— Ничего. Думаю, ты не единственная, кого он рассматривает в качестве невесты.

— Мы это тоже уже обсудили с мамой и примерно предполагаем, кого он еще может взять в жены. Из всех претенденток я самая красивая.

Ну конечно, как я об этом не подумала.

— А молодых симпатичных вдов он что, не рассматривает? Можно выбрать даже весьма знатную аристократку, там уже проще, думаю, будет с браком.

Ансона пожала плечами.

— Может быть, но я ни разу не видела, чтобы герцог подходил пообщаться с кем-то из вдов. — Вдовец, а сам избегает вдов? Интересно, почему? Или специально ищет, кхм, деву, не познавшую мужской ласки?

На этом разговор увял. Ансона углубилась в свои переживания, я в свои. Тем не менее, вскоре оживились все. А все потому, что явилась экономка и радостно сообщила, что подарки от проснувшихся поклонников курьеры уже начали доставлять в дом. Подарки — это в основном цветы и что-то сладкое. Нечто большее дарить не принято по этикету. Цветы Ансоне стали присылать еще с первого бала, и теперь я надеюсь, что мне тоже кто-нибудь что-нибудь приятное пришлет. И побольше бы. Цветы отнесу продать на рынок, конфеты и прочие сладости оставлю про запас на голодные времена, если таковые будут. Пока не могу чувствовать себя достаточно уверенно.

Семейство Ольтон спешит вниз, им интересно, они предвкушают. Ну и я скромно следую позади всех. Когда мы вышли в холл, вздох удивления был всеобщим. Раньше Ансоне после бала доставляли в среднем три-пять букетов. После первого бала было самое большое количество — семь. Сейчас же творится что-то невообразимое. Курьеры появляются один за другим, это почти поток, а в цветах холл успел утонуть уже практически наполовину. Столько же их! Это же целый цветочный бизнес можно открывать, если так после каждого бала будет.

Ансона, растолкав родителей, кинулась смотреть записки с визитными карточками на цветах. В это же время экономка успела забрать у курьеров целую стопку писем, как я думаю, с пригласительными на новые балы и вечера. По мере просмотра записок лицо Ансоны становится все более кислым.

— Это Рие, это тоже, и это ей.

Кузина каждые три-четыре букета из вновь проверенных отставляет в сторону. Ух, а взгляд баронессы на мою персону становится все более обжигающим, губы шении зло поджались. Барон не проявляет особых эмоций, кажется, его совершенно не волнуют все эти цветочные дела.

— Мама! — вскрикивает Ансона капризно-разочарованно. — Здесь большинство букетов и подарков ей!

«Ей» вышло наиболее громко и визгливо.

— Ансона, прекрати истерику, — раздраженным тоном произнесла баронесса. — Твоих букетов меньше, но они куда ценнее. Тебе дарят с расчетом в будущем взять замуж, а ей — в надежде закрутить любовную интрижку. Сироту без рода, влияния и денег только на такую роль и рассматривают, поэтому и смельчаков больше — меньше обязательств. К тому же, у нас нет свободных средств на то, чтобы выводить Эльрию в свет, если, конечно, она сама каким-то образом не обеспечит себя платьями, а потому скоро о ней забудут.

Баронесса рассуждает логично, тут не поспоришь.

— Но дорогая, если мы не будем хотя бы изредка выводить Эльрию в свет, наша репутация пострадает, — заметил барон. — Могут начаться проблемы.

— Увы, да, тут она нас сильно подвела своей вчерашней выходкой, но я не собираюсь ужимать Ансону в бюджете на наряды и украшения. Нам не хватит денег на будущий достойный прием. Пусть лучше репутация немного пострадает, или Эльрию ее будущие любовники обеспечивают, если хотят видеть на балах, — непререкаемым тоном ответила баронесса. — Если нашлют официальную проверку, мы подтвердим, что денег нет и что полноценно начать выводить в свет подопечную сможем только после того, как наши родные дети будут пристроены. Никто не имеет права требовать от нас большего.

Подавив желание сказать что-нибудь язвительное, я встала рядом с Ансоной и тоже начала проверять букеты не наличие записок и карточек. Да, цветов мне действительно много, в записках комплименты от моих молодых поклонников. Есть коробочки со сладостями. Где-то на фоне баронесса радостно обсуждает с мужем, сколько приглашений им в этот раз прислали на разные завтраки, обеды, ужины, прогулки, приемы и балы. Можно вообще дома переставать питаться. Самое шикарное приглашение пришло из королевского дома на устраиваемый там в будущем частный бал «для избранных».

— Ох, черные розы, какая гадость, — брезгливо морщит носик Ансона, пододвигая к себе очередной букет. — Надеюсь, это тебе. Такие мрачные, унылые цветы, хоть и дорогие.

Дорогие? Тогда они мне уже нравятся. Черных роз я, кстати, на рыночных прилавках не видела здесь, а у нас на юге такие есть, но не скажу, что часто мне встречались. Присматриваюсь к букету, большущему, кстати. Нет, эти цветы точно Ансоне. Посреди шикарных крупных черных роз с бархатными краями красуется одна единственная нежная светло-розовая розочка. Прямо напоминает цвет вчерашнего платья кузины. И кстати, цветы не совсем черные. Да, края лепестков словно черный бархат, но ближе к центру розы синие, блестящие, как атлас. Подсела к Ансоне и, аккуратно раскрыв лепестки одного из бутонов, проверила сердцевину, а она белее снега. Я где-то слышала, что черные розы бывают разных сортов, некоторые просто черные, а некоторые с секретом в виде сердцевин, порой самого неожиданного цвета. Вот тут как раз такой. Роза черная, но внутри оказывается белой. Не знаю, с умыслом такие прислали, или так случайно вышло.

— О-о, — разочарованно тянет Ансона, вчитываясь в карточку. — Мне от герцога. Так и знала. И ни одного комплимента, только благодарность за танец. — Хорошая такая благодарность.

Тут как раз в холле появляется новый курьер, причем одетый в цвета королевского дома. Курьер свысока оглядел всех находящихся в холле, словно он не посланец королевского дома, а сам король, а мы все тут чернь.

— Цветы лично для шены Эльрии Брауш.

Невольно заулыбалась. Чувствую, как настроение взлетает. Пускай цветы в потенциале для любовницы, но внимание самого настоящего принца все равно приятно. Букет курьер мне не вручил, а поставил у ног, поскольку такую цветочную тяжесть я бы точно не удержала. Букет пестрит белыми и красными цветами и словно говорит о нежности и страсти. В центре самого большого ярко-красного цветка что-то блестит. Курьер не уходит, и явно хочет убедиться, что я это что-то заметила и вытащила.

Когда достала вещичку, на мгновение мне показалось, что я держу в руках самый настоящий цветок, только холодный и блестящий. Но нет, это не цветок, а заколка с драгоценными камнями белого и красного цвета. Заколка, выполненная так искусно, что претендует на звание ювелирного шедевра. Курьер тут же передал мне записку, а я с нетерпением ее открыла и убедилась, что цветы действительно от Тенера. Принц написал, что очень сожалеет, но с герцогом Кэнтербоджи, ректором магической академии, ему пока не удалось договориться, но небольшая надежда есть, а еще принц опечален тем, что у нас так мало времени было для знакомства, что он весьма впечатлен, надеется на новую встречу и просит принять его подарок в виде заколки — оказывается, ему так понравились цветы в моих волосах, что он пожалел, что те не могут цвести вечно, и решил подарить мне вот такую куда более долговечную красоту, дабы та дольше украшала мои волосы, хотя он и понимает, что каменный цветок никогда не сможет затмить очарования живых.

Ну, по мне, так все-таки сможет. Очень дорогой подарок. Даже не представляю, сколько он стоит. Обязывающий. Да еще и грубое нарушение этикета. Заколку не продашь, слишком приметная, потом с меня же спросят, еще и придется постоянно бояться, что украдут или «возьмут поносить». Мне самой носить такую красоту будет все равно некуда. Протянула заколку курьеру.

— Передайте, пожалуйста, его высочеству его дар обратно, я не могу его принять.

Отразившееся на лице курьера изумление вкупе с недоумением повеселило.