— Я например, председатель Чен Групп. Желаете выгнать меня из квартиры?

Тётя Сэ Ян Бэ замерла, округлив глаза, и уставилась на девушку. Потом, с лёгкой растерянностью, посмотрела на своего мужа. Затем перевела взгляд на меня. Рискну предположить, она точно не ожидала визита главы корпорации в своё скромное обиталище. Уж тем более в такое время и по такому поводу.

Шагнув вперёд, я посмотрел на хозяина квартиры:

— Зачем вы напали на вашу племянницу и её парня?

Тот отлепил взгляд от Чжи Чен, на которую ошеломлённо пялился, и с растерянностью посмотрел на меня. На свою жену. Снова на меня. Вздохнув, я подтолкнул его:

— Полиция уже берёт показания. На камерах вы наверняка тоже есть. Уйти от наказания не получится. Не знаю, что вы собирались сделать — избить, убить, изнасиловать или похитить — с этим разбираться предстоит прокуратуре. Но вы однозначно отправитесь за решётку. Все четверо.

Дядя моргнул, открыл рот, закрыл его, снова покосился на жену, и в конце концов заговорил:

— Да мы не хотели ничего такого… Мы… Поговорить просто хотели…

Рядом вспыхнул гневный взгляд Чжи.

— Поговорить? Вчетвером? С юной хрупкой девушкой? Ты кем себя возомнил, сволочь? Великим обманщиком? Тогда тебе стоит учиться лгать получше, потому что в эту ложь не поверит ни один разумный человек!

Дядя Сэ Ян Бэ сглотнул слюну. Секунду подумав, обратился ко мне:

— Вы не понимаете. Мы просто ехали по Сеулу и я увидел, что они идут по улице. Мы вышли, чтобы узнать, как у неё дела и пообщаться. А потом…

Он замолчал, на момент задумавшись. Затем продолжил:

— Потом она начала отвечать, как обычно. Мол, это не ваше дело и это её собственная жизнь. Все эти раздражающие бредни. А дальше, слово за слово…

Я мрачно усмехнулся и кивнул:

— В итоге вы решили разобраться при помощи силы. Прямо там, почти в центре города. Где вы оказались, конечно же, случайно. Вместе с тремя мужчинами, которые без раздумий набросились на вашу племянницу и её спутника? Серьёзно считаете это хорошей версией для защиты?

Не успел я договорить, как в прихожей вновь зазвенел голос Чжи Чен:

— Да вас всех на двадцать лет посадят! Думаешь, тебе это сойдёт с рук? Считаешь, можно безнаказанно напасть на девушку в центре города, и тебе за это ничего не будет?

Дядя Сэ Ян Бэ отступил назад. Испуганно смотря на главу Чен Групп, попытался выстроить линию защиты:

— Да не собирались мы нападать, госпожа. Поговорить хотели. Убедиться, что всё хорошо. Я же не виноват, что она не следит за своим языком.

Мужчина был испуган. Настолько, что страх вытеснил все остальные эмоции, полностью захватив разум. А вот лицо его жены отражало не только боязнь, но и вполне искреннюю ненависть. Что-то подсказывало, именно она была двигателем этого процесса. То ли ненавидела Сэ Ян Бэ исключительно из-за её возраста и внешности, то ли выплёскивала агрессию за её стиль поведения. Могу поспорить, бессознательно сравнивала её жизнь со своей собственной юностью, и результат точно был не в её пользу.

— Ты хочешь оказаться в тюрьме? — Я сделал шаг вперёд и сразу же заговорил вновь, смотря на мужчину. — Нет, не так. На сколько лет ты хочешь угодить в тюрьму? На пять? Двадцать?

Глаза дяди Сэ Ян Бэ изрядно округлились. Видимо, цифра «двадцать» показалась ему слишком впечатляющей. Переведя взгляд с меня на Чжи и обратно, мужчина принялся сыпать словами:

— Да не хотел я ничего такого, вы что? Стал бы я нападать на кого-то прямо в центре города? Я что, по-вашему, на идиота похож?

Чжи Чен медленно кивнула:

— Ты похож не просто на идиота. Ты напоминаешь мне очень опасного идиота, которого нужно обязательно упечь за решётку.

Входить в состояние фокуса было тяжело — нагрузка сегодня выдалась достаточно жёсткой. Тем не менее мне удалось сконцентрироваться, после чего я переключил внимание на женщину:

— Гражданский иск будет подан уже завтра. Мы в любом случае заберём всё, что у вас есть. Накопления, эту квартиру и всю иную собственность. В качестве компенсации за моральный и физический ущерб, нанесённый Сэ Ян Бэ. Ваш муж отправится в тюрьму, а вы останетесь гнить на улице.

Тётя девушки отреагировала моментально. Отчаянно всплеснув руками и едва ли не закричав:

— Какой ещё ущерб? Мы её кормили и давали крышу над головой! А она повела себя как неблагодарная сволочь! Мало того, что перед всем районом опозорила, так теперь ещё и здесь нагадила!

В этот раз я успел остановить Чжи, махнув рукой и прервав поток слов, который, судя по всему, уже был готов вырваться из её рта. Вместо этого обратился к женщине сам:

— Это ваша позиция. Тогда как наш адвокат будет заявлять о том, что вы серьёзно повредили её психику, издевались над несовершеннолетней, подвергали её психологическому насилию и вполне вероятно, использовали физическое. Совокупность этих факторов потянет не только на стоимость вашей квартиры. Скорее всего, это обернётся ещё одним уголовным делом. В рамках которого вы станете обвиняемой. Отделаться одним только разорением не выйдет.

Эмоции на лице женщины отражались вполне однозначные. Могу поспорить, будь на нашем месте кто-то другой, она бы уже выдала целый поток оскорбительных комментариев. Но рядом стояла Чжи Чен — председатель одного из чеболей Южной Кореи. Да, Чен Групп не входила в число самых влиятельных семейных корпораций. По сути, она даже до среднего звена не дотягивала. Но с точки зрения обывателя это была компания, способная за считанные дни перемолоть его жизнь в порошок. Присутствие здесь её председателя многократно усиливало каждое моё слово, делая угрозы осязаемыми и реальными.

В конце концов женщина приняла решение — именно то, на которое я рассчитывал.

— Это всё он! Старый консерватор! Хотел, чтобы она была как девушки его юности. Говорил, что нужно с детства прививать моральные правила. Вдалбливать кодекс, по которому должна жить каждая приличная корейская девушка.

Я внимательно посмотрел на женщину, старательно изображая интерес к её словам и та сразу же продолжила.

— Инициатором всегда он был. Я вообще ни в чём не виновата. Будь моя воля, у Сэ Ян Бэ в жизни ни одной проблемы не возникло.

Усмешку удалось сдержать. Несмотря на паршивое состояние и не самое глубокое погружение в фокус, психотип женщины я определил вполне верно. Как минимум в плане инстинкта самосохранения. Чтобы уйти от волчьей стаи, она без особых раздумий, воткнула нож в ногу собственного мужа, оставив его зверям.

Сам мужчина глянул на неё с неподдельным изумлением:

— Ты же сама сказала поехать и встретиться с ней! Напомнить, что она нам обязана! А теперь говоришь, что ни при чём⁈ В комнате её запирала тоже ты! И без еды девчонку оставлять — твоя идея!

Именно на это у меня и был расчёт. По крайней мере, он появился после того, как я увидел их лица, оценил мимику и спрогнозировал реакцию. Изначально сценариев развития ситуации у меня в голове было несколько, но определиться оказалось несложно.

Женщина нахмурилась, с гневом уставившись на мужа:

— Это ты что придумал? Меня во всём виноватой выставить? А самому выскользнуть? Значит, как на неё кричать и наказывать — так ты всегда первым мчался. А как пришло время ответственность на себя взять, так сразу решил сбежать куда-нибудь подальше? Забиться в горную пещеру и носа оттуда не показывать?

Мой водитель, стоящий за спиной, особого внимания к себе не привлекал, и поэтому никто не заметил, что в своей правой руке, опущенной вниз, он всё это время держал телефон с включённый видеокамерой, которая фиксировала общение кровных родственников Сэ Ян Бэ.

Следующие пять минут мы наблюдали, как двое родственников Сэ Ян Бэ поливают друг друга грязью, обвиняя во всём, что только возможно, включая немало конкретных случаев. В процессе спора они вспомнили, как минимум семь отдельных эпизодов, в которых обвинили друг друга. И, судя по их описанию, каждая из этих ситуаций тянула на полноценный срок. Законодательство о защите детей, как и в большинстве стран мира, в Корее работало криво и плохо. Тем не менее наказания там были прописаны весьма суровые. Единственное, что требовалось — доказательная база, которую мы прямо сейчас и добывали.