Договорив, я пару секунд помолчал, после чего поинтересовался.

— Как думаешь, сколько ты после этого протянешь? Готов сделать ставку?

К столику приблизилась официантка, которая поставила на столешницу две чашки кофе, а полицейский недвижно сидел на месте, осмысливая всё услышанное. Наконец шевельнулся.

— Я расскажу всем, что это ты. И тогда тебе точно конец. Ты же понимаешь?

Сделав глоток горячего напитка, я вопросительно приподнял брови.

— Думаешь в это вот так запросто поверят? Даже если вдруг предположить, что да — от тебя всё равно избавятся. После такой статьи, журналисты начнут копаться во всех озвученных фактах. Выискивать детали, вести расследование, искать свидетелей. И конечно попытаются добраться до тебя и твоей семьи, чтобы пообщаться.

На момент прервавшись, закончил мысль.

— Как думаешь, что будет дешевле — противостоять всему этому при помощи медиа, заливая тех, кто согласится участвовать деньгами или избавиться от тебя и твоих родственников? Всерьёз считаешь, что в «Ким и Шон» работают совестливые люди, которые станут до конца сражаться за каждого из продажных ублюдков, что радостно заглатывают их деньги?

Тот несильно хлопнул ладонью по столу.

— Ащщщ! Ты сам то в системе работал? Как будто у нас по-другому можно? Хочешь сделать карьеру — будь, как все. Или ходи до конца жизни в младших офицерах, ешь рамён без мяса и смотри, как жизнь утекает сквозь пальцы.

Мне оставалось только пожать плечами.

— Любая бюрократическая система состоит из людей, которые и определяют её суть. Ты сейчас так говоришь, как будто каждый новый полицейский изначально приходит с мыслью, что он будет воровать, убивать, грабить и покрывать преступников. Вы же все туда совсем не за этим идёте.

Мужчина злобно оскалился.

— Не изображай тут мудрого горного отшельника. У самого руки наверняка по локоть в крови — не зря же за тебя сразу три чеболя горой встали!

Я отрицательно покачал головой.

— На самом деле крови совсем немного. И доля моей вины в тех смертях минимальна. Хотя, не скрою, она присутствует.

На самом деле, предположить, что тайваньские мафиози решат накинуться на вооружённых корейских полицейских было сложно. Как и предугадать наличие огнестрельного оружия у одного из бандитов. Тем не менее, отчасти в их гибели я был виновен. Хотя, назвать погибших добропорядочными людьми, пожалуй не смог бы никто кроме их коллег по триаде.

Собеседник хотел было что-то сказать, но потом прервался. Какое-то время посидел на месте, смотря то на меня, то на папку с бумагами. Наверняка прикидывал, есть ли у него шансы на успешное отступление. И постепенно всё больше мрачнел — вариантов выпутаться из этой ситуации без ущерба для себя, полицейский явно не находил. Их по большому счёту и не было. Либо он сотрудничал со мной и попадал под каток «Ким и Шон», либо отказывался и всё равно превращался в раскатанный по асфальту кровавый блин. Только чуть раньше.

В конце концов, он пришёл к тем же самым нехитрым выводам и упёрся в меня злым взглядом.

— Не знаю, чего ты хочешь, но понимаешь ведь, если помогу — со мной всё равно разделаются?

Усмехнувшись, я пожал плечами.

— Это уже зависит от результата.

Полицейский угрюмо покачал головой.

— Ты не представляешь себе, что такое «Ким и Шон». Они тебя сожрут и не заметят. Никакое заступничество чеболей не поможет. С ними слишком многие повязаны. А те, что могли бы вмешаться, ссориться из тебя не станут.

Нервно постучав костяшками пальцев по столу, добавил.

— Даже если кто-то вроде Чен Групп и полезет, их тоже сожрут. Это для нас они горные духи, живущие на снежных пиках. Для «Ким и Шон» — просто очередная мишень.

В глазах плескалась настоящая паника. Мужчина осознал, что как бы он сейчас себя не повёл, выскользнуть из ловушки не выйдет. Из-за чего ударился в риторику — мозг попросту не видел иных вариантов.

Сделав глоток кофе, я вернул чашку на место и чуть подался вперёд.

— Как я уже сказал, всё зависит от результата. Ты же знаком с человеком, который тебя курирует от лица «Ким и Шон».

После короткой паузы, он кивнул.

— С тем, который сейчас, встречались всего один раз, но лицо я его запомнил. Имени не знаю — он только псевдоним назвал.

Я улыбнулся.

— «Шрамированный»?

Брови полицейского поползли вверх.

— Откуда ты…

Осёкшись, вновь посмотрел на бумаги. Глянул на меня. Прочистил горло.

— Ладно. Я спрошу. Чего ты от меня хочешь?

Я развёл руками.

— Всего лишь хорошей актёрской игры. Лучшей, на которую ты способен. Потому что от неё будет зависеть твоя жизнь.

Мужчина насупился, внимательно меня рассматривая.

— Даже если вы прижмёте одного их адвоката, это ничего не изменит. Понимаешь? Он сразу от всего откажется. А если получится как-то убедить, то просто не дотянет до суда. У них везде свои люди.

Вспоминая списки персон, которые получали деньги от юридической фирмы, я охотно в это верил. Конечно, насытить своими агентами весь государственный аппарат они не могли. Но помимо тех, кто работал на них напрямую, наверняка имелись группы влияния, которые пользовались услугами адвокатов. И в случае необходимости, могли оказать ответную услугу.

— О суде речи не идёт. Мне всего лишь нужно получить от него определённую информацию. Не более того. А потом он спокойно продолжит работать в «Ким и Шон». Ты же станешь нести службу в полиции. С той небольшой разницей, что вашим настоящим работодателем стану я.

Полицейский неверяще вздохнул.

— Да он тебе всё, что угодно пообещает, когда надавишь. Но сразу же сдаст назад, как только получит свободу. И всё. Одним таинственно пропавшим корейцем в стране станет больше.

Я медленно качнул головой.

— С этим я как-нибудь разберусь. Твоё дело — сыграть свою роль.

Секунду помолчав, продолжил.

— Теперь ты расскажешь мне всё о схеме, которую планировал провернуть с бедолагой из своего участка, обвинив его в покушении на убийство задержанного. После изложишь всё, что тебе известно об агентуре, внедрённой в профсоюз Бён Хо. А когда закончишь, мы обсудим детали нашей сегодняшней операции.

Дак Хва Ким не был единоличным руководителем фирмы. В «Ким и Шон» всегда были два сопредседателя — по одному от каждой семьи основателей. Но старый Ман Шик Шон, уже три месяца, как скончался. А его многочисленный семейный клан всё никак не мог определиться, кого они собираются выдвинуть на его место. Формальная процедура выборов, записанная в документах, само собой была иной. Тем не менее, установленную основателями традицию до сих пор не нарушали — голосовали строго за того кандидата, которого предложит та или иная семья.

Основной проблемой была необходимость единогласного утверждения со стороны всех совершеннолетних мужчин. И если когда-то это означало мнение всего нескольких человек, теперь требовалось привести к единой позиции два десятка фигур, среди которых имелось сразу трое кандидатов на должность.

Именно поэтому, Дак Хва просматривал отчёты безопасности в одиночестве. Да, напротив стоял глава службы, чьи руки подрагивали от волнения, но его можно было не считать. Списанный со счетов кусок мяса, чьи люди не смогли предотвратить вторжения. Шефа айти-отдела пожалуй тоже стоило заменить. Постоянно твердить о дисциплине и необходимости контроля персонала, чтобы потом его собственные подчинённые допустили подобный прокол — недопустимая ошибка. Хотя над этим ещё стоило подумать. Всё же персонал в айти был специфический. А вот у безопасника шансов остаться в строю не имелось.

Отодвинув в сторону бумаги, которые успел прочитать уже добрый десяток раз, председатель поднял глаза на глава безопасности.

— Одна девчонка, которая пробралась в здание. Может расскажешь, как так могло получиться? Почему двадцать шесть здоровых мужчин не смогли её остановить? Куда смотрели операторы наблюдения? Четыре пары глаз не смогли проследить за одним курьером?