Он ехал за лимузином по длинной подъездной дорожке и тоже затормозил у особняка внушительных размеров с красивым большим крыльцом.

Шофер выпрыгнул из машины, заметил машину Риса и подбежал к нему.

– Вам помочь? – спросил он.

Открылась задняя дверца лимузина, и вылез мужчина, в котором Рис признал так называемого мужа Синдры.

– Эй, Клайд, в чем дело? – спросил он.

– Да вот, проверяю, – ответил Клайд, смутившись оттого, что не заметил автомобиль Риса раньше.

Рис вылез из машины.

– Я приехал повидаться с Синдрой, – сказал он.

– Да, конечно, – ответил Клайд очень нелюбезно. – Очень многие хотели бы с ней повидаться. Если вам нужен автограф, то оставьте ваш адрес, и мы позаботимся, чтобы вы его получили.

– Вы меня не поняли, – сказал Рис, – я – родственник. Подошел Марик:

– Что тут происходит?

– Я желаю видеть Синдру, – сказал Рис.

– Но вы не имеете права следовать за людьми в их частные владения. Нам придется вызвать полицию.

– Не думаю, чтобы вы захотели это сделать.

– Послушай, приятель, – сказал терпеливо Марик, – я знаю, что ты поклонник и любишь ее. Очень многие любят Синдру, но нельзя же врываться к ней в дом. Понял? Теперь я тебе предлагаю сесть в машину и немедленно уехать, и мы забудем об этом инциденте.

– А вы меня не узнаете, нет?

– Нет, не узнаю.

– Подумайте хорошенько, – ответил Рис, – и можете, черт возьми, всплакнуть – я муж Синдры.

Синдра уже не раз в течение нескольких часов принималась плакать. В глубине души она всегда знала, что ее счастье недолго продлиться. Только час назад у нее было все, что ей хотелось, но вот явился Рис Уэбстер, как привидение прошлого, и все рухнуло

Сначала она пыталась отрицать, что знакома с ним. Выйдя из лимузина, она поглядела ему прямо в лицо и сказала:

– Я этого человека не знаю. И никогда не встречалась с ним прежде.

– Ах ты, стерва, – ответил Рис, – значит, мне надо сразу пойти в газеты? Я тебе любезность оказал, что сначала приехал сюда.

Они вошли в дом, и он начал рассказывать. Как он на ней женился и как он к ней относился. А затем речь зашла о Вегасе.

– Она человека там застрелила, – сказал Рис, – застрелила его совсем, насмерть.

– Это не я, это ты сделал, – обвинила она его.

Марик смотрел то на одного, то на другую и покачивал головой:

– Почему ты мне никогда об этом не рассказывала, беби? Ее мир лежал в развалинах.

– Потому что я думала, что он никогда не вернется.

– А я – вот он, – сказал Рис, – я бы пораньше приехал, но сидел в тюрьме по ложному обвинению, вот где я был.

– Что вы хотите? – спросил Марик.

– Ну, я думаю, это вполне очевидно, – ответил Рис, оглядывая роскошную обстановку, – я желаю получить обратно свою жену.

– Нет, давайте откровенно, – ответил угрюмо Марик, – чего вы хотите на самом деле?

– Ну, – сказал Рис и сдвинул шляпу набекрень, – если не могу обратно получить свою женушку, тогда, наверное, мне должны компенсировать эту потерю.

– Да, я понимаю, вы хотите денег. А Синдре нужна свобода. Мы за нее заплатим. Вы получите деньги в уплату за тихий, без огласки развод.

«Между прочим, этот парень Марик совсем не дурак».

– А сколько вы думаете мне заплатить?

Марик взглянул на Синдру. Она была расстроена и не смотрела ему в глаза.

– Нам надо это обсудить, – сказал он, – между собой. Я поговорю с моим адвокатом, и мы известим вас о нашем предложении.

– И пусть это будет веское предложение, – ответил Рис. – О, кстати, я полагаю, что мне следует нанести визит и Нику Эйнджелу.

– А какое Ник имеет ко всему этому отношение? – крикнула Синдра.

– Он помог тебе выкрутиться, разве не так, дорогуша? – сказал Рис вкрадчиво. – Я ведь видел, что произошло в ту ночь. Ты думала, что я сбежал, а я был там, я затаился и поехал за вами. Так что, понимаешь, мне точно известно, что было. Вы взяли тело того славного старикана, увезли в пустыню и там похоронили. Вы все завязаны в этом деле. Это преступление. Думаю, что Ник Эйнджел тоже пожелает способство-вать моему будущему благополучию, не правда ли?

– Не вмешивай его в это дело, Рис. Мы с тобой договоримся, но Ника оставь в покое.

– Ну, ну, не расстраивайся так сильно.

Губы Синдры угрожающе дрогнули. Если бы у нее сейчас был пистолет, она бы разнесла ему голову. Всю свою жизнь она была жертвой, а когда решила, что это позади, вернулся подонок Рис и шантажирует ее.

– Успокойся, Синдра, мы это уладим, – сказал Марик.

– Но речь идет не о грошах, – предупредил Рис.

– Я понимаю, – ответил Марик.

– Когда же вы со мной свяжитесь?

– Завтра. Где вы остановились?

– Сейчас вы дадите мне тысячу долларов, и я вам завтра сам позвоню.

– Но у меня нет при себе такой суммы наличными.

– А сколько есть?

– Пятьсот.

– Ладно, сойдет.

Когда Марик провожал его к выходу, выбежала из своей комнаты Топаз:

– Мамочка! Мамочка! Посмотри мое новое платьице! Правда красивое?

Рис остановился:

– Правда, моя прелесть, очень красивое. И ты просто вылитая мамочка.

Тут Синдра набросилась на него. Глаза ее потемнели от ярости:

– Не смей с ней разговаривать! Убирайся из моего дома. Прочь от моей семьи!

Он пожал плечами:

– Беда твоя, Синдра, в том, что ты неблагодарна. Кто платил за твои уроки пения, кто научил тебя одеваться и красиво причесываться? Ведь ты была ничтожество, когда моталась по Нью-Йорку. Теперь ты большая знаменитость. И я ожидаю большую компенсацию за все то, что для тебя сделал.

– Вы ее получите, я же сказал, – ответил Марик. Синдра бросилась к Топаз и схватила ее на руки:

– Иди ко мне, моя радость.

– До свидания, девчушка, – сказал Рис и махнул рукой, – еще увидимся.

Синдра, держа Топаз на руках, вбежала наверх и попыталась дозвониться Нику в Нью-Йорк. Его не было дома. Она просила Харланда передать ему, чтобы он ей перезвонил. Затем вошла в гардеробную и нащупала в глубине за одеждой потайной ящик, где она держала драгоценности. Здесь вместе с алмазным ожерельем и серьгами хранился маленький пистолет с перламутровой ручкой. Ей подарил его один из охранников и показал, как пользоваться.

– Женщине оружие никогда не помешает, особенно такой знаменитой, как вы.

Она никому и словом не обмолвилась о подарке, иначе охранника уволили бы. Но она очень дорожила этим подарком и чувствовала, что, возможно, очень скоро ей придется его применить.

Лорен позвонила Оливеру на юг Франции – удостовериться, что он благополучно добрался и устроился.

– Все в полном порядке, я чувствую себя превосходно, – сказал он, – а вчера вечером Пегги приглашала меня на обед.

Лорен смутно припомнила Пегги – титулованную английскую вдову, которая продала Оливеру ферму.

– Это хорошо. Я тоже скоро приеду.

– А ты не торопись, – ответил он. – Здесь так прекрасно, спокойно и тихо, что я очень всем доволен.

О Господи! Может, ей захватить с собой вязание? Оливер, по-видимому, совершенно удовлетворен такой спокойной жизнью, но она не уверена, что подобное существование подойдет и ей. Наверное, она все-таки делает ошибку. Она хотела бы набраться мужества и обо всем ему сказать. Не, это невозможно. Такова жизнь.

Лоренцо позвонил рано утром и радостно сообщил, что съемки состоятся на следующий день.

– И чтобы больше никаких дерьмовских штучек, Лоренцо, – ответила она сурово, – мне надо убираться отсюда.

Он обиделся:

– Лорен, пожалуйста, не говори со мной в таком оскорбительном тоне.

Она оделась и прошла через всю квартиру, которую любила. Теперь квартира была выставлена на продажу, и каждый день приходили ее смотреть. Ей очень не нравилось водить любопытных по комнатам, и она попыталась уклониться, передоверив эти экскурсии агенту по продаже недвижимости. Почти двенадцать лет здесь был ее дом, и она, конечно, будет скучать.