Монстроловы сзади заорали. Чей-то нурс, летучая мышь, выстрелил из пасти желто-зеленым лучом, который попал в чёрную фигуру и замедлил ее достаточно, чтобы та не успела уйти от волны огня, которую выдохнул дракон.

Монстр заверещал: пламя прилипло к его шкуре.

Дракон рыкнул и ухватил чудовище пастью. Медведь заколотил когтистыми лапами по чешуйчатой морде, оставляя кровавые полосы.

Благодаря огню, горящему на влажной земле, битва превратилась в поединок. Прочие нурсы не спешили шагать по пламени, а твари с дальнобойными атаками не могли попасть в акуломедведя потому, что опасались попасть в дракона.

Доджсона это, похоже, не смущало. После быстрого обмена ударами его голос прогремел снова:

— Испепели!

Его дракон выдохнул новую струю пламени. Медведь походил на кусок льда под пламенем газовой горелки. Тварь попыталась вырваться, но безуспешно. Кошмар успел лишь тоскливо взреветь, прежде чем подох.

Дракон с отвращением выплюнул горящее тело.

Горело все: и земля, и мох, и даже драконью лапу лизали языки его собственного пламени. Над огнем поднимали клубы черного, удушливого дыма. Благо, из-за спины доносился легкий ветерок, уносивший дым прочь от нас.

Интересно, Доджсон осознает свой просчет? Понимает, что если бы не сквозняк из-за нашей спины, они бы уже задохнулись в дыму? Я бы выбрался, ясное дело.

Оглядевшись, я понял — дело не в сквозняке. Птица Монстролова, похожая на цветастую курицу, лениво махала крыльями и воздух в тоннеле двигался, подчиняясь этим взмахам.

— Думаю, нам стоит вернуться в город и понять, что нам противостоит, — сказал один из монстроловов, стараясь унять дрожь в голосе, чтобы трусливое предложение прозвучало менее трусливо. — Да и Аббу нужно похоронить.

— Нет нужды. Мы еще не достигли цели.

Доджсон достал белый носовой платок и вытер пот с лица. Помедлив, он добавил:

— Эти твари подчиняются монстру, который ждет нас дальше. Если мы уйдем, он тоже может уйти, набраться сил и осадить другой город. Сейчас — лучший шанс для нападения. Даже если мы не победим, то хотя бы сократим его армию.

— Но Абба…

— Ты монстролов, а не обосравшийся ребенок! — взревел Доджсон, и главе общества вторил рык его дракона.

Спустя пару секунд тишины Доджсон сказал куда более спокойным тоном:

— Аббу мы захватим на обратном пути. Мы все знали, куда шли, так что не стоит паниковать при первых признаках опасности.

Как по мне, стоило бы сжечь тело и постоять молча, пока горит драконий огонь. Не думаю, что будут желающие тащить две половинки человека. Я точно заниматься этим не стану.

Минуту спустя драконий огонь потух. На земле остался скелет монстра, от которого всё ещё шёл белый дым.

Я дошел по дымящейся земле до останков.

Почерневшая кость вся была усеяна трещинами. Казалось, она рассыплется даже от малейшего нажатия. Так и случилось — я хотел дотронуться до скелета, но обгоревшая кость под моими пальцами превратилась в белый порошок.

— Скольких таких тварей может подчинить монстр? — спросил я.

— Может, троих, в крайнем случае — пятерых, — уверенно сказал Доджсон.

— Тогда я пас, — покачал головой хозяин развеянной игуаны. — Мой нурс будет восстанавливаться еще часов пять, и я не хочу провести все это время под землей. Кто со мной?

Разговор пошел в нехорошую сторону. Если мы сейчас уйдем, обратно тем же составом не вернемся — половина сбежит. Нужно будет набирать новый отряд, а за это время монстр может как скрыться в тоннелях, так и набрать себе еще больше марионеток. А ведь мы не сталкивались с марионетками Моас.

Доджсон не обманул ожиданий. Вместо того, чтобы спокойно и обоснованно донести это до группы, он снова взорвался:

— Мы — Монстроловы, мать вашу! Это наша работа!

— Лично я никогда не считал, что работа общества — битвы с монстрами. Я вот вступал в первую очередь, чтобы души кошмаров загонять в артефакты, — защищая хозяина игуаны, сказал другой мужчина. — Я вообще по болотам слоукоков ловлю и на большее никогда не замахивался. Да и нурс у меня не то чтобы боевой…

Команда из одиннадцати человек стояла, переводя взгляды друг на друга, и решая что-то для себя.

Я был рад, что не пришёл сюда в одиночку. В логове древнего Кошмара лучше иметь хороших и умелых товарищей, или, как в моем случае, хотя бы разношерстное пушечное мясо. Если врагов будет много, и они будут обладать неприятными и неудобными для меня способностями, результатом героического похода будет глупая смерть.

И с этим нужно что-то решать.

— Если вы пойдете наверх, то умрете, — сказал я с железобетонной уверенностью.

Монстроловы вздрогнули, и даже Доджсон поежился.

— Почему? Думаешь, там, наверху, нас будет ждать что-то еще?

Развожу руками:

— Подумай сам. Мы прошли по коридорам ровно до этой норы и сразу спустились вниз. Мы не проверяли штольни, не осматривали ответвления и всю дорогу шли по главному тоннелю. Возможно, там, в темноте, скрывается пара монстров типа этого, — махнул я рукой в сторону костяной пыли. Я бы на месте кукольника обязательно оставил засаду. Ваши питомцы вас не защитят, если наверху сидят хотя бы три таких твари, — улыбнулся я. — Единственный вариант не умереть — собрать в горсть свои трусливые жопы и сплоченной и дружной командой идти вперед.

— Будь аккуратнее с прогнозами! — нервно предупредил ближайший монстролов и швырнул ладонь на рукоять меча.

У каждого на поясе были клинки, но вряд ли эти люди умеют пользоваться оружием. Касание рукояти было сродни кручению четок уркой: жест бессмысленный и смешной.

— Попытаешься сделать вид, будто тащишь клинок из ножен, я пущу в дело свой, — тихо пообещал я. — И в отличие от тебя, я умею им пользоваться.

— Давайте успокоимся и продолжим идти дальше, — прогудел Доджсон. — Я согласен с Кином: если уж начали, надо и закончить.

И мы двинули вперед. Прошли метров триста, и тоннель закончился тупиком.

— Будьте начеку! — снова отдал Доджсон бессмысленную в своей очевидности команду. А потом удивил меня снова. — Есть питомцы, умеющие смотреть сквозь иллюзии?

Неужели он не знает, на что способны нурсы группы⁈ Господи, даже я за время похода успел осмотреть моноклем всех нурсов и выяснить, кто и на что способен. И питомцев, умеющих смотреть сквозь иллюзии, у нас был всего один — закованная в костяную броню обезьяна.

Нурс вышел вперед, осмотрел место, где пропал монстр, сделал пару шагов и пропал. А потом — вернулся.

— Там еще один провал в земле, — объяснил хозяин обезьяны. — Спуск пологий. Как только выйдем за пределы иллюзии, она перестанет действовать.

— От нас прячутся, значит — боятся! — сделал неоднозначный вывод глава общества. — Вперед!

Дыра была маленькой, и нам пришлось отзывать крупных нурсов и нагибаться, чтобы пройти. Мы пробирались дальше по узкому, зловонному тоннелю, дышали тяжелым, влажным воздухом.

Постепенно нора расширялась, но нам все равно пришлось идти бок о бок. Монстроловы озирались по сторонам, свет от ламп плясал на влажном потолке.

— Логово чудовищ уже очень близко! — предупредил Доджсон. — Свет! Впереди свет.

Действительно, в дальнем конце туннеля лучился светом вход в пещеру.

— Входим!

Доджсон перехватил обнаженный меч обеими руками и первым ворвался внутрь. Из его татуировки вырвался клуб черного дыма, обретая форму дракона. Остальные последовали за ним, призывая своих нурсов.

Внутри пещеры царит мрак, освещаемый лишь принесенными нами масляными лампами.

Стены пещеры покрыты плотным слоем паутины, которая блестит в слабом свете. Она сплетена так густо, что местами напоминает ткань — рваную, изношенную и пропитанную влагой. На паутине видны разрывы и засохшие пятна чего-то тёмного. Из углов тянутся толстые нити, уходящие куда-то вглубь пещеры, как кровеносные сосуды.

Пол усеян обломками костей и черепов — останками тех, кто осмелился зайти сюда и не смог уйти.