— Правильно. Нравишься ты мне, Даррелл. Чего вы с племянницей повздорили? Непонятно.

Дмитрий продолжал рассуждать на извечную тему отцов и детей. Себя он естественно считал чуть ли не образцом подражания, а современную молодежь — лодырями и прохиндеями. Постепенно разговор перетек на то, как происходит обучение в интернате и те данные, что я уже имел, дополнились новыми.

Ехать нам предстояло в столицу княжества, а если точнее, то в небольшое село, расположенное в нескольких километров дальше. Вообще интернаты располагались рядом с каждым из трех крупных городов, но тетка видимо решила перестраховаться и отправила меня подальше.

Учреждение, где мне предстояло прожить ближайшие пару лет, было закрытого типа. Никаких каникул, или увольнительных. Учили там жестко, но на совесть. Как сказал Дмитрий, за два года из никчемных крестьян делали вполне достойных воинов, готовых постоять за честь княжества. Как именно обучали и чему, мой попутчик рассказать не смог.

Пока мы болтали, карета довезла нас до железнодорожной станции, возле которого замер поезд, вызвавший у меня немало удивления и главной причиной этого было отсутствие локомотива. То есть были вагоны — десять прямоугольных коробок, сцепленных между собой, и, собственно, все. Разве что первый вагон был чуть короче остальных и имел фронтальное остекление. Логично предположить, что передо мной стояла электричка, вот только был один нюанс — не использовали в этом мире электричество. Про него знали, это я еще у дяди спрашивал, сославшись на книги, но на практике не использовали.

Пока я разглядывал это чудо техники, Дмитрий сходил за билетами и уселся рядом на деревянную лавочку, ожидая отправления поезда. Вопрос, как приводится в действие подобная махина не отпускал меня, и я попытался вытянуть информацию у единственного доступного источника.

— Дмитрий, вы знаете какая сила тянет вагоны? К сожалению, я не могу понять принцип работы поезда.

— Ну, я не особо специалист в этом деле. Я больше по торговле, — несколько смутился мужчина, — но вроде как там в первом вагоне находится такой же энергетический блок, как и у вас дома, только немного другой. Не знаю, как объяснить.

— Энергетический блок, это накопитель или источник энергии?

— Что ты такие сложные вопросы задаешь? — всплеснул руками Дмитрий. — Ну откуда мне знать? Я каждые две недели даю денег служанке, и та идет и покупает у умников в институте закрытый железный ящик. Его и называют энергетический блок. Потом этот ящик кладут в специальное место и в доме появляется горячая вода, свет и тепло на кухне. А уж что там в этом блоке, как они делают, я понятия не имею. Работает и ладно.

— А что за институт?

— Да есть тут место, куда идут дворяне, которые ни на войну, ни в торговлю не годятся. Еще дедушка нашего князя решил по науке разобраться как работает сила, дарованная нам богами. Вот и выделил деньги на изучение. Так почти триста лет уже и мудрят. Нет, польза от них конечно есть, тут не поспоришь. Не надо теперь свечами пользоваться и вода горячая есть. Повозки вон самобеглые появились, но все равно не нравится мне это. Дар он и есть дар, а не дай Пятый наизучаются там у себя и накажут нас Четверо за это? Лишат всех дворян силы и что тогда? Нет, не к добру это все.

Чем дальше, тем интереснее. Электричества в этом мире не освоили, зато начали подчинять себе магическое поле. К чему только это все приведет? Есть над чем поразмыслить.

Постепенно перрон начал заполняться людьми. Был он разделен на две части и тянулся на несколько десятков метров. Там, где находились мы с Горчаковым, было практически пусто, разве что на соседней лавочке разместилась молодая женщина с мальчиком лет пяти. А вот несколькими метрами дальше, за железным ограждением стояли, сидели, болтали, смеялись множество людей, явно не имеющих к дворянскому сословию никакого отношения.

Еще через пол часа ожидания, когда часы, висящие под крышей железнодорожной станции, показали семь утра, двери поезда открылись, чтобы впустить нас внутрь. Как сообщил Дмитрий первые два вагона были предназначены только для тех, кто обладал даром. Обычные люди не могли в них находиться даже если все места там пустовали — дверь в купе открывалась только с помощью магии. Кстати еще и поэтому командиром поезда всегда являлся дворянин. Это была довольно почетная должность и многие молодые отпрыски не самых знатных родов рвались на хлебное место. Правда поездов на всех не хватало, но с каждым годом княжество наращивало парк железнодорожной техники.

Наши билеты никто не проверял. Дмитрий открыл дверь купе, приложив руку к железной пластине, дождался, когда я положу свои вещи на полки шкафа, и тоже вошел в купе.

Внутри вагона мне определенно понравилось. Купе было предназначено для двоих пассажиров и имело в своем распоряжении две широкие односпальные кровати и стол возле окна. Также возле двери имелся шкаф, куда при желании можно было сложить очень много вещей. От внешнего мира нас отгораживала плотная портьера, а над потолком висела люстра с уже знакомыми мне светящимися шарами.

Интересно, насколько хуже интерьер в вагонах, предназначенных для обычных людей? Хорошо, если там лежачие места есть, но в такое мне верилось с трудом.

До Миргорода нам предстояло колесить более девяти часов, и если прикинуть, что за это время мы преодолеем расстояние в четыреста километров, то скорость, которую могли развивать поезда не особо впечатляла. С другой стороны, многие жители княжества все еще перемещались между городами на лошадях, так что нам еще повезло и до места назначения мы по современным меркам должны были домчаться аки птицы.

Ехать оказалось безумно скучно. Сразу после отбытия Дмитрий завалился спать, а так как других попутчиков в купе не было, то на несколько часов я оказался предоставлен сам себе. Гулять по вагонам показалось дурной затеей, да и смысла в этом особо не было, так что я занялся самым полезным на данный момент занятием — тренировкам с магическим полем.

Лягушка, подаренная Ларионом Ильичом, водрузилась на стол, и уставилась на меня своими нарисованными глазами.

— Ну что земноводное, летать будем? — вздохнул я, и в очередной раз попытался освоить левитацию предметов.

Через час, в течении которого бумажная фигурка совершала хаотичные рывки в разные стороны, я начал злиться. Хорошо хоть Дмитрий на незапланированное перемещение бумажной фигурки не обращал внимания и знай себе посапывал. Еще час потребовался чтобы погасить в себе желание разорвать эту тварь на лоскуты и взять себя в руки. Я будто учился жонглировать, закрыв при этом глаза и привязав одну руку к телу. Подбрасывать предметы у меня уже получалось без особого труда, а вот поймать или удержать в воздухе — нет.

Еще через час мне начало казаться, что в нелегком деле намечается прогресс. По крайней мере лягушка перестала реактивной жабой устремляться в воздух, а, подражая взлетающей птице, рывками поднималась вверх. И тут меня, можно сказать озарило. Ларион Ильич не просто так предложил начать тренировки с бумажной лягушки. Ее задача была помочь сознанию смириться с мыслью, что вещи могут подпрыгивать, вот она и скачет как ужаленная, но мне то сейчас нужно совсем другое.

Не медля ни секунды, я отыскал дневник Даррелла, и, вырвав лист бумаги, собрал самый обычный бумажный самолет. Незатейливая фигурка легла на стол, а через пару неудачных попыток, зависла в воздухе, повинуясь моему желанию.

Мой радостный возглас, наверное, услышали даже в соседнем вагоне. И такое бурное проявление эмоций мне совсем не понравилось. В прошлой жизни я считался довольно сдержанным человеком, а тут был готов чуть ли не прыгать от радости. Контролировать внутренние порывы в юном теле оказалось не самой тривиальной задачей. Гормоны, будь они неладны. И никуда от этого не деться.

— Случилось что-то? — сонно спросил Дмитрий, разбуженный моим радостным воплем.