– Мне нужно, как можно скорее, увидеться с вами. Я не знаю, сколько времени в моем распоряжении.

– Думаю, нам надо, прежде чем встретимся, мило поболтать по телефону.

– Это крайне срочно! Я…

– Нам надо выяснить кое-какие вопросы. А именно: что произошло на Ямайке и почему Лиза стала Джоанной.

– Это слишком важная информация, чтобы обсуждать ее по телефону, – сказал Шелгрин. – Намного более важная, чем вы, возможно, думаете.

Алекс поколебался, бросил взгляд на Джоанну и, наконец, произнес:

– Ладно. Давайте встретимся через полчаса в Национальной галерее, у входа.

– О, нет. Нет. Это невозможно.

– Почему?

– Встреча должна произойти здесь. В моем номере в "Чечил".

– Мне это не нравится. Слишком рискованно для нас.

– Я здесь не для того, чтобы навредить вам.

– Надеюсь, что это правда.

– Я хочу вам помочь.

– Я бы предпочел, чтобы мы встретились на нейтральной территории.

– Но я не осмеливаюсь выйти, – сказал Шелгрин. В его голосе звучали нотки панического страха, а это было совершенно не в его характере. – Если меня увидят с вами,…если меня даже просто увидят здесь, в Лондоне… тогда я – мертвец.

– Кто убьет вас?

Шелгрин начал говорить быстро и возбужденно, как будто боялся, что Алекс может повесить трубку.

– Они. Они убьют меня. Без сомнения. Если они увидят меня с вами, то поймут, что я переметнулся на другую сторону. – Его паника становилась все более и более явной. – Я принял меры предосторожности, чтобы скрыть эту поездку. В моем офисе всем говорят, что я уехал в Иллинойс, чтобы встретиться с несколькими важными избирателями. Я не вылетел сюда из Вашингтона, потому что боялся, что меня слишком легко выследили бы… – Он говорил сбивчиво, быстрее и быстрее. – Поэтому я доехал до Нью-Йорка, оттуда вылетел в Торонто, затем – полет в Монреаль, и третий полет – из Монреаля в Лондон. Я измотан. Истощен. Я на грани нервного срыва. – И с каждой минутой он становился все более нервным. – Я остановился в "Чечил", потому что это не тот отель, где я обычно останавливаюсь… Обычно я останавливаюсь "У Клариджа". Но если они выяснят, что я не в Иллинойсе, то поймут, куда я уехал, и начнут искать меня. Рано или поздно они найдут меня. Черт возьми, Хантер, я рискую жизнью! Я порвал с ними! Я хочу помочь вам и моей дочери. Если она позволит мне называть ее дочерью после всего того, что я сделал. Вместе мы сможем выдержать все. Пройти через всю эту чертову мельницу. С ними покончено.

– Кто они? – спросил Алекс.

– Русские.

– Какое отношение имеют русские к этому делу?

– Я просто не могу говорить об этом по телефону. Это слишком важно. Вам надо приехать ко мне. Я не могу рисковать, показывая свое лицо.

Алекс думал.

– Хантер?

– Я все еще здесь.

– Мой номер 416.

Алекс ничего не сказал.

– Пожалуйста, поспешите. Прежде, чем они найдут меня.

Алекс молчал.

– Хантер?

– Да.

– Вам надо приехать.

Алекс вздохнул.

– Ладно.

На такси они доехали до Гарродса. Даже так рано днем этот огромный всемирно известный магазин кишел покупателями, среди которых было удивительно много смуглолицых, крючконосых людей арабской наружности.

– Раньше можно было видеть много богатых американцев, покупающих все, что попадется на глаза, – сказал Алекс. – Затем какое-то время стали преобладать японцы. Теперь арабы обошли как американцев, так и японцев. А кто будет через двадцать лет? Черные африканцы, проматывающие денежки за уран и хром? А может быть, компания эскимосов, завладевшая рынком моржовых клыков.

Телекс Гарродса был "Все. Лондон", и это не было гиперболой. В двухстах отделах этого огромного магазина было все от продуктового ассортимента до спортивных товаров, от жевательной резинки до китайской живописи, от редких книг до резиновой обуви, от причудливых одежд до изящного антиквариата, от заколок для волос и лака для ногтей до дорогостоящих восточных ковров – миллион и одно удовольствие.

Алекс и Джоанна проигнорировали всю эту экзотическую всячину так же, как и всякие житейские штучки. Они купили только два крепких зонтика и набор обыкновенных, но хорошо сделанных стальных столовых ножей.

В кабинке женского туалета Джоанна развернула ножи. Она осмотрела каждый из них и выбрала самый острый нож для мяса, который затем спрятала в карман пальто. Остальные ножи она оставила в кабинке.

Теперь и она и Алекс были вооружены. Это было очень серьезное преступление в Лондоне, гораздо более серьезное, чем в большинстве мест мира, но их не беспокоила перспектива тюремного заключения. Прийти безоружными в гостиничный номер Тома Шелгрина было бы намного более опасным предприятием из тех, в какие они могли бы ввязаться.

От Гарродса они взяли другое такси и плутали по мокрым лондонским улицам, пока Алекс не убедился, что за ними не следят. Они вышли из такси за три квартала до "Чечил".

Они осторожно добрались до отеля, стараясь как можно меньше привлекать внимание и используя зонтики не только по их прямому назначению – как укрытие от дождя, – но и чтобы скрыть свои лица. Чтобы не вваливаться через главный вход и не идти через большой пышный холл, где их могли узнать, они воспользовались незапертым черным ходом. Они быстро нашли служебную лестницу и устремились по ней никем не замеченные.

– Лучше оставь свой зонтик здесь, – сказал Алекс. – Когда мы попадем туда, нам понадобятся свободные руки.

Джоанна поставила свой зонтик рядом с его в угол около нижних ступенек.

– Боишься? – спросил он.

– Да.

– Хочешь уйти?

– Не могу.

Несмотря на то, что они разговаривали шепотом, их голоса эхом отдавались в холодном лестничном колодце.

Он поцеловал ее в щеку.

– Люблю тебя.

– И я люблю тебя, Алекс.

Он расстегнул пальто и вытянул свой семимиллиметровый автоматический пистолет, который был засунут за ремень. Алекс переложил его в карман пальто и держал палец на курке.

Джоанна положила руку на нож в своем кармане.

– Готова? – спросил он.

– Как никогда.

Они стали подниматься по лестнице на четвертый этаж.

Коридор был теплым, ярко освещенным и пустынным. Он был слишком беззвучным, как будто все обитатели этого этажа затаили дыхание и напряженно выжидали, когда пара ничего не подозревающих мышей попадет в расставленную для них ловушку.

Они вышли с лестницы и поспешили по коридору, бросая взгляды на номера комнат. Несмотря на изысканное убранство, Алекс не мог стряхнуть с себя чувство, что он находится в психиатрической больнице и что какое-нибудь чудовище сейчас внезапно прыгнет на них из двери или из-под пола.

Как раз перед тем, как они добрались до номера 416, Алекс был резко остановлен – не бредовым чудовищем, но живым предчувствием, видением, коротким, но внушительным, будто высвеченным вспышкой фотоаппарата. В своем мозгу Алекс увидел Томаса Шелгрина забрызганным кровью.

Джоанна остановилась около Алекса, сжав его руку.

– Что случилось? – прошептала она.

Алекс вытер рукой лоб. Мгновение назад он был холодным, а теперь на нем выступили капельки пота.

– Алекс?

– Он мертв.

– Кто?

– Том Шелгрин.

– Как ты узнал?

– Только что. Я уверен в этом.

Он достал пистолет из кармана пальто и продолжил свой путь по коридору.

Дверь номера 416 была приоткрыта.

Джоанна задрожала.

– Встань за мной, – сказал Алекс.

– Давай позовем полицию.

– Мы не можем. Не сейчас.

– Это их работа.

– Мы сами закончим это дело.

– Теперь у нас достаточно доказательств.

– Мы знаем не больше, чем вчера.

– Если он мертв, это кое-что доказывает.

– Давай уйдем отсюда.

– Нам не надо никуда идти.

Он сделал шаг вперед и постучал в дверь.

Никто не ответил.

Он встал с одной стороны и глушителем пистолета толкнул дверь так, что она полностью открылась.