Милый Пьер, я погибла! Только ты один меня можешь спасти.
….Господин Ноздрев был безобразно пьян и дерзок. Я его ударила — и бросилась вон из его дома. За моей спиной раздался грохот от падающего тела. Держал ли он в руке свечу, я не помню. Наверное, держал.
Что произошло потом, ты знаешь.
Милостивый государь, простите меня Бога ради!
Для меня не было секретом, кто свечу эту опрокинул. И с Селифаном мы американцами к князю Ростову заявились, чтобы восторжествовала справедливость. И она восторжествовала! Так никто и не узнал тогда, кто эту свечу опрокинул?
Теперь и Вы это знаете. И все же хочу предостеречь Вас и Ваших читателей. Знать все наперед — это такая мука, поэтому я редко делюсь этим знанием. К тому же, милостивый государь, мистифицируя прошлое, мы мистифицируем настоящее, что весьма предосудительно. Расплата бывает тяжкой. И все же я приоткрою тайну времени. Ваш нынешний год будет удачным во всех отношениях. Что же касается Ваших снов, что приснились Вам во дворце князя Ростова, то это, как говорится, бес Вас путал. Не так все было на самом деле. И с князем Ростовым разговор совсем о другом у нас был. Я ему будущее его приоткрыл: что произойдет с ним и с соловецкими монахами в 1815 году. Так что изымите эти сны из своего романа второго «Симеон Сенатский и его так называемая История александрова царствования».
Ваш Порфирий Петрович Тушин.
Соловецкий монастырь, 17 августа 1834 года
Думаю, нам надо объясниться.
Эту славную страницу в Истории России, о которой я поведал вам в своем романе, безжалостно выдрали в начале прошлого, двадцатого века, — да так, что, уверен, ни единому слову моему вы не поверили!
Поэтому я выбрал такую форму своего романа — с привидениями и прочими «странностями», чтобы читатель решил: раз в роман автор ввел столь нереальных существ, то и все остальное, мягко говоря, литературный вымысел.
Но вот ведь какая штука, господа читатели.
Привидениями они не были.
Почему же я так их обозвал, спросите вы меня?
Да потому, что привидения, как это не парадоксально, более привычнее, объяснимее, чем те существа (так я их назову), которыми населил дворец после своей смерти князь Ростов.
Мой приятель Василий попытался мне на пальцах объяснить, каким образом князь мог сотворить это чудо!
— Виртуальная реальность, что ли? — спросил я Ваську.
— Фу, — сказал мой «великий» физик, — пошлой виртуальностью тут не воняет.
— А чем же?
— Дурак ты, Колька! — обиделся почему-то он на меня. — Тебя в такую тайну посвятили! А ты — «воняет»! — И он посмотрел на Катеньку: — И это он так о вас, представляете?
— Это ты сказал: воняет, — а не я! — обиделся в свою очередь и я. — И на этом Васькины объяснения закончились! Да и невозможно, наверное, это объяснить, поэтому я не против, если вы не верите, что в 1805 году Россия одержала победу, ошеломившую всю Европу, — и уж конечно не верьте в мои «привидения», коими я «населил» свой роман.
