Смешно, но благодаря брату, я теперь не просто Том, а дядя Том. Даирика родила мальчика и Кернис теперь вдовец с ребенком на руках. Вот уж кого теперь совсем погано ненавидеть.

Мышка Мэгги выходит замуж за какого-то местного дворянского сынка и хочет жить в тишине и покое. Дерек в Ордене. Мая открыла в себе фермера и основала свое хозяйство недалеко от столицы.

Что мне теперь делать? Искать Каишара, как того желала Тэна? Залечь на дно в этом городе и зажить, как следует? А что — безопасно, спокойно. Вместе с этим шумно и насыщено. Буду продолжать социализировать Сеару, разбираться с ее внутренним демоном и помогать искать сестру. Можно отставить клинок и заняться делом, которое не предусматривает убийство живых существ. Примеров хватает…

Но есть причина, по которой спокойная жизнь может резко оборваться. И не только моя. Тот громкий случай в Титану все еще тенью следует за мной. В любой момент кто-то глазастый с хорошей памятью может узнать меня, и шансов на это тем больше, чем дольше я остаюсь на одном месте.

Пластических хирургов, на сколько язнаю на Фариде, не существует, и изменить внешность я смогу только на уровне прически. А на кону ведь не только я, а все, с кем меня свяжут. Тень пристроится и за их спинами.

Значит пока что мне нельзя останавливаться на одном месте. Нельзя расслабляться. Придется двигаться вперед. Сеара говорила, что воровка собиралась вернуться к нам позже, хоть я и не представляю, как она будет нас искать. Но если так случится, я стану более свободным в перемещениях, и когда сестра найдется, вовсе оставлю эту планету.

Вернулся я под вечер. Сеара уже сидела за столом в кухне и что-то жевала, а Эмма заинтересованно смотрела на нее, сидя напротив. Слуг не было. Я немного постоял за дверью, думал услышать, о чем они секретничают, особенно меня интересовало, как девочка будет вести себя с посторонней один на один. Но кроме хруста костей и потягивания жидкости, там была тишина.

В итоге я кашлянул и на меня сразу уставились две пары глаз. Зеленые и синие.

— Томи, скажи, как же так вышло, что ты еще не объяснил девочке, что такое женские дни? — в лоб спросила мать. — И чем она до сих пор пользовалась, мхом?

Я прокашлялся:

— Тряпками, чем же еще.

Она недовольно заворчала:

— Немедленно оставь эту идею и больше не возвращайся к ней. Я уже давно наладила производство прокладок, не таких хороших как на Земле, с химией тут все еще туго, но точно лучше, чем тряпки.

— Кхм… как скажешь, — ответил я, прикинув наши финансы. С ними у нас туго и если бы не бандиты, мне бы и за вход в город нечем было бы заплатить, не то, что на одежду приличную потратиться.

— Скажу, — кивнула Эмма. — Еще скажу, что ее нужно научить обращаться со своими волосами. Они такие красивые, мягкие. И рожки прикрыть можно, очень даже легко, не прибегая к шапочке. Завернем два холмика и вот уже не рожки совсем, а мода!

На последнее Сеара оживилась и обе леди встретились воодушевленными взглядами.

— Видишь? Она и сама рада! Правда Сеарочка?

— Да я понима… — начали было я объясняться, но мать уже не остановить.

— Понимал бы, лучше бы старался.

— Я старался!

— Еще лучше постарайся, — не отступала она. — Рядом с тобой настоящее чудо! Прекрасная, юная леди!

Очень вредное и хитрое чудо, которое, сильно подозреваю, уже понимает об окружающем мире больше, чем хочет показать. Ей просто нравится дразнить меня и заставлять суетиться.

— Ладно, ладно. Постараюсь, — заверил я и спросил у Сеары, поела ли она.

— Спасибо, — мило улыбнулась та Эмме, отодвигая тарелку.

— Не за что, милая, — расцвела в ответ мать.

Я закатил глаза, и без задней мысли попросил, чтобы слуги перестелили нам в комнате с двумя кроватями или одной большой. Когда уже сказал, понял, что это, пожалуй, странно звучит. И сведенные брови матери стали тому подтверждением.

— Ты… что, спишь с ней? — угрожающе понизила она тон. — Она же еще ничего не понимает.

Вот тут я невольно сделал пару шагов назад.

— Мы вси-егда вместе спим, — подлила масла Сеара невинным голосом. — Хозяин теплый, и ни-ежный. Заботи-етс-ия.

Глаза матушки округлились еще сильнее.

Банальнее фразы не придумаешь, но я все же ляпнул:

— Ты не так все поняла. Все совсем не так…

— А как? — поднялась Эмма и ее голос не обещал ничего хорошего.

— Я слежу за ней, — обронил я, сглотнув вмиг просохшим горлом.

Вот ведь как бывает: можешь порубить кучу народу, встретиться с Серым, пытать варга. Приобрести славу массового убийцы и стать разыскиваемым преступником в средневековом обществе. А путаешься в мыслях услышав простую фразу женщины, которая тебя вырастила. Не сказал бы, что я когда-то был маменькиным сынком, тем более что в семнадцать лет потерял ее, скорее мы были друзьями. Но этот тон голоса я отлично помню, и он застал меня врасплох.

— Наблюдаешь за тем, как она спит? — спросила Эмма, не сводя с меня глаз. — Говори точнее, Томи, а то ты начинаешь меня пугать. Мне хватило стыда за одного сына.

И я рассказал все. Все, что знал, выяснил и предполагал. Она внимательно выслушала меня и спросила у Сеары так ли это. Последняя не стала продолжать комедию и подтвердила.

— Опасно… — обронила Эмма.

— Знаю.

Она надолго замолчала, думая о чем-то своем. Я тоже думал. В основном о том, как же я устал за этот день работать головой и просто хочу поспать.

В итоге она согласилась, что мое наблюдение сейчас действительно необходимо и распорядилась обустроить нас в другой комнате…

Ночь прошла спокойно. Утром мы хорошо позавтракали и ушли гулять по городу. Сеара не могла нарадоваться окружению, видно ей нравится окружающая суета. Прошлись по всем лавкам со сладостями, случайно попали на театральное представление, успели поругаться и потерять друг друга. Вернее, я ее потерял, а она вряд ли способна на такую оплошность.

В итоге сделал вывод, что нужно идти на запах мяса. Нашлась кошка быстро.

В городе провели весь день. Время летело незаметно и когда возвращались, время близилось к вечеру. Как только мы зашли в особняк, Сеара сразу же убежала на кухню, будто не проела оставшиеся деньги. Я только и успел напомнить, чтобы вела себя культурно и не грубила никому. Раз Эмма разрешила, то нет смысла ограничивать это ненасытное животное, пока есть возможность.

Эмма сидела у камина в гостиной. Мейс расположился на соседнем кресле и забавно подорвался, как только я появился на пороге. Сразу принял позу телохранителя, посерьезнел, выпрямился, положил руку на меч.

Красные глаза матери явно свидетельствовали не только о бессонной ночи, но и о мозговом штурме. Как только она увидела меня, сразу ошарашила предложением:

— Выпускай ее зверя на волю!

Я чуть не расхохотался, вспомнив, что делает этот зверь на этой самой воле. Мейс незаметно оставил нас, хотя я не просил этого. Ясное дело, они уже все обсудили.

— Нет, послушай, — заметила она мое сомнение. — Когда-то я… много общалась с психологами. По поводу подозрений в отношении Керниса и за себя. Читала, изучала, пыталась понять и найти выход. Не представляешь, сколько разных исследований мне пришлось перелопатить. Так вот одна из незыблемых истин гласит — давай волю своему зверю. Перефразирую. Нужно избавляться от напряжения и плохой энергии. Нельзя копить и держать в себе негативные эмоции и чувства. Переполнив человека, они выходят на свободу бесконтрольно…

Эмма ходила по комнате, подпирая подбородок кулаком. Я просто ждал, что она еще скажет. Не хотел перебивать.

— Ты говоришь, что она приходит только к тебе, правильно?

Кивнул.

— Вы столько времени провели среди чужих людей в дороге, так почему она не пришла к другим? Может из-за того, что этому «зверю» нужен именно ты?

— Это очевидно.

— Раз это тебе очевидно, давай зададим еще один вопрос — что другой Сеаре нужно?