это отрицать.

– Послушай, она беременна, – объяснил он Синдре, – и я хочу, чтобы у моего ребенка был отец.

Но Синдра этих объяснений не приняла.

Он должен был себе признаться, что свою маленькую дочку любит, она была такая забавная и с характером. Он чувствовал себя спокойно после ленча, который проводил с Лиссой. Он учил ее плавать в бассейне, бегал с ней по саду, смотрел, как она играет.

Но Энни всегда ухитрялась испортить им настроение. Она всегда появлялась в самое неподходящее время и увозила Лис-су на уроки музыки или танцев.

– Оставь ребенка в покое, – иногда говорил он.

– Но я хочу, чтобы она воспользовалась всеми теми преимуществами, которых не было у меня. Пожалуйста, не мешай ее развивать.

– Иди ты к черту, Энни.

Это у него уже стало поговоркой: «Иди ты к черту, Энни».

«Хулиган» получил хороший прием. Критикам он понравился. И вот теперь надо быть особенно осторожным, не сделать какого-нибудь ошибочного шага. С каждым фильмом его хвалили все больше.

«Сдержанное, страстное напряжение, которым пропитана игра Эйнджела, вознесло этот фильм к новым высотам», – читал он в одной восторженной рецензии.

«Эйнджел опять побил рекорд! Это – мрачное повествование на экране, проникнутое болью и горечью, и только Эйнджелу оно по плечу», – читал он в другой.

Он подумывал о том, чтобы взять отпуск и поехать на Гавайи с Лиссой и няней.

Но Энни скоро положила конец этим мечтам.

– Она должна посещать летнюю школу, – сказала Энни. – Я хочу, чтобы она начала изучать испанский язык.

– Но ведь ей только шесть лет! – запротестовал он. – Дай ей возможность еще повеселиться беззаботно.

Энни накинулась на него:

– Ты занимайся своей карьерой. А мне, по крайней мере, позволь знать, что надо нашему ребенку.

Через несколько месяцев он встретился со сценаристом и постановщиком будущей картины «Связь в Майами». Новая роль была для него необычна и очень ему понравилась. Он должен был играть молодого полицейского, которого втянули в сделку по сбыту наркотиков и которого преследуют негодяи, но, в конце концов, он превращает создавшуюся ситуацию в ее полную противоположность.

Теперь надо было найти звезду ему под пару для женской роли. Директор хотел привлечь какую-нибудь знаменитость. Фредди, с его точной и глубокой интуицией, предложил что-нибудь новое.

– Давайте кого-нибудь откроем, – сказал он с пафосом, – у меня настроение создать новую звезду!

Карлайл Мэнн позвонила Нику и сказала, что он хочет получить эту роль.

– Это не я решаю, – ответил он.

– Значит, ты просто дерьмо, – сказала она. Ах, эта Карлайл… все еще мила, как всегда.

Спустя несколько дней за ленчем в приватной столовой офиса Фредди взял какой-то журнал и кинул ему через стол.

– Взгляни-ка на эту девушку, – сказал он, – она лучшая фотомодель во всей Америке. И меня просили попробовать ее. Что ты об этом думаешь? Стоит ее пригласить для кинопроб?

Ник даже еще не взглянул на журнал, но уже понял, кого Фредди имел в виду. Лорен.

– Ага, – сказал он, – и я сам с ней снимусь в пробах. Посылай за ней, приглашай. Пусть прилетает.

Лорен сидела за столом в своем офисе на Парк-авеню. Комната была светлая и яркая, обставленная полированной мебелью «птичий глаз» из клена и удобными мягкими креслами бежевого цвета. На стенах в рамках висели обложки всех модных и женских журналов с ее портретами. Имидж Лорен стал доминирующим. Сексуальна. Мила. Задумчива. Соблазнительна. Она могла быть всякой – в соответствии с требованиями фотографов. Отсюда и грандиозный успех. На самом видном месте были обложки журнала «Вог». Она просила Сэмм только об одной. Она ее получила. Но за последние семь лет она стала любимицей журнала, и обложек накопилась целая пачка.

Окончив разговор, она встала, обошла стол и пожала руки двум мужчинам и женщине.

– Мне нравится ваше предложение, – сказала она. – Изложите все в письменном виде, и я сообщу вам решение.

– Надеюсь, это будет так скоро, насколько возможно, – сказал один из мужчин, и его бычья шея еще больше раздулась от предвкушения успеха…

– Зависит от вас, – ответила Лорен, улыбаясь.

– Надеюсь, мы заложили основу соглашению, которое вас удовлетворит.

– Хорошо, буду ждать.

Она проводила их до двери и закрыла ее за ними.

– Ничего у них не выйдет, – сказала она, поворачиваясь к Пии, которая скромно сидела в уголке.