Я машинально положил руку ей на плечо, на зная в этот момент, как еще выразить поддержку. Тэна мрачно улыбнулась и скосилась на мою ладонь. По привычке я чуть было не убрал руку, помня о своеобразном отношении воровки к тем, кто не са-арг, но быстро передумал. Сейчас передо мной не Ночной Жнец — кошмар беглецов — охотница за головами, а просто травмированная девушка. Если захочет, чтобы я держался подальше сама об этом скажет, не маленькая. На мой жест она только поджала губы, и синие глаза вдруг стали мокрыми, заставив мое сердце потерять ритм. Она прерывисто вдохнула и напряженно схватила меня за руку, крепко сжала, одними губами сказав спасибо. Неожиданный жест в очередной раз разрушил образ холодной демоницы, только теперь в другую сторону. Позавчера она вела себя, как мразь, и вот сейчас как полная ей противоположность.

— Д-да ничего. Я всего-то смертельно ранил тебя. Ты, можно сказать, тоже помогла мне, так что мы в расчете. Будем заново вести счет или по-старому пойдем? — смутился я и неловко хмыкнул. Но Тэна явно не оценила моей попытки перевести все в шутку и продолжала крепко сжимать мою ладонь, причем весьма ощутимо.

Рядом будто материализовавшись из воздуха появилась Сеара и с грустным видом села на землю перед Тэной, положила голову ей на колени. Но этот жест почему-то заставил Тэну еще сильнее напрячься. Ее голос задрожал то ли от обиды, то ли от ярости:

— Я творила ужасные вещи, Каин…

И что делать? Я-то пришел вопросы задавать, а получил шанс лицезреть другую сторону леди, которая на всех взирала свысока. Хотел даже поругаться, припомнить прошлое, ткнуть носом в развязывание войны. Потерю одной Сферы, в конце концов, и требовать информацию о ее местонахождении. В итоге же чувствую себя свиньей с никчемными проблемами.

Больше мы не говорили и просто просидели там до вечера. Трое из разных миров, которых однажды нечто столкнуло лбами и будто оставило там метки притяжения.

К ужину нас пригласили за полчаса до начала. Тэна немного остыла и даже высокомерно вертела носом, наблюдая за вечно кланяющимися японцами. Я хотел было объяснить почему они такие услужливые, даже раболепные, и почему так поклоняются иерархии, но понял, что сам-то не в курсе. Как и все, я только знаю простую истину — азиаты сильно зависят от статуса. К тому же на лицах всех, кого мы встретили, был еще и страх. Но это объяснимо, учитывая внешность моих спутниц.

Тэна сразу налегла на вино, игнорируя еду, а Сеара, напротив, села на корточки на стуле, сунула руки в тарелку и принялась забрасывать в рот только мясо, толком не пережевывая. Обеих леди объединял черный как смоль цвет волос, будто они сестры, но поведение тут же разделяло их на высокородного дворянина и маугли. Старик японец сделал вид, что ничего необычного не происходит, как и Тэна. Наверное, мне тоже следовало бы так поступить. Но если воровке скорее всего все равно, а японцы просто опасаются лезть в наши дела, то я не могу этого так оставить. Как бы там ни было, а учить девочку придется.

— Сеара, остановись, — тихо сказал я, коснувшись ее плеча. Старик с Тэной тут же обратили на нас внимание, будто оба этого ждали. Бывшая пантера тоже среагировала, дернув хвостом за спиной, и уставилась на меня с набитым ртом, медленно пожевывая.

Я поднял вилку с ножом и продемонстрировал ей наглядно как нужно обращаться с твердой пищей в тарелке. Смотрел на нее, чтобы не теряла внимание.

— Понимаешь меня? — спросил я, прожевав отрезанный кусок.

Сеара захлопала неприлично длинными ресницами, кивнула, но следом просто схватила мясо руками и, продолжая следить за мной, смачно вгрызлась в него.

А может еще рано для подобного?

Ну уж нет. Я снова остановил ее и опять показал. Она хмурилась, недовольно сверкала глазами даже громко зашипела, испугав забирающего пустую посуду прислугу. Они здесь и так старалась не смотреть даже на меня, а тут еще и такое…

Я проигнорировал ее возмущение и снова показал, как надо, на что в голове появился четкий отказ в виде мысли "нет!". Сильно удивившись такой реакции, я спросил почему, в голос. Девушка же вдруг взяла и ответила, мысленно: "Не нравится!". Я даже рот приоткрыл от удивления. Что значит, не нравится? То есть она понимает, что я от нее хочу, но не повторяет потому, что ей не нравится? Хотя ее позиция весьма хороший знак и подсказка к пониманию ее внутреннего мира, так сказать. Отказ подводит некую черту под уровнем ее разумности. Конечно, учитывая то, что она ходит на двух и обращается мысленно уже говорит о многом, но предпочтение — это признак наличия характера. Кошка осталась вредной.

Я интуитивно решил надавить, показать, что нельзя просто так отказываться от правил поведения. И если ей не нравится — это еще не причина сидеть на стуле на корточках и хватать еду руками, будучи за общим столом. Подобное допустимо только в лагерных условиях, когда не до вилок и ножей.

Несмотря на то, что она уже не доверенная мне пантера, а совсем другое создание, я все равно чувствую, что несу за нее ответственность. Вероятно, теперь даже больше, чем раньше. Не хочется, чтобы такое милое создание знало только дикую модель поведения.

— Нет, сейчас ты должна сделать, как я говорю, — твердо сказал я, договорившись с самим собой. — Бери в руку вилку и нож.

Я сам поднял приборы по мере их называния и уставился на хвостатую, ожидая ее реакции на мой суровый тон…

Данил появился, уже когда мы перешли к десерту. От сладкого отказались все, кроме Сеары, присоединившись к не прикоснувшейся к еде воровке. Фойре к этому времени успела несколько раз разлить чай и разбить одну посудину, пытаясь удержать чашку как я показывал. Весь ужин она недовольно пыхтела, зло гудела и хищно скалилась, словно пыталась меня напугать этим. Это срабатывало на появляющуюся изредка прислугу, я же твердо стоял на своем.

В конце Сеара, с видом измученной тяжелым трудом каторжницы, скатилась со стула и свернулась клубком прямо под столом у моих ног. Будто домашний питомец. Я мысленно поругал ее и, взяв на руки, отнес в спальню. Оказалось, что она отказывалась спать в отдельном помещении и ютилась прошлые сутки у меня. Но в этот раз я уложил спящую фойре в ее комнате.

Когда вернулся, Тэны уже не было за столом. Старик сказал, что она молча удалилась, как только я скрылся за дверью. Облегченно выдохнув, я наконец расслабился и устроил допрос двум хитрецам:

— Что с Юко?

Оба переглянулись и Данил ответил:

— В заключении.

— Что с ней будет дальше? — спросил я.

— Казнь, — в этот раз слово держал старик. — Ее преступления против города нельзя простить.

— Господин Горо, вы уверены, что нам следует поступить именно так? — вдруг спросил парень, опередив мой следующий вопрос. — Не лучше ли ее использовать?

— Использовать? — нахмурился тот. По его лицу было видно, что этого вопроса он сейчас не ожидал.

— Ну да. Как бы там ни было, а она смогла организовать людей и отобрать у вас власть, — к моему удивлению выдал он и добавил со всей серьезностью на лице: — Я уже выбрал вашу сторону, так как понял, кто вы и к чему стремитесь, но глупо отрицать, что вы не являетесь правителем этого города. У вас есть слуги, хорошая еда и красивый особняк. Юко отобрала это у вас. Она лидер, и если бы не появился Каин — неучтенная деталь — хрен бы нам, а не захват.

Кадык старика подскочил, и он сказал:

— Да, ты прав. Но невзирая на это, Юко опасна. Ее амбиции владеют ей, а не она ими. Будучи якудза, я как никто другой понимаю, что нельзя оставлять безнаказанными плохих людей, даже если они могут принести пользу. Это медвежья услуга обществу.

Я не хотел влезать в их спор, но не удержал иронию, которая, по-видимому, слишком ярко отобразилась на лице, на что старик обратился ко мне:

— Я стар, господин Каин, и уже не смогу натворить бед. Мои амбиции давно покрылись пылью, и управление делами города вскоре отойдут Данилу. Его рука тверда, разум остер, а сердце, как видите, полнится состраданием. Даже в лучшие времена земной цивилизации такое сочетание было большой редкостью.