Медик срезал пальто и рубашку с левой руки Уэйна. Он протер эбонитовую кожу смоченным в спирте тампоном, а затем быстро ввел в вену иглу.

Поврежденная нога Кеннеди дернулась. Он застонал, потом, прочистив горло, сказал:

– Мне надо что-то сказать… мистер Хантер… но, может быть, не стоит…

– Скажи, чтобы не подавиться этим, – сказал ему Алекс, – а затем, ко всем чертям, замолкни, если не хочешь заговорить себя до смерти.

Скорая завернула за угол так резко, что Алексу пришлось схватиться за поручень, чтобы не соскользнуть с сиденья.

– Вы и я… мы похожи во многом. Я хочу сказать… как вы начали с ничего… так и я. Я решил… сделать это… и я сделаю. Мы оба… одерживаем верх… а уличные подонки побиты.

Алекс подумал, что Кеннеди бредит, но все-таки ответил.

– Я все это знаю, Уэйн. Иначе, ты думаешь, почему я нанял тебя? Я знал, что ты парень того же сорта, что и я был, когда начинал.

Выдавливая слова сквозь стиснутые от боли зубы, Кеннеди произнес:

– Так мне хотелось бы предложить… когда вы вернетесь назад… в Штаты… вам надо будет решить… кого взять на место Боба Фелдмана… не забудьте обо мне.

Боб Фелдман был шефом оперативного отдела компании, и вот уже два месяца как он ушел в отставку.

– Я справлюсь, – продолжал Кеннеди. – Я подхожу… для этой работы… мистер Хантер.

Алекс рассмеялся и покачал головой:

– Я почти уверен, что ты проехал полмира и подстроил, чтобы тебя сбил этот проклятый автомобиль, только чтобы ты смог загнать меня в эту ловушку для заключения сделки.

– Я деловой человек, – сказал Кеннеди, – и мне не нравится… когда пропадает такой шанс.

– Я понял, – произнес Алекс, – и мне нравится это.

– Вы будете иметь меня в виду?

– Я сделаю даже больше. Я назначу тебя на эту должность.

Кеннеди поднял голову.

– Вы хотите сказать?

– Я уже сказал, разве нет?

– Есть у тучки, – сказал Кеннеди, – светлая подкладка.

Когда Уэйна Кеннеди забрали в операционную, Алекс воспользовался больничным телефоном, чтобы позвонить Джоанне.

Трубку подняла Марико.

– Она все еще спит, Алекс-сан.

Он рассказал ей все, что произошло.

– Так я останусь здесь, пока Уэйна не привезут из операционной и доктора не смогут сказать мне, останется у него нога или нет. Я не смогу подойти к вам к часу, как обещал Джоанне.

– Конечно, не надо, – сказала Марико, – оставайтесь с вашим другом. Я все объясню Джоанне.

– Я не хочу, чтобы она подумала, что я пошел на попятную.

– Она все поймет.

– У Джоанны найдется свободная спальня? – спросил Алекс.

– Для мистера Кеннеди?

– Нет, – сказал Алекс, – он еще некоторое время пробудет здесь. Комната нужна для меня. Эти люди, против которых мы пошли, знают только один способ делать дела. Они жестокие. Они будут все чаще и чаще прибегать к насилию. И я не думаю, что вам или Джоанне следует быть одним, пока все не закончится. Кроме того, удобнее действовать из одного места. Это экономит время. Я бы выписался из отеля и переехал к вам, если это не повредит чьей-либо репутации.

– Я приготовлю свободную комнату, Алекс-сан.

– Вы уверены, что это будет удобно?

– Об этом не стоит и говорить.

– Тогда я буду у вас, как только смогу.

– Я буду держать дверь запертой.

– Марико, это настоящие мерзавцы.

– Хуже, – сказала она.

– Но им не удастся испугать меня.

– Хорошо, – сказала Марико.

– Мы не отступимся, пока не узнаем, что они сделали с Джоанной и зачем.

– Хорошо, – произнесла Марико.

– Мы прижмем к ногтю этих ублюдков.

– Отлично, – сказала Марико.

Его гнев, энергичность и решительность были теперь больше, чем когда бы то ни было за последние пять лет. До этого момента он не осознавал, что успех тушил в нем огонь горения. Его состояние, восемнадцатикомнатный дом, "роллс-ройсы" расслабили его. Но теперь он снова стал энергичным человеком.

В шесть часов главный хирург, доктор Ито, вышел в больничный холл, где ждал Алекс. Доктор был сухощавый, элегантный мужчина лет пятидесяти. После пятичасовой операции он выглядел усталым, но улыбался, потому что шея с хорошими новостями. Ампутация не понадобилась. Правда, Кеннеди еще не был полностью вне опасности. После такого обширного сдавливания мог возникнуть флебит – воспаление вены, и в будущем, возможно, надо будет провести еще операцию. Скорее всего, Кеннеди до конца жизни останется хромым, но, по крайней мере, будет передвигаться на двух своих собственных ногах.

Доктор Ито вышел из холла, когда прибыла Марико в сопровождении вооруженного, переодетого в штатское охранника. Алекс нанял его в частной фирме, чтобы установить около Кеннеди круглосуточный охранный пост. Возможно, в этом и не было необходимости, хозяева Ловкача уже сделали свой ход, но Алексу хотелось отблагодарить Кеннеди самой лучшей защитой. Марико прибыла в больницу принять дежурство от Алекса и отпустить его, чтобы он мог перевезти свои вещи из гостиницы в "Лунный свет". Когда Кеннеди придет в себя от наркоза, лучше, если он увидит рядом дружеское лицо, чем сиделок или охранника, и ему захочется, чтобы рядом был кто-то, бегло говорящий по-английски.

Джоанну не покинули одну в квартире над "Лунным светом". С ней остался доктор Мифуни.

Охранник стоял на часах в дверях холла.

Алекс отвел Марико в дальний конец помещения. Они сели на желтый из искусственной кожи диван и стали разговаривать шепотом.

– Полиция захочет поговорить с Уэйном, – сказал ей Алекс.

– Сегодня? В таком состоянии, как сейчас?

– Может быть, завтра, когда он придет в себя. Так, когда он проснется и вы удостоверитесь, что он понимает, о чем вы говорите, скажите ему, что я хочу, чтобы он сотрудничал с полицией…

– Конечно.

– …но только до определенного предела.

Марико нахмурилась.

– Пусть он даст им описание машины и людей в ней, – сказал Алекс, – но он не должен говорить им о досье, которое вез мне из Чикаго. Пусть притворяется, что он всего лишь обычный турист. И у него нет ни малейшего представления, почему они пытались украсть его чемодан. В нем ничего не было, только белье и рубашки. Понятно?

Марико кивнула.

– Но не лучше ли рассказать полиции все, чтобы они работали на нас?

– Нет. Мы хотим надавить на тех людей, за которыми охотимся, но не слишком сильно. Лишь настолько, чтобы они занервничали. Нам надо довести их до крайности и держать в таком состоянии, пока они не сделают ошибку. Они склонны реагировать насилием, даже когда преимущество на их стороне. Но если они выяснят, что мы выложили всю историю полиции, и почувствуют себя загнанными в угол, они еще больше обозлятся. Позже, может быть, надо будет пойти в полицию или сказать, что пойдем туда, чтобы получить от этих людей то, что мы хотим. Но это время еще не пришло.

Традиционное японское воспитание Марико вселило в нее уважение к властям, которое стало такой же неотъемлемой частью ее, как деревья в лесу.

– Но у полиции есть возможности и власть…

Алекс перебил ее.

– Но есть и еще один аспект, который стоит принять во внимание. Превращение Шелгрин в Ранд могло и не держаться в такой уж тайне. Действительно ли фальшивый паспорт Джоанны и звуковая идентификация настолько убедительны, что никто даже и не усомнился в них? А может быть, кто-нибудь заинтересовался этим хотя бы на минуту?

– Что вы имеете в виду?

– Полицейские, по крайней мере, несколько из них, могли быть в курсе всего этого. Может быть, они знают об этой истории даже больше нас. И если они в самом деле знают, тогда они не наши друзья и никогда ими не станут.