– Да? Знаете, когда-нибудь я хотела бы поехать в Нью-Йорк. Смогу я там получить возможность играть?

– Актерское ремесло – ненадежное и трудное дело, – ответила Бетти. На ней были широкий кафтан со множеством позолоченных цепочек, и каждый раз, когда она открывала рот, они начинали звенеть. – Слишком много актеров и слишком мало ролей.

– Но мне так хотелось бы попытаться, – откровенно призналась Лорен.

– Попытка может быть удачной, но не рассчитывай, что сможешь этим зарабатывать себе на жизнь, это слишком неверная профессия.

После занятий ее встретил Сток. Он с видом собственника взял ее за руку и, заметив Ника, спросил:

– А что здесь делает этот оборванец? Лорен сейчас же встала на его защиту:

– Он не оборванец.

– А кто же он? Ты только посмотри на него, вечно в своем рванье, он что, считает себя Джеймсом Дином?

– Не у каждого столько денег, чтобы выглядеть так, как ты, – заметила она сдержанно.

– Не каждый может выглядеть, как я, – хвастливо ответил Сток.

Они зашли в аптеку выпить содовой. В местном театре шла пьеса «Какими мы были». Лорен хотелось ее посмотреть, но Стоку было неинтересно.

– Ненавижу это сентиментальное дерьмо, – ответил он. – Мне подавай Клинта Иствуда, и хоть каждый день.

Лорен вздохнула:

– Ты обещал, что мы пойдем сегодня вечером посмотреть.

– У меня сейчас другие идеи.

– Какие?

– Покататься на машине и поговорить о нашем будущем. Пора бы.

– Да, наверное, – сказала она неуверенно и глубоко вздохнула.

Покататься – это хорошо, и ей предоставилась бы возможность сказать ему, что, по-видимому, у них нет общего будущего.

Сток вел машину, выпендриваясь, как часто бывает с богатыми отпрысками. Отец дал слабину и пообещал подарить ему к Рождеству новый автомобиль, так что теперь он готов был разнести «фандерберд» вдребезги и так рванул по Главной улице, словно участвовал в гонках.

– Не так быстро, – сказала она, хватаясь за ручку дверцы.

– Успокойся.

Но Лорен очень не любила, когда ей так отвечали, словно она истеричка или трусиха.

– А куда мы едем? – спросила она.

– На старый стадион, – сказал он, обнимая ее одной рукой за плечи.

Заброшенный стадион, сразу же за городом, пользовался дурной славой места для свиданий.

– Нет, – сказала она поспешно.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему.

– Но мы же обручились. И можем поехать куда угодно.

– Вот поэтому я и хочу с тобой поговорить.

– А я думал, что этого хочу только я.

– Мы должны поговорить друг с другом, – ответила она серьезно.

И против воли она все же позволила отвезти себя на старый стадион, где он припарковался, пригасил огонь и немедленно перешел к наступлению.

– Что ты делаешь? – спросила она, отталкивая его.

– То, что надо было сделать пару месяцев назад, – ответил он, а его руки шарили по ее телу.

Она хлопнула его по рукам:

– Нет, Сток, отстань!

– Что с тобой, Лорен? Ты что, снежная королева, что ли? – сказал он и ухитрился зажать ей рот губами.

Она не без труда вырвалась.

– Прекрати же!

Он откачнулся и сжал кулаки.

– Иисусе Христе! Когда я дойду с тобой до первой стадии?

– Никогда! – ответила она с жаром. – Наша помолвка – большая ошибка. Мы не созданы для того, чтобы жить вместе.

Он выпрямился на сиденье.

– Какого черта ты хочешь этим сказать?

– Я вообще не должна была соглашаться на помолвку. И не знаю, почему я согласилась. Этого хотели мои родители. Ты им нравишься. Им нравится твоя семья. Они думают, что из нас вышла бы блестящая пара. – Она знала, что говорит очень быстро, но уже завелась и не могла остановиться. – Я еще не готова связать себя с тобой.

– Но ты связывалась с Сэмми Пилснером, – сказал он едко.

– А что тебе известно обо мне и Сэмми? – оборвала она его и покраснела.

– Ничего особенного. Просто он обычно рассказывал всем ребятам, что ты делала ему накачку.

Она не могла поверить, что Сэмми был способен предать ее.

– Я тебе не верю, – ответила она свирепо.

– Но это было, правда? И если ты ему это делала, я хочу того же самого. – И с этими словами он опять на нее накинулся.

Но в отличие от Мег она не собиралась исполнять желания разных подонков.

– Если ты не перестанешь, я выскочу из машины, – пригрозила она, снова хлопнув его по рукам.

– Давай, – сказал он покладисто, – до дома путь длинный.

– И ты думаешь, меня это остановит?

– О, черт возьми, ты ведешь себя, как дура, – пожаловался он. – Любая другая была бы рада очутиться здесь со мной.

Он просто хвастун и грубиян. У нее гневно сверкнули глаза:

– А я не любая другая, и тебе уже пора бы это знать! Почувствовав, что Лорен в ярости, он быстро переменил тактику.

– Ну, ладно, Лорен, – протянул он заискивающе, – ну, я просто хочу немного с тобой поласкаться, – и снова его руки зашарили по ее телу.

Каждый раз, когда он переходил в наступление, Лорен ощущала себя невероятно уязвимой. Он такой большой и сильный, ему легко преодолеть ее сопротивление. Надо что-то предпринять, и как можно скорее. Лорен нащупала ручку дверцы, распахнула ее и выскочила.

– Я ухожу, – закричала она, – а ты просто сексуальный маньяк!

– А ты ничего не умеешь шевелить! Только дразнишь! – заорал он в ответ.

– Пропади ты пропадом, Сток Браунинг! – И с пылающим от ярости лицом она пошла прочь.

Сток вдруг понял, что это она всерьез. Он завел мотор, развернул машину и поехал за ней. Спустив стекло, он крикнул:

– Влезай обратно. И не дури.

– Не нуждаюсь, – ответила она, шагая по неровной проселочной дороге.

Он сдался:

– Я тебя не трону. Клянусь, что не трону.

Она остановилась и, обернувшись, взглянула ему прямо в лицо:

– А чем клянешься?

Она не испытывала восторга при мысли, что придется пройти пешком все пять миль.

– Жизнью моего отца.

– Подумаешь, важность!

– О'кей, о'кей. Клянусь своей жизнью. Ну, этого тебе достаточно? А теперь лезь в машину. – Он распахнул вторую дверцу, и она влезла.

– Я буду хорошо вести себя, – сказал он, совсем смирившись. – Я подожду до тех пор, пока мы поженимся. Обещаю.

«Тебе придется долго ждать, – подумала она, – честное слово, очень долго».

Пьесу должны были сыграть за несколько дней до рождественских каникул. Лорен настолько поглотила ее роль, что она решила на время забыть об инциденте со Стоком и все решить с ним после Рождества. На Новый год она разделается с ним бесповоротно и навсегда.

Родители просто сводили ее с ума – они говорили только о том, когда лучше назначить свадьбу.

– Я вышла замуж за твоего отца, когда мне едва исполнилось восемнадцать, – говорила мама.

– Но мне ведь только шестнадцать, – заметила Лорен, – и я не собираюсь сейчас выходить замуж.

– Но почему? – в унисон спросили Джейн и Фил.

Что это на них нашло? Что, они хотят от нее избавиться? Или хотят поскорее добраться до тех преимуществ, которые могут получить, породнившись с Браунингами?

А в ее жизни важнее всего стали репетиции. Единственное, что от них отвлекло, так это приезд брата Бетти. Харрингтон Харрис выглядел так, как положено знаменитому артисту. Высокий, сорока лет с небольшим, начинающий лысеть у висков и с длинными, словно компенсирующими этот недостаток, бакенбардами, сладким взглядом и обезоруживающими манерами. Все девушки из группы сразу же в него влюбились, не исключая и Мег.

– Харрингтон – самый волнующий мужчина из всех, кого я знаю, – призналась она Лорен.

– А на мой взгляд, он слишком старый. Мег подмигнула:

– Что касается меня, то не слишком. И он назначил мне свидание.

«Начинается», – подумала Лорен.

– Но он, должно быть, женат? – ответила она.

Мег промолчала.

– Ну, так что? Женат?

– Откуда мне знать?

– Но ведь ты пойдешь на свидание?