Вывод напрашивался очевидный — Мирон не хотел, чтобы мы или кто-либо другой услышал лишнее. Вполне вероятно, что человек, кучу времени проводящий на границе как-то связан с контрабандистами и, допустим, сегодня мы устранили чьих-то конкурентов. А что, версия достаточно правдоподобная.

Надо бы поспрашивать на заставе, вдруг кто-то слышал имя Савелий Ершов, но только очень аккуратно. Доверия к Мирону у меня поубавилось. Начну я наводить справки, а на следующий день «потеряюсь» где-нибудь в лесу. Следует быть крайне осторожным.

Затемно добраться до заставы нам не удалось. Впрочем, это было и так понятно. Отдалившись на несколько километров от лога, где остались лежать четыре мертвых человека, мы расположились на ночевку. Командир как всегда заставил нас натаскать сухих и не очень веток для костра, а когда вся наша небольшая компания собралась у весело потрескивающего огня, обратился к курсантам:

— Вижу вопросов у вас накопилось — не переслушать. Ну чего молчите, задавайте.

— Вы специально нас одних оставили? А говорили, что на нас этих людей загонять будете, — тут же выпалил Витек.

— Ну, для начала, не совсем одних — я всегда рядом был, а в целом все правильно. Должен же я был проверить, кто из вас чего стоит.

— Мы могли упустить этих людей. — заметил Берт.

— Значит, была бы у вас потом увлекательная погоня. Ну а если честно, то я рассчитывал, что кто-то убежит, однако вы справились. Даррелл, твоя идея была отправить Берта перекрыть лог? Молодец, хорошо придумал. Берт, ты тоже сработал отлично, хвалю.

— А я? — надулся Витек.

— И ты все сделал правильно: не убежал, магией вовремя воспользовался. В общем, хорошая вы команда. Не ошибся я в выборе. Все. Отдыхаем до утра, завтра на заставу вернемся, замолвлю за вас словечко перед полковником, может когда-нибудь и в город вас отпустит.

Молодец командир: и похвалил каждого и плюшек пообещал. Пацаны прям растеклись от теплых слов. Не глупый он мужик и явно знает, как найти подход к людям. Это, кстати, прекрасно подтверждал тот факт, что Мирона, в отличии от остальных магов, привечали обычные солдаты.

Костер постепенно прогорел. Дождя, судя по небу, усыпанному звездами, не намечалось. Лес шумел листвой, говорил с нами голосами птиц и мелких грызунов, шуршащих в листве. Идиллия. Я чувствовал себя, так будто находился в подмосковном лесу на пикнике с друзьями. Не хватало только музыки и банки пива в руке. Однако тяжелые мысли не давали расслабиться.

Спать не хотелось. Пацаны, закончив разговоры, завернулись в плащи и улеглись на траве, подложив под головы сумки. Мирон так же собрался на боковую, а я все глядел на мерцающие угли. Красные огоньки то становились ярче под дуновением ветра, то покрывались пеплом и будто засыпали, готовясь окончательно исчезнуть из бренного мира. А в нескольких километрах от нас лежали четыре мертвых человека, которым сегодня очень не повезло.

Все до единого мешки с контрабандой мы принесли на заставу. Если честно, то я подозревал, что Мирон захочет припрятать где-нибудь немного ценного камня, но Жраков то ли действительно оказался честным служакой, то ли опасался болтовни пацанов. И это опять же наводило на вопрос: а не боится ли командир, что тот же Витек растрезвонит по всей округе подробности вчерашней операции? Видимо нет. Не удивлюсь, если окажется вдруг, что полковник имеет небольшой гешефт от контрабанды, которую периодически приносит Мирон и другие военные.

Несколько дней, проведенные на заставе между вылазками и тренировками, позволили мне немного лучше понять, как тут все устроено. Я обнаружил, что помимо боевых магов, составляющих по сути гарнизон, существовали еще и отряды разведки, состоящие из нескольких солдат под предводительством наиболее опытных офицеров. Одно такое звено включало в себя от пяти до десяти человек, и занимались они по сути тем же чем и Мирон — поиском следов вражеских отрядов и отловом контрабандистов.

Однако самым интересным оказалось то, что на заставе нашлось еще одно подразделение, причем имеющее в своем составе одного единственного человека. Контрразведка. Куда уж без нее.

Кварт-капитан Борис Юрьевич Матвеев — очень улыбчивый и приветливый человек невысокого роста и субтильного телосложения. Постоянно сгорбленный и будто опасающийся чего-то, он невидимой тенью скользил между солдатами и офицерами, стараясь не привлекать к себе внимания. Вот только получалось у него это не особо. При появлении Матвеева все разговоры в радиусе нескольких метров моментально стихали, а люди начинали нервно переглядываться между собой. Причем, так себя вели и обычные люди, и дворяне. Причина столь странного поведения была очень простой. Человек, чем-то не понравившийся контрразведчику, мог внезапно исчезнуть.

Занимался Матвеев поиском внутренних врагов княжества и в первую очередь вынюхивал связь солдат с повстанческими отрядами, скрывающимися в густых лесах приграничья.

Чем дольше я жил в этом государстве, тем больше нюансов мне становилось известно. В интернате среди первокурсников никто и понятия не имел о существовании людей, недовольных властью князя Орлова. И мало того недовольных, так еще и активно мешающих этой самой власти. А сейчас, послушав солдат, я, например, узнал, что не далее, как месяц назад произошло крупное нападение на обоз с провиантом. Атаку отбили, но без потерь не обошлось.

Найти и уничтожить всех повстанцев по каким-то причинам не удавалось. Возможно, дело обстояло в хорошей организации или прозорливых лидерах сопротивления. Разыгравшаяся фантазия могла бы найти массу объяснений подобному положению дел, однако, как все обстоит в реальности, я не знал.

Тем не менее, нельзя сказать, что власть вообще ничего не делала. Периодически то один, то другой человек попадал на виселицу, уличенный в связях с повстанческими отрядами. И если в городах поиском недовольных занималась полиция и княжий сыск, то в армии такую функцию взяла на себя контрразведка.

Почти вся почерпнутая информация была добыта Витьком. Шустрый и веселый пацан легко втирался в доверие к самым угрюмым солдатам, а худоба и жалостные глаза открывали двери даже на армейскую кухню, где сердобольные кухарки делились с ним едой и слухами. Паренек во всю пользовался подвешенным языком, чтобы разговорить окружающих, ну а вечером рассказывал мне и Берту все, что ему удалось узнать. Теперь же, после возвращения из рейда на контрабандистов, у нас появилась еще одна интересующая всех тема: Савелий Ершов.

Витьку я несколько раз повторил, чтобы он расспросы об этом человеке проводил крайне осторожно. Коль уж Мирон не желал, чтобы мы услышали не предназначенную для нас информацию, то незачем лишний раз дергать кота за хвост — может и укусить.

Впрочем, забегая вперед, все попытки разузнать об этом таинственном Ершове вскоре закончились безуспешно. Солдаты о нем не слышали, а офицеров мы спрашивать опасались. Вполне возможно, что не только наш командир имеет связь с контрабандистами и прочими нечистыми на руку людьми.

Те четыре мешка, что мы приволокли на заставу, Мирон лично отнес полковнику. Дальнейшая судьба груза осталась неизвестна. По словам мужчины, одигост, как и прочая контрабанда, будет храниться на складах до прибытия особого отряда, который заберет все накопленное в столицу.

Из штаба Мирон вышел довольный и жизнерадостный. Пока он сдавал груз, мы трое дожидались командира возле массивных деревянных дверей главного здания заставы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу — лавочек для нас никто не предусмотрел.

— Ну что, бойцы, — широко улыбнулся Мирон, остановившись перед нами, — начальство довольно. Несколько недель можно жить спокойно.

— А потом снова засаду устраивать? — спросил Витек.

— Конечно. Пока я регулярно перехватываю контрабандный товар, ко мне с лишними вопросами и приказами не лезут. Будь полезен, но в меру, а то могут и ярмо на шею повесить, а потом пахать заставить. Учитесь солдатской мудрости, ребята.